Джек Хиггинс - К востоку от одиночества
– Не пудри мне мозги. Скажи лучше, что ты там обнаружил?
– На месте аварии? – Он задумчиво покачал головой. – Боюсь, ничего хорошего. Прежде всего, я с большим трудом обнаружил сам самолет. Как я понял, он лежит на краю глубокой впадины.
– Ты не пробовал сесть?
– Об этом не может быть и речи. Между этой ложбиной и озером – ни клочка ровной поверхности, Джо. Я приметил пару более или менее пристойных площадок, но все равно без предварительной проверки собственными ногами я и думать не хочу о посадке. Это нереально. Я либо сломаю лыжи, либо сверну себе шею, либо просто потеряю самолет. Даже те деньги, которые предложил Фогель, риск не оправдывают.
– А что ты скажешь об озере Суле?
– Там было до черта тумана, – пожал он плечами. – Поэтому я низко не опускался. Все, что мне удалось разобрать, – лед еще не сошел, хотя отдельные участки чистой воды просматривались.
– Стало быть, никто из нас не может сесть там?
– Мне кажется – да. К концу сентября ты, наверное, сможешь посадить «Выдру» на воду, но в данный момент я бы много не поставил на твою удачу.
– Ты уже сказал об этом Фогелю?
– Да, после обеда. Он был очень расстроен. Я объяснил, что ничего не могу поделать. – Арни бросил взгляд на часы. – Ну, мне пора идти. До ночи еще надо слетать в Маламаск. Спецрейс с запчастями для бурового оборудования. У них там что-то сломалось. Через пару часов надеюсь вернуться. Ты вечером собираешься во Фредериксмут?
– Вполне вероятно.
– Значит, там и увидимся.
Он ушел, а я еще минут десять вручную занимался заправкой баков «Выдры». Канистры с горючим стояли прямо у слипа. Приложив ладонь козырьком, чтобы низкое солнце не слепило глаза, я проводил взглядом его взлетевший самолет. Когда я отвлекся от этого занятия, рядом с собой, на слипе, я обнаружил незаметно подошедшую Илану.
– Как дела у бесстрашного авиатора?
Я вылил последнюю канистру в бак, завинтил горловину и спустился на землю.
– Путешествие было приятным? – произнес я в ответ.
– Бывало и лучше. Сегодня утром мы наткнулись на пару льдин.
– Ничего не потеряли?
– Матросов не смыло, если вы это имеете в виду. Сёренсен собирается ставить ее завтра в сухой док.
– Вы уже виделись с Джеком?
Она покачала головой.
– Думаю, он продолжает пьянствовать.
Бог знает почему, но меня давно уже мучил один вопрос, который я все не решался ей задать. Илана устроилась на том же кнехте, где раньше сидел Арни. Я угостил ее сигаретой.
– Можно ли мне вас спросить кое о чем, если это не покажется невежливым с моей стороны?
– Попробуйте.
– Зачем вы приехали? Зачем вы приехали на самом деле?
Мне показалось, что она даже особо и не удивилась.
– А вы не пытались об этом узнать у Джека?
– В том-то и дело, что пытался.
– И как он считает?
– Он сказал, что вы приехали попытаться застолбить для себя главную женскую роль в его новом фильме.
– Да, конечно, для меня это имеет огромное значение. – Прозвучала ли ирония в ее голосе? Я так и не смог определенно решить это. Она подняла воротник дубленки. – Я не могу представить себе иного повода, который заставил бы меня очутиться в этой Богом забытой дыре. А вы?
– Не сразу, но готов поразмышлять на этим.
– Вот и займитесь на досуге, а пока помогите забрать мои вещички со «Стеллы». Сёренсен считает, что в данный момент мне лучше перебраться в отель.
Больше не говоря ни слова, она круто развернулась и двинулась вдоль берега к пристани. Я смотрел ей вслед. Она поднялась на бетонную дамбу и только тогда обернулась.
– Вы идете?
– Вы уверены, что я вам нужен? – откликнулся я. – У меня такое чувство, что это легко может перерасти в привычку.
Я застал ее врасплох. На мгновение она потеряла дар речи – словно девочка на первом свидании. Но утраченное вернулось быстро, причем ее обычной ядовитости поубавилось.
– Не будьте идиотом, – неуверенно проговорила она и пошла прочь.
Но она чувствовала, что я уже иду за ней. Это было видно по наклону ее головы, по расправленным плечам... По какой-то неясной причине – или я просто пытался сам себе это внушить? – но внутри у меня что-то екнуло от волнения.
Глава 8
Подобно большинству маленьких населенных пунктов, расположенных вдали от цивилизации, Фредериксборг отличался весьма низким уровнем криминогенной обстановки. Тем не менее у нас был свой полисмен, сержант Олаф Симонсен, который отвечал за соблюдение законности и порядка в городке и на окружающей территории, по площади превышающей самые крупные графства Англии.
Когда я вошел в бар отеля, он сидел там и потягивал пиво с Джеком Дефоржем. Это был высокий, худощавый гренландец; лицо его за сорок арктических зим приобрело сходство с дубленой кожей. В данный момент он, слушая Дефоржа, весело смеялся чему-то, закидывая голову, – спокойный, добродушный мужчина, верный семьянин, отец пяти дочерей, при этом весьма набожный, как большинство местных жителей. Но я видел этого же человека и в состоянии божественного гнева, когда ему приходилось приводить в чувство при помощи ботинка и железных кулаков пьяную толпу разбушевавшихся рыбаков в баре Фредериксмута. Обычно это происходило субботними вечерами.
Я подсел к ним.
– Привет, Олаф! Где пропадал последние дни?
Он протянул руку, и мы обменялись рукопожатием.
– Пришлось съездить во внутренние территории, на ту сторону ледника, в Ставангерфьорд.
– Какие проблемы?
– Обычное дело. Охотники на оленей вцепились друг другу в глотки.
– Раненые есть?
– Парочку пырнули ножом, ничего серьезного. Надеюсь, мне удалось их успокоить. Ты, конечно, знаешь мистера Дефоржа. Он меня сейчас так рассмешил!
– Мне можно поинтересоваться? – обратился я к Джеку.
– Наконец-то я достиг вершины успеха, – сообщил он. – Тут в отеле недавно крутился один парень, хотел взять интервью для местной прессы. А я еще никогда не отказывался от лишнего паблисити.
– Какая газета?
– В этом-то все и дело! – снова расхохотался он.
– "Атуагагдлиутит"? – спросил я Симонсена.
– Я как раз объяснял мистеру Дефоржу, – кивнул тот, – что он обеспечил себе бессмертие благодаря единственной в мире газете, издающейся на эскимосском языке.
– И если это не повод еще выпить, тогда я просто не знаю, в чем смысл жизни, – заметил Дефорж.
– Без меня, – качнул головой Симонсен. – Мне уже пора идти. Хорошо, что я тебя встретил, Джо. Мне тут пришло сообщение из нашего управления в Готхобе. Речь идет о том самом самолете, который обнаружила оксфордская экспедиция. С ними связался некий мистер Фогель из Лондонской и Универсальной страховой компании; у него есть разрешение из министерства на проведение поисков. Насколько я понял, они рекомендовали ему связаться с тобой.
– Все верно.
Я изложил ему всю историю, включая суть разговора с Арни.
Олаф все серьезно выслушал и заметил:
– Меня не удивляет, что Арни не смог найти там подходящую площадку для посадки на лыжах. Но если бы тумана было немного поменьше, он без труда обнаружил бы, что на озере достаточно открытой воды, чтобы посадить амфибию.
– Ты в этом уверен?
Он полез в один из карманов своего мундира и достал листок бумаги.
– Посмотри сам. Это выписка из недельного прогноза погоды, который составляют американцы с базы в Туле. Здесь говорится, в частности, что средние, температуры нынче выше, чем обычно для этого времени.
Я просмотрел текст. Там было изложено то же самое, только языком более понятным специалистам.
– Вполне убедительно, – согласился я, возвращая ему бумагу. – Они обычно весьма точны.
– Им положено, – кивнул Олаф, убирая листок обратно в карман. – Стало быть, теперь тебе ничто не мешает слетать туда? Например, завтра?
– А ты кто – агент Фогеля, что ли? – уклонился я от ответа.
– Я даже еще не встречался с ним, – улыбнулся Симонсен. – Теперь это официальное распоряжение, Джо. Власти решили, что я должен быть в курсе событий, чтобы составить потом предварительное заключение для министерских чиновников из Копенгагена. Не похоже, что они могут прислать сюда кого-нибудь до следующего года. На самом деле, если мой доклад их удовлетворит, особенно с учетом мнения специалиста по авиации, который приехал с Фогелем, они вообще могут решить больше не копаться во всем этом.
Я подумал, насколько Фогелю понравится иметь у себя за спиной полицейского. Но эта мысль занимала меня недолго. Мне хватало своих проблем. Оказывается, я был прав с самого начала. Там, на леднике, это все-таки дождалось меня – несмотря на то, что прошло больше года. Выхода нет.
На мгновение перед глазами вновь всплыло цветовое пятно – серебристо-голубое на вечной белизне. Странное ощущение фатальности всего происходящего охватило меня. Поток событий захватил меня столь плотно, что противостоять ему не было никакой возможности. Придется смириться и ждать, что из этого выйдет.
