Виктор Галданов - Аптечное дело
— Не будьте слишком самоуверенны.
— И часто вы обращаетесь за помощью к абсолютно незнакомым людям?
— Не часто, но иногда. К тому же со временем мы сумеем познакомиться поближе.
— Надеюсь, — сказала Лариса мягко, и глаза ее многозначительно сверкнули. — Не могу поверить, что все это происходит со мной.
Я засмеялся:
— А чем вы занимаетесь? Тоже работаете в «Фармбиопроме»?
— Нет-нет. Я слишком глупа. Поверите ли, но я совершенно никчемное существо. Что вы хотите, чтобы я для вас сделала?
— Я вам скажу, когда придет время.
— Надеюсь, это будет нечто захватывающее!
— Возможно.
Девушка слегка наклонилась вперед и взволнованно посмотрела на меня:
— Скажите, а почему вы приняли меня за шпионку? Вы ожидали кого-нибудь в этом роде?
— Это не так уж невозможно, — ответил я осторожно.
— Вы выполняете какое-то секретное задание? А эти люди, с которыми вы сегодня дрались?.. Хотя, подождите… — Лариса, нахмурившись, задумалась. Хотя она и считала себя глупой, задумчивость придала ее лицу частицу некой интеллигентности. — Миркин считает, что это была попытка ограбления. Он знает девушку, которую вы спасли, — Верочку Табакову. А у меня память, как у попугая. Ее отец изобрел какое-то сногсшибательное лекарство. Я думаю, многие фирмы хотят завладеть его изобретением. Для этого и была организована попытка похищения его дочери. Ну, а так как вы охраняете ее, то мешаете их планам. Поэтому они решили убрать вас, верно?
Я выпустил аккуратное колечко дыма:
— Неплохо придумано.
— Но я права?
— Я вряд ли смогу вам ответить. Девушка — да. Отец, который изобрел что-то там такое — да. Попытка похищения дочери — да. Но вот кто и почему — еще предстоит выяснить.
— Поэтому вы и посчитали, что я шпионка или ищейка? — спросила Лариса.
Надеюсь, что по выражению моего лица нельзя было догадаться, согласен я с ее словами или нет.
— А знаете, сегодня с утра стояла отличная погода! — сказал я проникновенно.
— Но ведь вы искали девушку.
— Да, я ищу девушку, — не меняя выражения лица, произнес я. — И, возможно, даже нашел.
Лариса состроила забавную гримаску:
— Хорошо. Я не должна больше задавать вопросов. — Она допила виски и заглянула в пустой стакан. — Может быть, пойдем потанцуем где-нибудь?
— Нет. — Я поднялся со стула. — Я должен кое-что упаковать, а потом отправлюсь в путешествие.
— Вы уезжаете из Москвы?
— Да.
Лариса тоже поднялась:
— Как же тогда мы сможем друг друга узнать получше?
— Где вас можно найти?
— Вы можете позвонить в папину контору. Его секретарша всегда знает, где именно мы находимся, — папа разговаривает с ней каждый день. Я и сама переговорю с ней и попрошу сообщить о вашем звонке.
— Следовательно, нет никаких проблем.
Лариса минуту поколебалась:
— А куда все же вы едете?
Я подумал, перед тем как ответить:
— Я собираюсь увидеть полоумного изобретателя и беру с собой его дочку. Я с удовольствием бы потанцевал с вами, Лариса, но работа есть работа.
— А где он живет?
— В Усмановске.
— У нас есть дом неподалеку оттуда, — сказала Лариса, многозначительно глядя на меня.
— Значит, мы в конце концов столкнемся друг с другом.
Я проводил девушку до двери, потом вернулся и, накапав в бокальчик, принялся звонить. Мне пришлось сделать пять или шесть звонков, пока я не нашел нужного человека.
— Привет, дядя Миша! — сказал я. — Это Зуб вас беспокоит.
— А… Привет, молодой человек! — раздался на том конце провода голос человека, который не вспоминал обо мне сто лет, а не позвонил бы я, так и еще столько же не вспомнил бы. — Ну, как дела?
— Дела мои зашибись, и все твоими молитвами.
— Э-э-э… вот как?
— Ага, именно так. Мало того, что мне уже угрожали, нападали, обстреливали, так теперь предстоит еще и ехать в Тмутаракань и все благодаря твоему протежированию очень приятной девушке по имени Вероника Табакова.
Он выслушал мой более подробный рассказ, и мне сквозь расстояние привиделось, как он качает головой в прокуренном кабинете.
— Так ты думаешь, что дело это стоящее?
— Судя по тому, как за дочкой прохвессора гоняются все эти пидоры, можно предположить, что он изобрел рецепт атомной бомбы, которую можно сварганить из наручных часов, пластилина и пригоршни семечек. Ты-то хоть понимаешь, что это ты должен ее сейчас охранять, а не я.
— Сколько раз тебе объяснять, Жорка, что организаци у нас бюд-жет-на-я. А значит, средства на организацию слежки и охраны нам от-пус-ка-ю-тся. Мы народ тут подневольный. Если хочешь знать, я уже поднимал вопрос об охране и о всенародном значении открытия — не дали денег. И запретили связываться. Слишком уж большие силы тут нам противодействуют. Вот потому-то у меня и возникла мысль о тебе. Ты можешь не только вытянуть людей из беды, но и сам кое-что заработаешь. А я, пусть как чиновник и не смогу тебе помочь, но помогу чисто по-человечески. На это у нас внимания никто не обращает.
— Чисто по-человечески, значит, — сказал я, отчаянно соображая, если компетентные органы со всем своим могуществом оказываются бессильными в такой ситуации, что же остается делать хулигану с уголовно-рэкетирским прошлым? — Ладно. Извини за беспокойство, но я собираюсь попутешествовать. Организуй мне, пожалуйста, билет до Усмановска.
— С билетами сейчас не проблема.
— Через час я подъеду на вокзал. Ты мне его оплатишь?
— А ты не слишком много хочешь?
— Всего-навсего одну небольшую услугу из тех, что сам ты только что предложил мне оказать… Да, вот еще…
— Ты хочешь, наверное, чтобы тебя приехал проводить военный оркестр?
— Привези мне несколько досье. Все, что ты только сможешь раскопать, включая и любую грязь. Куда их передать, я тебе сообщу отдельно. Запиши имена: Константин Табаков, все прошлое и настоящее. Владимир Миркин, он работает в «Фармбиопроме». — Я зажег сигарету. — А также выясни, кес-ке-се Роберт Бурциевич и его дочь Лариса.
Повесив трубку, я посидел несколько минут, наблюдая за дымом от сигареты. Затем вошел в спальню и начал укладывать вещи, тихонько напевая арию из «Паяцев».
Обычно я путешествую налегке, и упаковывать пришлось не так уж много. Я почти все закончил, когда зазвонил телефон.
— Клуб любителей пинг-понга, — сказал я.
— Это Вероника, — ответил знакомый голос. — Вы все еще заняты?
— Нет.
— Вы зайдете ко мне или лучше мне спуститься?
В голосе ее звучала неестественная натянутость.
— Что-то происходит, — спросил я тихо, — и вы не можете сейчас сказать? Ответьте только «да» или «нет»?
— Нет-нет, я могу говорить. Здесь никого нет. Мне кажется, я веду себя глупо, но… — Возникла долгая пауза. Потом девушка продолжила, и голос ее звучал холодно и отчужденно. — Я попыталась позвонить отцу и предупредить его о нашем приезде, но на телефонной станции мне сказали, что никто не отвечает.
— Может быть, он пошел в кино или анализирует состав спиртных напитков в одном из местных баров? — спросил я и стряхнул пепел на ковер.
— Отец никогда и никуда не выходит по вечерам. Кроме того, он знал, что сегодня вечером я должна ему позвонить. Я собиралась позвонить сразу после встречи с Зиганшиным. Ничто на земле не заставило бы папу уйти из дому. Но, может быть, мои страхи преувеличены?
Вероника положила трубку.
Я лег на постель и уставился в потолок, чувствуя легкое покалывание в позвоночнике. Это был верный признак тревоги.
8
Когда поезд прибыл на место, я посмотрел на часы. Два часа и пятнадцать минут заняла дорога из Москвы. Путешествие оказалось достаточно приятным. Народу, правда в поезде оказалось многовато да общий вагон, сплошь заводчане, возвращавшиеся со смены. Я впервые испытал дивный вкус гидролизного спирта, смешанного с «пепси-колой», коктейль, который они прозвали «Улыбкой богов». На прощание они пожелали нам удачи, поскольку приняли нас за жениха и невесту. Я улыбнулся, пожал всем руки и повел девушку к лимонного цвета рыдвану с шашечками, исполнявшему здесь роль такси. Я не оставил этим подонкам ни единого шанса помешать нашей поездке. Они не могли перехватить нас нигде по пути, потому что не знали маршрута следования, а потому не могли организовать никакой пакости по пути в город. Приятно все же жить в эпоху технического прогресса. Я попытался объяснить Веронике все преимущества избранного нами способа передвижения.
— Если что-нибудь произошло с папой, — сказала, девушка, — то это дело рук тех же самых людей.
— Если что-то случилось, то оно уже случилось, — заметил я. — Исправить уже ничего нельзя. Я хотел позвонить кое-кому из наших, но решил, что если кто-то из моих и приедет в Усмановск, то не раньше нас. Можно было бы позвонить и в милицию, но что бы мы им сказали? Что телефон вашего папы не отвечает? Они бы посоветовали нам обратиться на телефонную станцию. Если бы мы начали их убеждать, это заняло бы те же полтора часа, которые мы потратили на дорогу. Да еще большой вопрос, сумели ли бы мы их убедить.
