Леонид Влодавец - Ломовой кайф
Однако скорость все-таки вещь небезопасная. Пару раз Юрка еле-еле вписывался в повороты, когда извилистый туннель неожиданно менял направление то вправо, то влево. К тому же при таком быстром движении не оставалось времени на принятие обдуманных решений. А такое решение пришлось принимать, когда за очередным поворотом направо туннель вдруг раздвоился, как верхушка буквы «Y». Таран, откровенно говоря, понятия не имел, в какое ответвление сворачивать, поскольку уже давно запутался во всех этих здешних лестницах и туннелях, и не знал, в какой стороне находится море, а потому просто-напросто решил, что течение само вывезет куда надо.
Увы, всего через двадцать метров возникло второе разветвление. На сей раз один туннель пошел прямо, а второй — направо. Таран, не сворачивая, попер вперед. Поскольку течение заметно уменьшилось, а движок у буксировщика был дс вольно мощным, Юрка не сразу понял, что прет уже не по течению, а против. Он даже не обратил внимания на небольшой водоворот, который крутился в том месте, где сталкивались водные потоки. Просто проскочил его с разгону — и все.
Он сообразил, что прет куда-то не туда, только после того, как увидел, что со стен исчезли тюбинги, а сам туннель потерял правильные инженерные формы и превратился в какое-то подобие затопленной пещеры. Правда, это все-таки была не пещера, а нечто рукотворное, ибо сквозь водоросли, покрывавшие стену, кое-где просматривались следы кирок, обушков или еще каких-то горнопроходческих инструментов прошлого или позапрошлого века.
Вот тут Таран вспомнил о том, что слышал из рации, когда Ларев общался с Лотосом. Наклонная штольня, по которой злодеи-«джикеи» катят контейнер с Полиной! Она же на поверхность выходит! Таран вовсе не собирался спасать свою бывшую «госпожу», но на фига ему вылезать в море, тем более что этот выход может оказаться на непосильной для него, да и для любого водолаза глубине? «Джикеи»-то сюда на мини-подлодке приползли, а не просто так. Этот «таракан», поди-ка, и на триста метров опуститься может, а Юрка и полета навряд ли выдержать сумеет — это ж пять атмосфер на грудь принять, не хрен собачий!
В общем, Юрка решил, что поедет дальше, вверх по течению. Конечно, был вариант встретиться там с тремя «джикея-ми», но при наличии автомата, пистолета и двух ножей Таран этой встречи опасался гораздо меньше, чем пять атмосфер «на грудь». Кроме того, поскольку в разговоре по рации Лотос сказал о выходах на поверхность во множественном числе, стало быть, имелся шанс с ними разминуться.
Все эти мысли мелькали у Тарана в мозгу, а мотор буксировщика продолжал тащить его вперед. Правда, пришлось сбавить обороты до средних, потому что в более узкой и извилистой, чем туннель, старинной штольне врезаться в стену было гораздо проще.
Благополучно миновав несколько поворотов и счастливо избежав возможности тюкнуться шлемом о потолок, Таран вдруг обнаружил, что штольня пошла куда-то вниз. Он даже на несколько секунд засомневался, правильное ли принял решение, но поскольку течение все-таки продолжало идти ему навстречу, догадался, что входит в так называемый «сифон», за которым опять начнется подъем.
И вот тут-то, уже на выходе из «сифона», прямо в глаза Тарану ударил свет фары другого буксировщика, выскочившего из-за поворота, который Юрка даже не успел рассмотреть. От неожиданности Таран выпустил из ладоней обе ручки, и неуправляемая фигулина понеслась вперед, стукаясь о стены и потолок штольни. Юрка в этот момент лихорадочно сдергивал автомат подводной стрельбы, а заодно наскоро вспоминал, как он снимается с предохранителя.
Тарану, конечно, сильно повезло, что буксировщик сразу же не развернуло течением и не погнало прямо на него. Если бы эта увесистая штука двинула его с разгона по башке или, что заметно неприятнее, по яйцам, неприятностей было бы гораздо больше.
Но этого не случилось, и буксировщик, мотаясь от стенки до стенки и от пола до потолка, все-таки попер вперед, на «джикеев», что дало Юрке некоторую фору по времени. К тому же «джикеи» — их было двое, один рулил буксировщиком, а другой держался за ноги приятеля — тоже не ожидали этой встречи, их тоже ослепило фарой, а тут еще и самостийный буксировщик по туннелю мечется! Вот поэтому, даже успев раньше, чем Юрка, изготовиться к стрельбе и открыть огонь, они сделали это бесприцельно, справедливо полагая, что пулям сразу из двух автоматов будет просто некуда деваться в узкой подводной штольне. Таран придерживался того же мнения, хотя и понимал, что шансов у этих козлов ровно вдвое больше, чем у него. Он тоже нажал на спуск, хотя и на десятую долю секунду позже своих «оппонентов», но при этом опять же не целился.
Бу-бу-бу-бу! — очереди сразу трех автоматов, наложившие-ся друг на друга, под водой воспринимались не слабее, чем близкая пальба из четырехствольной «шилки». Ш-ших! Ш-ших! Ш-ших! — оставляя за собой шипящие трассы, состоящие из мелких пузырьков, гвоздеобразные пули веерами понеслись навстречу друг другу. Кроме того, другой буксировщик все-таки развернулся и понесся в его сторону. Это было последнее, что Юрка увидел во время подводной перестрелки. Ему лично показалось, будто это вообще последнее, что он видит в жизни. Почти одновременно Таран ощутил два сильнейших удара — в грудь и втолову, а затем мгновенно потерял сознание. В этот момент он успел подумать, что никогда больше не откроет глаза…
Но тем не менее глаза Юрка все-таки открыл, хотя сразу же после этого ему захотелось их закрыть обратно и больше не открывать.
Нет, он не ад увидел, и не чертей, хотя понимал, что вообще-то уже давно не заслуживает иной посмертной участи. Как видно, смерть еще раз миновала непутевую Таранову головушку, хотя в голове этой что-то не то звенело, не то гудело, а шея, на которой она держалась, поворачивалась с хрустом и скрипом. Самое главное — Юрка, потеряв сознание, сумел не выпустить изо рта загубник, не глотануть воды вместо воздуха и вообще не захлебнуться. Впрочем, если он и потерял сознание, то на пару минут, не больше. Зато картинка, которую он увидел, очнувшись, была такая, что впору с ума свернуться.
Прямо на него смотрели выпученные от удушья глазищи одного из «джикеев», а к стеклу маски прикасался по-мертвецки оскаленный рот. Вокруг растекалось огромное облако кровавой мути, которое постепенно сплывало вниз по течению. Таран судорожно отпихнул труп, придавивший его к полу, то есть ко дну, и увидел второго обладателя красно-белых полосок на гидрокостюме, который неподвижно лежал на грунте.
Первый из «джикеев» получил один «гвоздь» в горло, а второй — в грудь. Поскольку перестрелка шла максимум с пятнадцати метров, бронежилет оказался бессилен. Его пробило насквозь в области сердца, и пуля высовывалась у пловца из спины. Но он, как видно, умер не сразу, а некоторое время маялся в агонии, судорожными движениями сорвав с себя маску и выдернув изо рта загубник. У второго смерть была полегче: гвоздь пробил маску и вошел в мозг, так что второй пули, вонзившейся в бедро (если, конечно, она попала в него второй!), «джикеи» просто не заметил.
Поблизости от себя Таран увидел и безнадежно испорченный буксировщик, в который угодило сразу несколько «гвоздей». Конечно, умом Юрка понимал, что вертевшийся под действием своего винта, течения и всяких других воздействий буксировщик получил пули и от «джикеев», и от Тарана, но душой почему-то верил в то, что именно эта бессловесная хреновина спасла его от смерти.
Однако по-настоящему благодарить надо было вовсе не буксировщик. Когда Юрка глянул себе на грудь, то увидел аж два гвоздя, впившихся в ранец того дыхательного аппарата, которым Таран пользовался до встречи с самым первым «джикеем». Ранец и регенерационные патроны приняли на себя первый удар, а потому гвозди не смогли пробить бронежилет, Третья пуля вскользь ударила по шлему и оставила на нем заметную борозду, которую Юрка ощупал рукой. Как принято считать — Таран в рубашке родился.
У этих убиенных Юрка ничего брать не стал, кроме буксировщика, который они в отличие от Тарана успели выключить и оставили на дне. Он был точно такой же конструкции, как и первый, к тому же, должно быть, с более свежим аккумулятором. В общем, Юрка поменял «коня» и на средних оборотах продолжил путь, постепенно отгоняя страх, который начал находить на него только сейчас, после того, как все уже закончилось.
Однако покататься удалось недолго. Метров через пятьдесят оказалось, что вода уже не доходит до потолка, а еще через такой же отрезок пути буксировщик выскочил на пол. Дальше штольня была практически свободна от воды, по крайней мере, на время отлива. Таран отстегнул ласты и бросил их вместе со всем прочим водолазным снаряжением на обрезе воды. Хотя воздух в штольне был не самый лучший, с медицинской точки зрения, то есть попросту затхлый, Юрка с удовольствием дышал всей этой сыростью — важно, что он уже на сушу выбрался, почти целый час под водой пробыв. Опять же не в самой теплой. И хотя опять-таки в штольне было прохладно, если не сказать, холодно, Таран сразу согрелся. Тем более что идти пришлось вверх по уклону, что требовало немалых усилий.
