Ось ординат - Алейников Дмитрий Александрович

Вова зачем-то уронил себе на ногу банку оливок, запрыгал на одной ноге, то ли разминаясь, то ли желая рассмешить приятеля. Не рассмешил и, успокоившись, переспросил:

— Сколько? Двадцать штук? Ты вроде говорил про сто баксов?

— Со вчерашнего дня ставки резко выросли, — ответил Слава, не видя причин стесняться, если прижимистый дружок вдруг сам затронул эту тему.

— Понимаю: инфляция, широкий размах, энергичный шаг, — вернулся к прежнему ритму беседы Вова. — А надолго надо? Ладно, потом перетрем, хотя, конечно, двадцать штук… Это, старик, резко, у меня даже за ухом зачесалось. Сам не потяну, но тут как раз есть вариант. Давай тарелки, рюмки. Где, кстати, сядем?

Сели в комнате. Потому что не в ванной же сидеть, и не в шестиметровой кухне.

Странные гости изрядно потратились на продукты, и Слава решил не настаивать до поры на выяснении их целей. По крайней мере не накалять атмосферу до того момента, пока не насытится и не напьется. То ли ром оказался более коварным напитком, чем традиционная водка, то ли стрессы последних дней подточили Славины силы, но молодой человек удивительно быстро захмелел и даже начал замечать, что периодически выпадает из реальности, что прежде случалось с ним нечасто. Выпав таким образом во второй или третий раз, Слава «вернулся» и обнаружил, что обнимает подругу хлебосольного Юрьевича и несет какую-то чушь о недостатках джипов:

— …и чисто психологически я в джипе чувствую себя дискомфортно, — удивлял Слава сам себя. — Торчишь над потоком, как чайка над зонтиками: чего там внизу, кто… А потом, не маневренная машина. Конечно, все уступают…

— Ну, за автопром! — усмехнулся Майкл, к которому, главным образом, эта странная речь обращалась.

Оказалось, у всех налито. Выпили.

Странно, но от очередной порции алкоголя в голове Славы просветлело настолько, что он сумел выкрутиться из возникшей следом неловкой ситуации.

— Так на чем вы остановились? — спросила его обнимаемая девица.

— Остановился? — переспросил Слава, терзая зубами нежную поросячью плоть.

— Ну, на чем вы сейчас ездите? — уточнила девица, очевидно, продолжая тему, поднятую Славой в минуту последнего провала.

— Сейчас я хожу пешком. Ради повышения иммунитета, — ответил Слава уверенно.

— Кстати, Андрей Юрьевич, — подал вдруг голос Вова, расположившийся где-то за спиной у Славы; оказалось — на подоконнике. — Тут у Славки небольшой затык по части денег. Не ссудишь?

— Сколько надо? — довольно буднично поинтересовался прилизанный в дорогом костюме. Кажется, он совсем не возражал против Славиных посягательств на его спутницу.

— Ну… штук тридцать хватит, да, Слав? — в тон ему, буднично высказался Вова.

Слава поперхнулся и с большим трудом протолкнул наружу не слишком вежливое:

— Угу. Должно хватить.

— А то видите: человек иммунитет ходьбой укрепляет, — продолжал свою непонятную интригу Вова. — Опять же дача достройки требует…

— Дело житейское. Поможем, — подтвердил свои намерения Андрей Юрьевич.

Слава посмотрел вокруг внимательнее. Сумасшедший дом! Приходит человек и начинает кормить, поить, предлагать финансовую помощь. Не иначе как насаженный Серафимовичем огород начал приносить и полезные всходы. Хотелось бы в это верить, но стоило убедиться, что речь не идет о сыре из мышеловки.

— А… на каких условиях? — спросил Слава, желая убедиться.

— Разговор делового человека, — кивнул Андрей Юрьевич. — Услуга за услугу — и сочтемся ко взаимному удовольствию.

— И какое удовольствие вы от меня ждете? — тотчас спросил Слава, игнорируя красноречивые жесты, посылаемые ему Вовой с подоконника.

— Ну, я не думал об этом плотно. Но человек с такими знакомствами… Скажем, вы представите меня кому-нибудь из своих друзей…

— Моих друзей?

Перед мысленным взором пронеслась галерея портретов тех, кого он мог бы назвать друзьями. Вова, Леха, Кинг-Конг, Ксюха, Платон… Портреты были характерные и характерные: Вова пронесся, как обычно, сидящим за стойкой бара, Леха — медитирующим после обкурки хиппаном, Кинг-Конг пронесся в своей неизменной майке, растянутой ниже пупа, Ксюха пронеслась в чем мать родила, Платон пронесся с неизменным ключом тринадцать на семнадцать. Не дожидаясь, пока пронесутся остальные, Слава начал торг, предложив самое наглядное:

— Вот Вова… Мой старый друг…

Андрей Юрьевич позволил себе слегка улыбнуться:

— Очень приятно. Но я полагаю, вы понимаете, о ком примерно идет речь, — сказал он, проникновенно понижая голос.

Славе отчего-то вспомнилось прочитанное когда-то «друзья моих друзей», и он предпочел пока не уточнять и не раскрывать своего неведения. В конце концов речь шла о решении его финансовых проблем.

— Примерно, — ответил Слава дипломатично.

— Вот и замечательно! — повеселел Андрей Юрьевич. — Тогда мы сможем обсудить это чуть позже. Ваше здоровье!

— Мое, — согласился Слава, поднося к губам очередную рюмку.

В нос ударил приторный гавайский аромат, и это было последнее, что воспринял Слава перед очередным провалом. Удивительно, как ловко получалось в тот вечер проваливаться: запах рома Слава еще помнил, но даже первый глоток не запечатлелся в памяти!

Нечто подобное приключилось со Славой еще в школе, когда попал он с приступом аппендицита в Морозовскую больницу. Он навсегда запомнил свой вздох под эфирной маской — вязкий, удушающий, а потом вдруг очнулся в темной палате, заботливо укрытый одеялом. Понятное дело, уже без своего воспаленного аппендикса.

Итак, поднес Слава рюмку ко рту, провал, а потом Слава нашел себя на собственной кухне, беседующим с глазу на глаз с Андреем Юрьевичем.

— Так вы собираетесь им заплатить?! — говорил Андрей Юрьевич, как бы рассуждая вслух. — Хотя, с другой стороны… Беспокоить столь влиятельных людей по такому поводу… У меня есть знакомый генерал, так он меньше, чем за сто штук и трубку телефонную не снимет. Заелся совсем, боров усатый! Опять же признаться серьезным людям в столь пагубной страстишке… хе-хе. А много вы просадили в «Гонолулу»?

Из всего этого текста Слава заключил, что успел рассказать новому знакомому о стычке с Фрегатом. И еще о чем-то… Что такое это «Гонолулу»?

Думалось с трудом. В голове гудело от выпитого. Очень хотелось просто прилечь на пол, прислонив макушку к холодной батарее и поспать. Не улегся Слава лишь потому, что знал: едва желудок опрокинется вместе с телом на бок, к горлу подкатит мерзкая тошнота и придется либо маяться до утра, либо ползти в туалет и избавляться от ужина…

Спохватившись, что собеседник ждет ответа, Слава попытался сделать красивый жест. Чуть не упал, но жест удался.

— Понимаю! — кивнул на этот жест хлебосольный гость. — Деньги летят, как листья. Юность не знает компромиссов. Я не просто так спрашиваю. У заведения странная репутация. Не то чтобы магнитики или ловкие крупье, но статистика очень уж… Вы понимаете? Не понимаете. Вячеслав! Вячеслав!

Слава не успел сползти на пол и теперь даже открыл глаза чуть шире.

— Да-да… Летят… — промямлил он.

— Вячеслав! — неугомонный Андрей Юрьевич продолжал переговоры. — У меня для вас такое предложение. Я ссужаю вам деньги. На любой разумный срок, безо всяких процентов. А вы представите меня Павлу Леонидовичу. Желательно в неформальной обстановке: где-нибудь на природе или в клубе. Словом, чтобы это не выглядело официальным представлением. А? Идет?

Пьяный хозяин тупо посмотрел на гостя. Если бы в мозгу были мышцы… то грыжа была бы самой безобидной травмой от того напряжения, которому подвергнул свою память Слава. За тридцать штук он был готов познакомить с Павлом Леонидовичем кого угодно, только вот ни одного знакомого Павла Леонидовича на ум не приходило.

— Пав… Павлом Леонидовичем? — уточнил Слава.

— Я понимаю, такой тэт-а-тэт дорогого стоит, но, согласитесь, что ваша рекомендация не откроет мне всех дверей в министерстве. Максимум, приоткроет единственную калиточку, через которую мне придется уже самостоятельно пробираться…