Ось ординат - Алейников Дмитрий Александрович

— Все, — кивнул начальник службы безопасности.

— Все! — нервно хохотнул босс и скривил такую жуткую мину, что будь на месте Чайкина кто послабей, непременно отскочил бы в сторону. — На втором терминале УЭП, мать их, отгрузка встала. Но этим тоже… — неопределенный жест большим пальцем, — вставили пистон. Маковский вызван для дачи показаний. И не знает голубчик, что это надолго… Так что там?

— Разберутся — доложат, — лаконично сообщил Чайкин. — А нам надо сваливать отсюда, пока настоящие мокрушники не слетелись.

Война стремительно набирала обороты. Пальба и взрывы прекратились, но в ход пошли иные приемы и методы.

Таможенники подняли волну в прессе и инициировали массовые проверки деятельности торговой сети. Попутно двинулись в суды заявления от потребителей, крайне недовольных приобретенной бытовой техникой и конкретными салонами, в частности. Естественно, подача заявлений ненавязчиво, но подробно освещалась средствами массовой информации.

Акционеры волновались, но Филипп Тихонович имел, чем их успокоить. Последнему оставшемуся в живых учредителю «Арботраста» Евгению Маковскому были предъявлены обвинения в использовании служебного положения, контрабанде, хищениях, а заодно, чтобы не сомневаться в мере пресечения, в организации заказных убийств своих новоприставленных компаньонов. Трясли и других таможенников, так что у непричастных к поставкам росло естественное раздражение к коллегам: вы тут деньгу заколачиваете, а нас «следаки» мурыжат!

Уже к середине дня общественное мнение качнулось в нужную сторону. Инициатива безоговорочно перешла к коммерсантам. Оставалось получить последний ответ на последний вопрос, чтобы поставить точку. И ответ этот с минуты на минуту должны были выжать из захваченного афериста люди Чайкина.

Филипп Тихонович не мог, однако, позволить себе праздно дожидаться информации. Он вооружился любимым карандашом и теперь продумывал возможные варианты развития событий. Каждому варианту он выделял новую страницу и записывал его, обозначая условными знаками.

Примерно: «Если М J, и…», что означало «если Маковский был в курсе готовящегося покушения, следует…». Или, соответственно, «Если М L, и…», что предусматривало сценарий для ситуации, когда Маковский пребывал в неведении, а непосредственными заказчиками выступали нынешние покойники.

К тому моменту, когда в дверях кабинета появился Чайкин, под рукой у генерального директора лежали зашифрованные сценарии на любой случай, оставалось только выслушать майора и выудить из стопки нужный листок.

— Ну?

— Крепкий парень оказался, — эти лирические подробности Чайкин сообщал всегда. Они раздражали, но Филипп Тихонович не подавал виду, потому что чувствовал: свойства материала, с которым приходится работать, имеют для отставного майора культовое значение. Отмахнуться от них — значит задеть в душе бывшего однополчанина очень тонкую струнку. А черт его знает, что держит эта натянутая до предела струна, какая пружина высвободится, какой механизм придет в действие, если ненароком эту струнку оборвать?

— Разобрались? — спросил большой босс, выдержав коротенькую паузу.

— Да. Как и предполагалось, он не стрелок. И вообще не наемник.

— Кто же? — Филипп Тихонович нетерпеливо крутил меж пальцев сигару.

— Он сотрудник компании, которая обслуживает наши мобильники.

— Любопытно! — генеральный директор хищно подался вперед, как волк, до которого вдруг донесся нежный овечий аромат. — Сотрудник?

— Точнее сказать, клерк. Он оформлял договора на некоторые из номеров. В том числе на вашу секретную трубку. Так что он знал этот номер и знал, кому он принадлежит. По крайней мере легко мог догадаться. Из двенадцати трубок, оформленных на фирму, только одна имеет столько опций. Ну, а по счетам можно сообразить, что пользуются номером крайне редко…

— Давай к сути. Что там он услышал по этим двенадцати телефонам?

— Ничего. Он не имеет доступа к технике. Зато он имеет доступ к одной девочке из офиса. Позавчера, когда поползли слухи о трениях с таможенниками, народ навострил уши и задергался. По меньшей мере трое сотрудников головного офиса звонили знакомым с вопросами о возможном трудоустройстве в случае…

— Давай к сути! — скрипнув зубами, прогудел Филипп Тихонович.

— Это уже суть. Упомянутая девочка поделилась с нашим объектом своими опасениями. Высказалась в том смысле, что держится за свою работу и, если начнутся разборки, даже не представляет, куда податься. Даже спрашивала, нельзя ли заделаться оператором…

— И?!

— И наш друг решился поиграть в киллера. Он предположил, что вы можете ожидать силовых акций. Дальше он совершенно справедливо предположил, что в вас есть кому метить. Потом набрал номер и… вот! — Чайкин развел руками, как факир, распустивший возникших в его кулаке голубей.

— Так он не?.. И он не связан с «Арботрастом»?

— Никоим образом, — подтвердил начальник службы безопасности. — Разве что тоже оформлял им договора.

Филипп Тихонович молчал долго. То ли его любимая точка пространства оказалась сегодня особенно интересной, то ли в голове большого босса не укладывалось, что всю эту кашу мог заварить глупый мальчишка, не смыслящий в… Бархан его засыпь, да он ни в чем не смыслит! Не хватило ума даже на то, чтобы потребовать выкуп в наличных евро. Обошелся бы одной сумкой вместо двух.

Потом генеральный директор положил мощную пятерню на заготовленные схемы и медленно скомкал бесполезные листки. Поняв этот жест как окончание паузы Чайкин нарушил молчание:

— Какие будут указания?

— Указания? — Филипп Тихонович перевел взгляд на своего сотрудника.

— Насчет объекта и вообще.

— Объекта? — генеральный директор пошевелил губами, словно разминая их перед произнесением особенно сложного слова или даже скороговорки. — Объект ликвидировать. Оставить фото и отпечатки пальцев. Положить в один файл с записью переговоров и запереть в сейф. Все пока.

— А как теперь разруливать с «Арботрастом»?

— Разруливать? — непонимающе поднял брови Филипп Тихонович. — А зачем нам с ними разруливать?

— Ну, мы ведь полагали, что они первые начали…

— Ты что, в детском саду? Кто первый начал — там выясняют. Теперь не так важно, кто, когда и что начал. Главное, кто закончит и кто уцелеет.

— Но ведь заказа не было. Никто не хотел никого убивать. Просто один придурок возомнил себя…

— И что? Что конкретно тебя смущает в этой ситуации?

— За что же тогда таможенники отвечают? За ними ничего нет, дело можно было решить миром, если бы не этот засранец…

— Дурак ты, майор! Воин ты, но никак не политик. Не деловой человек. Я что, должен побежать к ним с повинной? Простите, обманулся в худших ожиданиях? И на кой ляд мне теперь с ними мириться? Я почти дожал их! Еще немного — и придавлю этот «Арботраст», как клопа. А отпущу — будет через год конкурент. Зачем он мне? Незачем. Получается, что из-за этого… пародиста я получил повод на год-другой обезопасить себя от конкурентов. Это дорогого стоит, майор. Не поверишь, но я бы заплатил два миллиона только за такой повод. Да! — Филипп Тихонович вдруг вскочил, едва не опрокинув массивное кресло, и рубанул рукой воздух. — Заплатил бы! И считал это хорошей сделкой!

2003 г.