Федор Московцев - Избыток целей
– Давай, объясняй, куда ушли наши денежки, – сухо сказал Владимир, – только не говори, что возместишь из своего кармана, это и так понятно, нам интересно, что там у тебя за арифметика такая.
Его спокойствие можно было объяснить только одним – в случае, если Андрей не докажет свою состоятельность, то его попросят освободить помещение, а его доля (к этому моменту уставный фонд увеличился до $300,000, т. е. на долю каждого приходилось по $60,000) уйдет на погашение убытков, и даже что-то останется.
Внешне спокойный, внутренне Андрей терзался – где же допущена ошибка, и, пока он обдумывал ответ, Артур, прохаживаясь туда-сюда, подбадривал, впрочем немного зловещим тоном:
– Мы понимаем, что никто из нас не может скрысить – это исключено. Ошибиться – да, на ошибку каждый имеет право. Поэтому давайте разберемся, что и как.
Так говорил он о том, что крысе не место в коллективе, не сводя с Андрея глаз и давая своим словам оформиться в невысказанную угрозу. Остальные также не спускали с него подозрительных взглядов.
– Да, ошибиться можно, – подхватил Андрей. – Вспомни, Вов, как ты отдавал команды по поводу раскидок, особенно в первое время: снять со счета миллион, одна нога здесь, другая там. Мы делили прибыль, а я только потом обнаруживал, что мы не учли все расходы – процент на обнал…
И он развил эту тему, упирая на то, что из-за нервозности неформального лидера не мог возразить и указать на некоторые неточности.
– Ну-ка, ну-ка, что с обналом? – оживился Владимир.
Андрей вывел цифру – около $3000 (Внешторгбанк брал за обналичивание 0,3 %, кроме того, периодически обналичивали векселя на бирже на Васильевском острове, и там брали от 2 до 5 %). И эти расходы почему-то никогда не учитывались.
– Есть контакт, – отметил Владимир, – давай по остальной недостаче.
Андрей почувствовал, что настроение компаньонов улучшилось – если в начале разговора все были настроены резко отрицательно и даже пеняли Игоря, который привел в компанию недобросовестного человека; то сейчас все уже настроились доброжелательно и сочувственно.
– Налоги… – сдержанно произнес Андрей (он листал компьютер, и ему попалась на глаза платежка). – Я как бы пренебрегал этими цифрами, вроде как моя обязанность оптимизировать налоговые выплаты…
И он распечатал несколько платежек из тех, что у него были (база находилась в Волгограде у главного бухгалтера, а быстро просмотреть все выписки не представлялось возможным). И объяснил, что обычно не подавал эти расходы при раскидке прибыли, беря на свой счет, а тут сумма накопилась, и вдруг резко посчитали скрупулезно баланс, и вышла такая незадача.
Владимир, уже больше для важности и строгости позвонил бухгалтеру Базис-Стэпа и поинтересовался, сколько Фарид платит налогов. И выяснил, что с аналогичных оборотов законопослушный Фарид платит в десятки, если не в сотни раз больше. Можно сказать, что Экссон вообще не платит налогов.
– Нет, АндрейСаныч, так не надо утрировать, – облегченно вздохнул Артур, – давай там как-то это платить по-честному, у нас серьезные клиенты.
Владимир, изрядно успокоившись, отчитал Андрея за неправильную налоговую политику и также высказался в том духе, что надо хотя бы что-то платить, – фирма-то чистая и работает с солидными организациями.
– Делай все как надо, не скрывай, показывай все свои бухгалтерские дела, хочешь мы тебе оплатим учебу, смотри не проеби дело, работай лучше.
Он не стал проверять, наберется ли налоговых платежей на оставшуюся сумму недостачи – чего Андрей больше всего боялся. И 200,000 рублей решили списать с будущей раскидки, а в этот раз взять денег столько, сколько запланировали.
* * *После этого разговора Андрей долго искал причину нестыковки (налоги действительно имели место, но они не закрывали всю сумму), но так и не нашел. Для себя он объяснил это тем, что Владимир в первое время называл сумму прибыли к выдаче от фонаря – прокатит не прокатит, и Андрей безропотно снимал деньги в банке и выдавал дивиденды. В то время как надо было тщательно все считать и отстаивать свою версию бюджета.
Владимир настойчиво рекомендовал проконсультироваться по вопросам учета со своим знакомым бухгалтером. Что и было сделано, но ничего нового Андрей из этой встречи не вынес.
С приходом весны для него настали светлые дни – волгоградский бухгалтер стал получать зарплату в кассе Экссона (до этого Андрей платил из своих доходов), кроме того, на работу приняли второго бухгалтера. Питерский рекрутинг напоминал экскурсию в край непуганных идиотов. Сначала дали заявку в районный центр занятости. Оттуда приходили соискатели, в достаточно большом количестве, однако лучше бы они не приходили. На каждого нужно было выписывать пропуск, и каждого встречать – идти через весь завод. Они с трудом понимали адрес главной проходной, угол Калинина и Трефолева, и совсем не усваивали координаты той проходной, которая была ближе к 40-му корпусу, в котором находился офис Экссона. Большинство кандидаток Андрей уже мысленно отсеивал на полпути от ворот до офиса, но приличия требовали хотя бы провести и показать рабочее место, и сказать дежурное: «Созвонимся, дадим вам знать».
Одну соискательницу попросили выписать документ, и она в трех словах сделала пять ошибок, слово «шестьсот», у нее получилось «шессот», а когда ей на это указали, она сделала круглые глаза: «Но программа не подчеркнула красным, значит написано правильно». Одна кукла пришла с мужем, который на проходной учинил допрос, что за работа, в чем заключаются обязанности, он порывался поучаствовать в собеседовании, а когда ему объяснили, что пропуск выписан на одного человека, и по-быстрому сделать еще один проблематично (режимный объект, все пропуска через начальника отдела охраны, а тот постоянно косится и что-то себе думает, лишний раз не побеспокоишь), то подозрительный муж заявил, что без его участия собеседование не состоится.
Ну и конечно же больше половины соискателей не только не владели 1С, но и в Microsoft Office ориентировались с трудом.
Впрочем, можно было пригласить кого-нибудь с завода – там в бухгалтерии и в финансовой службе работали грамотные люди, получая за свой труд неправдоподобно низкую зарплату – аккумуляторный могул обладал поистине дьявольской способностью мотивировать народ добрым словом и орденом металлического ленина. Имена бухгалтеров, правда, были ещё те: Констанция Тряпусина, Эвелина Картошкина, Аристарх Жеребцов. Эти скромные существа всю жизнь существовали достойным образом и с этим свыклись. Достаточно было накинуть пару сотен рублей, чтобы переманить их с завода. Но не больше – потому что существовала вероятность нарушить их нравственную чистоту, если вырвать их из того окружения, в котором они существовали в совершенной простоте и восхитительной бедности. Андрей даже присмотрел одну кандидатку – из отдела снабжения, которая вела взаиморасчеты с поставщиками Электро-Балта, и с которой он согласовывал акты сверок. Удивительная работоспособность и ясность ума по сравнению с непроходимой тупостью тех, что приходили по объявлению. На самом деле, это был идеальный вариант, человек досконально знал вопрос, и самое главное, был адаптирован к нелёгким заводским условиям.
Однако, всесторонне обсудив вопрос, эту идею отвергли – достаточно вспомнить показательный пример с Еленой Николовой, перешедшей в Совинком из кардиоцентра. Во-первых, среди сотрудников кардиоцентра сразу пошли кривотолки и сплетни – половая связь и все дела; во-вторых, она, хоть и добросовестный и порядочный человек, но до сих пор не может избавиться от чересчур почтительного отношения к своему бывшему руководству, которое сейчас находится по другую сторону баррикад. Ну а в-третьих, гендиректор Электро-Балта – совсем не то, что главврач кардиоцентра, и может так зазомбировать своего работника, что тот, перейдя в другую организацию, будет шпионить в пользу бывшего работодателя.
Обратились в кадровое агентство, там ситуация оказалась получше, но ненамного. Обычное дело: понтовитые специалисты, половине которых, помимо высокой зарплаты требовался офис премиум-класса, и конечно их не устраивало некомфортабельное заводское помещение; с другой стороны – полуграмотные девачки. Промежуточных вариантов никаких.
Какое-то время ушло на эксперимент с Надеждой, 20-летней волгоградской девахой, которую когда-то Игорь Викторович подцепил в Волгограде на набережной, затем как обычно по короткой схеме передал брату-близнецу. Так они и дружили тремя организмами (там еще у нее был молодой человек, возможно и не один) – в дни приезда Владимира в город на Волге, позже братья приглашали ее в Петербург на «экскурсию».
Надежда была невысокого роста, фактурная, грудастая, очень симпатичная. По какой-то странной аномалии девушка с выигрышными внешними данными нахваталась культурологических воззрений и погрузилась в углубленное изучение искусства без какой бы то ни было возможности реализовать свои способности на практике (у нее там была скрипка, поэзия, и что-то из фэн-шуя). (подмечено, что чем больше в девушке поэзии, тем менее упорядочена ее половая жизнь, видимо поэзия устраняет блоки, убирает барьеры. Есть категория недалеких девушек, думающих только о том, что творится у них ниже пояса. Так вот про поэтически настроенных дамочек можно сказать, что они даже об этом не думают. То, что ниже пояса, творится силами иного порядка. Круче поэзии может быть только религия – та вообще творит чудеса раскрепощения, девки залетают даже от святого духа). И как обидно порой бывает за таких девушек, особенно когда включишь телевизор и видишь, какие крокодилы прорываются на экран. Какая-то теле-кунсткамера, генетическая лотерея.
