Анатолий Галкин - Тихий омут
Макс, все время с сонным видом лежавший на ковре, при словах о работе вскочил и шустро побежал в дальнюю комнату к письменному столу – он очень любил помогать хозяину… Это только дремучие дураки считают, что собаки не говорят, не мыслят, не чувствуют. У них просто свой язык, свои размышления, своя мораль, свои принципы. И трудно иногда сказать, кто из нас благородней, честней, преданней, умней…
Савенков положил перед собой чистый лист бумаги. Эти схемы он рисовал каждый день. Толку в них было мало, но они помогали думать. Он разделил лист на две части и подписал их: «подозреваемые», «мотивы»:
Маруева В.П. – свобода от мужа, наследство.
Жидков Л.П. – деньги через любовницу, наркотики.
Ферапонтов И.В. – власть над фирмой.
Лазутин Д.И.; Чикин Ю.А.; Брайнин И.И. – должники. Нет Маруева, нет и долга.
Савенков собирался написать очередную фамилию, но понял, что с мотивами здесь пока не вытанцовывается. Тогда он провел горизонтальную линию и написал: «Связи»:
Карин Ю.И. – спортивный клуб.
Павленко С.С. – друг.
Коротков П.Ю. – убит в лесу за месяц до Маруева.
Кавторадзе И.С. – убит через пять дней после Маруева.
Савенков оценил схему, приписал фамилию Лазутина – уточнением – «убит вчера», и стал цветным карандашами устанавливать связи. В центре этой паутины оказался Павленко – он знал почти всех.
Затем Савенков нарисовал в разных углах схемы несколько кружочков и вписал туда очередные фамилии: себя, Крылова, Варвару, Илью Ермолова, Дибича, следователя Борко. От них пошли линии другого цвета – кто кого опекает.
Схема получилась яркая, витиеватая, как салют, калейдоскоп, как лабиринт…
Это даже хорошо, что все так сложно. Скучно, когда один подозреваемый. Попробуй здесь разобраться, если ты сыщик!
Савенков скомкал свое произведение и забросил его в дальний угол комнаты.
Макс оценил этот жест. Он навострил уши и одарил хозяина удивленным и сочувствующим взглядом.
Глава 5
Повезло! Так подфартило, что хоть пляши. Сто баксов за пустяшную работу. Делов-то на два часа – и месячный оклад. Даже больше… Это гаишник бы какой-то не так радовался. У него постоянный, стабильный приработок. А у участковых? Спальный район. До метро далеко. Ни тебе коммерческих палаток, ни незаконной торговли… Регистрацию иногородних ввели. Очень выгодное дело. Но где их отлавливать, этих нелегально находящихся в Москве лиц – опять у метро. А там не твой участок. Не лезь, не конфликтуй.
Равиль остановился, открыл полевую сумку и прежде всего проверил задаток: три десятидолларовые бумажки спокойно лежали в одном из отделений. Он вытащил записную книжку с вопросами и фотографией объекта.
Этот парень был знаком Равилю. Более того – когда-то они учились в одном классе. В пятом. И всего один год. Потом построили новую школу и все классы переформировали. Равиль остался, а Олег Крылов ушел Они после этого встречались, но случайно, на улице и не чаще, чем раз в год. Все общение сводилось к обычным фразам: «Привет… Как дела?.. Нормально…»
Равиль был человек дотошный и еще раз перечитал вопросы, которые перед ним поставил щедрый заказчик. Зачем? Он и так хорошо представлял, что должен сделать обычную установку: паспортные данные, квартира, семья, работа, компания, соседи, алкоголь… Все, что можно добыть с позиции участкового.
Заказчик назвался Василием и подозрений не вызывал. Он, якобы, кадровик крупной фирмы, куда собирается поступать Крылов. Деньги они платят большие и должны быть уверены в сотрудниках… Нормально, их право.
Паспортный стол дал основную информацию. Начало сводки положено. Есть даже место работы пятилетней давности, какой-то «Промстрой». Что это? Банк, завод, НИИ? Лучше не углубляться.
Опрос соседей дал кое-какую информацию: хороший парень, музыку громко не включает, живет с мамой, не женат, пьяным не видели… Мало!
Равиль направился в свой «опорный пункт». Он заперся изнутри и первым делом смахнул пыль со стола и скрипучего стула – здесь он не был уже две недели. Затем на столе появились «амбарная» тетрадь со словом «Актив». Это не бухгалтерский термин. Не то, что – «актив-пассив». Это – нужные люди: дворники, бывшие сотрудники, информаторы. Одним словом – активисты… Вот она – старшая по подъезду. Равиль пододвинул к себе телефон и сдул с него пыль.
– Софья Петровна?
– Да, я это Семен?
– Нет.
– Ой, Илья Маркович?
– Да нет. Это Гимаев, участковый ваш.
– Наконец-то. Вы бежите прямо на ловца. Я давно имела ввиду вас поймать. Прошу вас, положите ему конец!
– Кому?
– Этому безобразию. Вы видали мой почтовый ящик. Они его весь перекорежили. Они на нем свое каратэ тренируют. А моя корреспонденция была сегодня в лифте. На полу. Прямо в луже.
– Понял, Софья Петровна. Приму меры. Есть у меня маленький вопросик. Вы Крылова с седьмого этажа знаете.
– Я всех в своем подъезде знаю. Сколько ему лет? Он брюнет?
– Вроде – блондин. Спортивный такой.
– Знаю! Я все о нем знаю. Он с мамашей живет.
– Точно. А еще?
– Очень вежливый мальчик. Он всегда здоровается, и всегда – первый.
– Это все?
– Не знаю, как вам сказать. Я обладаю очень деликатной информацией… Вы мне почтовый ящик почините?
– Починю, Софья Петровна. Говорите.
– Два года назад я видела, как он с чемоданом провожал свою мамашу… А на следующий день в лифте он поднимался в лифте с девицей. И у нас были весьма игривые глаза.
– Ну и что?
– Это вы меня спрашиваете? Это я хочу вас спросить: они что, Моцарта собирались слушать, когда мамы нет дома? Так когда вы мне почините ящик?
Равиль буркнул что-то успокоительное и повесил трубку… Сводка пока не клеилась. Нет, для обычного, служебного запроса – все нормально. Но заказчик хочет подробностей. С такой установкой этот Василий не только оставшиеся семьдесят баксов не отдаст, но и задаток отнимет.
Покопавшись в столе, Равиль извлек на свет божий пухлую папку с надписью «Телефоны». Здесь была довольно старая распечатка с узла связи – только дома, квартиры и номера телефонов. Найдя нужный номер, он решительно набрал его, придерживая готовый оторваться от аппарата разболтанный грязный диск.
– Олег? Это Равиль, участковый. Помнишь, Учились вместе… Да, и тебе привет. Есть, знаешь, дело к тебе. Срочное. И в твоих интересах… Через пять минут забегу.
Олег встретил его в очень домашней форме, в плавках. Несколько пояснили ситуацию валявшиеся посреди комнаты гантели.
Квартира была богатая, чистая, уютная. Особенно удивило Равиля обилие книжный шкафов. Чаще ему приходилось бывать в других квартирах, полупустых, вонючих, с пятнами борща на облезлых обоях…
Топтать ковры Равиль не стал и скромно расположился на кухне.
– Олег, решил работу сменить?
– … Тебе виднее.
– Ладно тебе секретиться. Кадровики твои новые копают. Мне надо тебя подсветить, а информашки – кот наплакал. Помогай. Для тебя стараюсь.
Олег жестом волшебника извлек откуда-то несколько листов бумаги и положил их перед Равилем.
– Пиши… Ты соседей опросил?
– Да.
– А в паспортном все взял?
– Взял.
– Итак… Крылов после школы окончил какой-то технический институт и три года работал референтом в НИИ.
– В «Промстрое»?
– Именно. Соседка из двадцать шестой квартиры сообщила, что четыре года назад Крылов занялся бизнесом, часто уезжал на Украину. Вероятно, он торговал спиртным, так как часто угощал ее Крымскими винами… Написал? Дальше: последнее время он стал хмурым и озабоченным. Соседка слышала его фразу: «Все надоело!»
– А это тебе зачем? Это тебя не так красит. Не возьмут еще…
– Пиши, Равиль. Правду пиши… Далее: соседка из двадцать пятой квартиры сообщила, что не любит Крылова, так как он недорезанный буржуй, кровосос и кровопийца. Он приезжает домой на иномарках, купил стиральную машину и провел в свою квартиру четыре телевизионных антенны. Три из них соседка периодически рвет, а Крылов издевается над ней, постоянно восстанавливая проводку.
– Здоров, Олег! Ты будто всю жизнь такие сводки писал.
– Нет, я по технической части… Пиши: старшая по подъезду заявила, что раньше Крылов водил в квартиру сомнительных девиц…
– А ты откуда знаешь?
– Знаю… Водил, но в последнее время осталась лишь одна по имени Анастасия, а сам он выглядит вяло и апатично.
– Через два «П»?
Пиши, Равиль, через два. Больше доверия к документу будет.
* * *Юрий Андреевич Чикин обычно приезжал домой не раньше десяти вечера. Но и это не было временем завершения его рабочего дня. Он удалялся в свой кабинет, читал личные письма, «выдавал звонки».
Уже шесть лет он был «в обойме». Он любил говорить, что уверенно держится в первой десятке лиц, приближенных к «самому». Конечно, в каждый конкретный момент его значимость могла быть и меньшей, но для Чикина была важна устойчивость. Шеф любил тасовать колоду. При этом исчезали тузы и короли, вдруг появлялись новые картинки и опять исчезали. Он же, Чикин, считал себя козырной десяткой. Самое удобное положение если хочешь дотянуть до конца игры: и сбросить жалко и убить трудно.
