Татьяна Полякова - Список донжуанов
Олег живо откликнулся на предложение встретиться, и через полчаса мы сидели в баре «Ундина». Рассказывая об утреннем происшествии, я наблюдала за его лицом, ожидая обнаружить на нем признаки недоверия. Однако Олег, выслушав нас, чрезвычайно серьезно заявил:
– Этого я и боялся. Он во что бы то ни стало хочет избежать развода.
– Все-таки он сумасшедший, – нахмурилась я, упорно не желая верить, что мой муж решил меня укокошить. Может, он и в самом деле спятил? Допустим, он хочет, чтобы я к нему вернулась, и потому даже слышать не желает о разводе, но, если убьет, я ведь к нему при всем желании вернуться не смогу. Последнее замечание я умудрилась высказать вслух, так была погружена в невеселые мысли.
– Любовь для сердца – ужасная вещь, – скроив пакостную мину, заявила Марья. – Люди из-за нее кровь проливают. Вот взять хоть Отелло…
– Там же ревность.
– А Сереге кто ревновать мешает?
– К кому?
– Без разницы. Мол, со мной жить не хочет, значит, никому не достанется.
– Еще вчера он уговаривал меня вернуться, и вдруг эта машина. По-моему, он сам не знает, что творит.
– А по-моему, совсем наоборот, – подал голос Олег. – Он заявляет одно, желая ввести всех в заблуждение, а на самом деле хочет разделаться с тобой.
– Да с какой стати? – воскликнула я.
– Самолюбие, – пожал Олег плечами. – У таких типов, как он, самолюбие гипертрофировано.
– Вот-вот, – закивала Марья, – и он с гипером этим запросто может… Он уже попытки предпринял, и только благодаря заступничеству Пресвятой Девы Марии… Напомни молитву тебе записать. Перед тем как из дома выходить, обязательно читай…
– Тут вот еще что может быть, – согласно кивнув, продолжил Олег. – Я так понял, ты его делами совсем не интересовалась. – Теперь я кивнула. – Очень возможно, что-то из своего бизнеса он перевел на тебя, какие-то счета и прочее… Ты понимаешь? И теперь, когда вы разводитесь…
– Он просто боится за свои денежки, – подытожила Марья. – Вот гад – родную жену готов убить, мерзавец и христопродавец. Иуда, удавить его мало…
– Удавить бы его, конечно, неплохо, – задумчиво прошептал Олег, кашлянул и немного нервно улыбнулся. – Я вот что подумал: в городе вам оставаться опасно. У меня есть дача, вряд ли кто будет искать вас там. А еще надо бы нанять детектива, чтобы разузнать о делах твоего мужа.
– Детектива? – удивилась Марья. – А ты сам…
– Это работа специфическая, к тому же… опасная, раз господин Алексин у нас… как бы это сказать… в общем, вы поняли.
– Где мы этого детектива найдем? – расстроилась Марья.
– Я попробую вопрос уладить. То есть у меня есть кое-какие знакомства. Главное, чтобы об этом не разнюхали наши враги.
То, что враги не дремлют, стало ясно буквально через полчаса. Олег удалился, мы в целях конспирации решили задержаться, а заодно и пообедать. Делая заказ, я обратила внимание на парня, что сидел за соседним столом и читал газету, развернув ее. Физиономии его я по этой причине не видела, только руки с наколкой «Гена» и печаткой с черным агатом. Если я ничего не путаю, сидит он так довольно давно. Сердце у меня в груди на мгновение остановилось: за нами следят. Убить сегодня не смогли и теперь ждут удобного случая. Нормальный человек так газету не держит, только шпионы в кино, к тому же что в ней такого интересного, что он одну страницу полчаса читает? Малограмотный, что ли? Шпионы сидят с газетой, потому что у них там на уровне глаз дырка и они наблюдают за объектом. Я пригляделась, стараясь делать это незаметно (пришлось пересесть на стул рядом), и буквально похолодела. Дырка точно была, и оттуда на меня не мигая смотрел чей-то глаз. Не знаю, как я не свалилась со стула.
– Ты чего? – заволновалась Марья, обнаружив во мне перемены. – Сосиски несвежие? Говорила, рыбу заказывай, по средам и пятницам надо есть рыбу. А еще лучше поститься.
– За нами следят, – шепнула я.
Марья подавилась, откашлялась и тоже перешла на шепот.
– Кто?
– Вон тот тип с газетой. Только не оборачивайся: нельзя, чтобы он догадался.
Мы наскоро закончили обед и покинули кафе.
– Главное – не оглядывайся, – напомнила я.
Дойдя до ближайшего киоска, мы замерли, рассматривая журналы. Я встала так, чтобы наблюдать за проезжей частью, но ничего подозрительного не заметила, впрочем, все прохожие казались подозрительными, особенно мужчины. Но был ли среди них Гена, не узнаешь, раз физиономию его я так и не видела.
Оставаться дольше у киоска не имело смысла, и мы пошли к дому. Напряжение нарастало. Когда нам понадобилось перейти дорогу, мы замерли на переходе с разнесчастными лицами, одна мысль о том, чтобы сойти с тротуара, приводила нас в ужас. Тут зазвонил мобильный, и мы дружно подпрыгнули.
– Мона, – ласково позвала мама, – у меня на ужин голубцы, вечером приезжай.
– Берем такси и едем к маме, – сказала Марья. – Там ты будешь в безопасности. А у меня дело есть.
– Какое? – удивилась я.
– Надо с господом посоветоваться. Ты извини, что тебя с собой не беру. В таких делах требуется уединение.
– Я понимаю, – кивнула я.
В другое время, услышав подобное от Марьи, я бы усмехнулась, но теперь мысль советоваться с богом уже не казалась мне совершенно идиотской.
Проводив меня до дверей маминой квартиры, Марья ушла, пообещав часа через два вернуться. До прихода мамы я проводила время возле окна, осторожно выглядывая из-за шторы. И, как выяснилось, не зря. Во дворе, ближе к соседнему дому, стоял синий «Опель», я видела, как он подъехал, и поначалу он мне не показался интересным. Однако вскоре стекло чуть опустилось, человек в «Опеле» закурил и сразу вызвал подозрение. Скажите на милость, кто в такую духотищу будет сидеть в машине? Ясное дело: тип, которому за это деньги платят. Иначе бы давно вышел или хотя бы дверь открыл. Надо полагать, парню было скучно, оттого он и курил без конца. Я сбегала в свою комнату и принесла бинокль. По словам мамы, это семейная реликвия, потому что бинокль когда-то принадлежал папе. Если честно, я в этом сомневалась и никакого почтения к данной вещи не испытывала. Но сейчас бинокль очень пригодился, потому что я отлично разглядела хмурую физиономию мужчины лет тридцати, а также смогла увидеть надпись «Гена» на тыльной стороне ладони, когда он стряхивал пепел. Сомнения меня оставили: за мной следят, случая выжидают, следовательно, могут убить в любую минуту. У кого искать защиты?
После двух встреч с милицией на ментов я надежд уже не возлагала. Существуют охранные агентства… Чепуха все это, хотя, если муж узнает, что у меня есть охрана, может, и не станет вести себя так нагло? Я настолько была поглощена своими мыслями, что мама, появившись где-то через час, понаблюдав за мной, с неудовольствием заметила:
– Развод дурно на тебя действует. Ты хмуришь лоб. Может, ты поторопилась?
Я заверила маму, что решение мое твердое, съела две порции голубцов и стала ждать Марью. Вскоре и она позвонила.
– Я внизу, – сказала она хриплым шепотом. – Машина серого цвета, кажется «Рено», неважно, стоит прямо возле подъезда.
Выйдя из подъезда, я убедилась, что так оно и есть, правда, не «Рено», а «Вольво» взгромоздился на тротуар. Возле задней двери, распахнутой настежь, стояла Марья и напряженно оглядывалась. В другое время я умерла бы со смеху. Сейчас бы, наверное, тоже, но уже от страха, потому что «Опель» никуда не делся, он стоял там же, где и час назад, только стекло теперь было закрыто и мотор заведен.
Я юркнула на заднее сиденье, Марья устроилась рядом, и мы выехали со двора. Последнее, что я успела увидеть, лицо моей мамы в окне, она поглядела нам вслед с недоумением и даже покачала головой. Мы с Марьей переглянулись, она скосила глаза на водителя, мужчину лет пятидесяти, и сделала мне знак молчать.
– Куда теперь? – ворчливо спросил дядька.
Марья назвала адрес, и мы благополучно добрались до дома, хотя я и ожидала самого худшего, потому что «Опель» следовал за нами. Он хитрил, дважды сворачивал в переулок, но держался на хвосте как приклеенный. Правда, во двор моего дома въехать не рискнул, и это явилось некоторым утешением.
Расплатившись с водителем «Вольво» (расплачивалась я, у Марьи денег не было), мы поднялись в квартиру, но возле двери замешкались. Теперь родное жилище уже не казалось мне надежным убежищем, совсем наоборот, памятуя недавнее вторжение. Мы опять переглянулись, Марья толкнула дверь и вздохнула с некоторым облегчением, так как она оказалась запертой.
– Давай ключи.
Я протянула ей ключ, и она первой вошла в квартиру, беспокойно оглядываясь, а я поняла, что долго так не протяну, все это просто не для меня. Так, чего доброго, с катушек съедешь. Я повалилась в кресло, лишь только смогла его достигнуть, и закрыла глаза, отказываясь иметь с этим миром что-либо общее. Однако Марье надо было сообщить о моем открытии, и я сказала:
– За нами следят. Синий «Опель».
