Иден Филлпот - Рыжие братья
— Не думаю, чтобы он мог что-нибудь найти в свое оправдание, возразил Марк. — Единственное смягчающее вину обстоятельство мы можем найти разве что только в контузии, полученной им на войне, от которой он мог временно потерять рассудок.
— Он вполне здоров, но производит жалкое впечатление, — заявил Дориа. — Он отдается в ваши руки, сэр, как изголодавшийся зверь.
— Ладно, — оборвал его Бендиго, — теперь идем спать. Вы, Брендон, найдите кровать в комнате для приезжающих: там есть все, что нужно для ночевки. Вот только бритвой не могу вам услужить: попросите у Джузеппе, он даст вам свою.
Дориа обещал рано утром принести бритву и ушел. Бендиго и Брендон спустились в столовую и поужинали перед сном.
Раздевшись и улегшись спать, Брендон долго слышал, как Редмэйнес ворчал за стеной, разговаривая сам с собой. Сыщик сам чувствовал волнение и долго не мог уснуть, желая, чтобы это проклятое дело поскорее, наконец, выяснилось и пришло к развязке. Засыпая, он думал о Дженни…
На следующий день с утра Бендиго старался держаться один и избегал разговоров. К завтраку он не вышел, и Дженни подала ему еду наверх.
После завтрака Дориа отвез Брендона в моторной лодке в Дартмур. Марк заявил в полицейском участке, что пока не нуждается в помощи, но надеется, что преступник будет пойман через несколько часов. То же по телефону он доложил в Скотланд-Ярд. Побеседовав с инспектором Дамареллем, он вернулся в «Воронье Гнездо». Ветер упал, и ночь обещала быть тихой.
Дориа высадил Брендона и попросил разрешения проехать в лодке вдоль берега, чтобы ночью лучше найти дорогу к пещере Роберта.
Через три четверти часа итальянец вернулся обратно. Несмотря на то, что сумерки только начинали спускаться, он ничего не заметил на берегу. Пещеры он не нашел и выразил предположение, что убежище Роберта Редмэйнеса скрыто гораздо лучше, чем можно было предполагать.
Наступила ночь. В полночь Дориа подал лодку. Бендиго Редмэйнес, надел теплую куртку и вооружившись тяжелой палкой, занял место на корме и отчалил от берега.
Брендон и Дженни проводили их и остались стоять на террасе, вглядываясь в темноту ночи и моря.
— Слава Богу, — произнесла Дженни, — кажется, этот ужас кончился. Я живу словно в кошмаре, мистер Брендон.
— Я восхищаюсь, миссис Пендин, вашей добротой и мужеством.
— Разве можно чувствовать ненависть к этому несчастному? Он искупил свою вину. Наказание, которое он понес, страшнее смерти, и вы сами это увидите, мистер Брендон, когда взглянете в глаза Роберта Редмэйнеса. Даже Джузеппе поразило и перепугало их выражение.
Впервые она назвала итальянца по имени, и сердце Марка болезненно сжалось. Чтобы заглушить в себе неприятное чувство, он поспешил спросить:
— Вы, кажется, слишком доверяете Дориа? Вы относитесь к нему не как к слуге, а как к равному?
Она улыбнулась.
— Я считаю его выше нас всех. Да, я не сомневаюсь в его искренности и в том, что он рассказывает о себе. Он несомненно очень благородный человек, это чувствуется во всех мелочах. Он почти не получил никакого воспитания, но в нем какая-то врожденная порядочность и благородство. Вы сами должны были это почувствовать.
— Он вас очень интересует?
— Да, — откровенно призналась она. — Я ему многим обязана за это время; он удивительно умеет разгонять мою тоску и плохое настроение.
Марк молчал. Она несколько раз взглянула на него и, наконец, сказала:
— Я знаю, он вам не нравится, и вы не находите в нем ничего замечательного. Почему? Он, кажется, тоже вас не любит. Я этого совершенно не понимаю, потому что вы оба очень хорошие, очень добрые люди.
Марк должен был признаться, что она права. Невольно с его губ сорвался ответ, который не только удивил ее, но смутил.
— Миссис Пендин, я завидую синьору Дориа.
— Завидуете? В чем, мистер Брендон?..
Марк чувствовал прилив откровенности и не мог сдержать себя.
— Я завидую ему, что он целыми днями может видеть вас и говорить с вами. Вы принимаете его восхищение и его преданность, которые, однако, часто имеют такие выражения, каких не позволил бы себе ни один порядочный англичанин, и я знаю одного англичанина, который глубоко сожалеет, что обстоятельства не позволяют ему доказать вам его горячее желание помочь вам в вашем горе так, как вам нужно было бы в вашем положении.
— О, вы так добры ко мне, с таким участием отнеслись ко мне, что я этого никогда, никогда не забуду, — воскликнула она. — Не думайте, что я не благодарна. Не ваша вина, что вы до сих пор не нашли Роберта Редмэйнеса. Да, если бы и нашли его, разве моя горькая участь вдовы от этого изменилась бы?
Марк помолчал. Он не знал, хорошо ли он поступил, дав ей понять, какие чувства владели его сердцем.
Вдали раздался шум мотора и отвлек обоих от опасных размышлений. Возвращалась моторная лодка Редмэйнеса. Прошло всего полчаса после ее отплытия.
Брендон надеялся, что Бендиго удалось уговорить брата и усадить в лодку, но он ошибся. К берегу пристал один Джузеппе Дориа.
— Они не хотели, чтобы я там оставался, — сказал он. — Все в порядке; пещера оказалась гораздо ближе, чем я думал. Лампа горела, и мы без труда пристали ко входу в пещеру, едва заметную с моря. Он очень странно встретил нас. Как только он узнал брата, он крикнул: «Если бы это были не вы, Бен, я убил бы его!». Мистер Редмэйнес успокоил его, и мы пристали к берегу. Он сейчас же потребовал, чтобы я убирался вон. Они оба пошли через пещеру, а мне приказали явиться через час.
Дориа объяснил местоположение пещеры.
— Она около старого, заброшенного пляжа. Я часто возил туда мадонну собирать раковины для нашего сада.
— У дяди Бендиго мания все украшать морскими раковинами, — улыбаясь, сказала Дженни.
Дориа выкурил несколько папирос и спустился в лодку. Было время возвращаться. Двадцать минут спустя Дженни пожелала Марку спокойной ночи и ушла. Она не хотела встречать обоих дядей сейчас же по приезде, и Брендон вполне согласился с ней.
Глава 8
Смерть в пещере
Оставшись один, Брендон погрузился в размышление о своей собственной судьбе, кляня случай, лишивший его всякой надежды на счастье. Если бы не этот проклятый итальянец, все — решительно все — могло быть иначе…
Он хорошо помнил, в каком горе и отчаянии он застал Дженни в Пренстоуне на следующий день после исчезновения ее мужа и первых слухов о страшном убийстве. С тех пор произошли несомненные перемены. И причиной этих перемен, постепенно возвращавших молодой женщине прежнюю жизнерадостность, был Джузеппе Дориа. Марк страдал вдвойне: за свои разбитые надежды и за Дженни… потому что он не допускал мысли, что красивый легкомысленный итальянец мог составить ее счастье, последний потомок старого итальянского рода ничего не принесет ей, кроме новых страданий и огорчений. В этом Марк был совершенно уверен. Но что он мог сделать?
Шум мотора вновь вывел его из размышлений. Со времени ухода Дженни прошло около часа. Брендон отошел в сторону от дорожки, чтобы не пугать своим присутствием пленника, пока его не доведут до дома. Но, вглядываясь в темноту, он, вопреки ожиданию, никого не увидел в приставшей лодке, кроме Джузеппе Дориа.
Итальянец вскочил на берег и в страхе бросился к Брендону. Волнуясь, он сказал, что боится, не случилось ли несчастья с хозяином.
— В назначенный час я вернулся обратно, — торопясь, говорил он, — и прилив вынес меня к самому берегу. Я был почти в пяти ярдах от входа в пещеру. Свет горел, но пещера была пуста. Я дважды позвал мистера Редмэйнеса, но никто не ответил. В пещере было тихо, как в могиле, я хорошо видел, что там никого нет. Испугавшись, я сейчас же поехал сюда, чтобы сказать вам.
— Вы не приставали к берегу?
— Нет, потому что, говорю вам, прилив вынес лодку почти к самой пещере. Лампа горела, но все кругом было пусто. Прошу вас, поедем со мной, я боюсь, не случилось ли несчастья.
Встревоженный Брендон ощупал в кармане револьвер и электрический фонарь и спустился в лодку, заняв место рядом с Дориа. Лодка быстро поднялась по тихой воде.
Марк вскоре увидел мерцавший на берегу одинокий огонь. Дориа направил лодку прямо на огонь.
Через несколько минут нос лодки врезался в берег. Вход в пещеру был ясно виден, но лампа освещала только переднюю часть, в глубине пещеры со стороны моря ничего нельзя было увидеть. Кругом стояла гробовая тишина.
— Вот здесь я высадил хозяина, — объяснил Дориа. — Отсюда он пошел навстречу брату и вместе с ним вошел в пещеру.
Брендон вышел на берег. Привязав лодку к обломку скалы, Дориа вышел вслед за ним. Бросив взгляд внутрь пещеры, они сразу увидели признаки происшедшей здесь драмы. Пол пещеры был усыпан мелким морским песком, и песок был изрыт следами тяжелых сапог. Лампа стояла на уступе и освещала место, где стояла принесенная Дженни накануне пища; на полу остались явные следы еды… На краю очерченного лампой светового круга лежал след, словно от упавшего большого, тяжелого тела, и на песке темнело большое пятно крови.
