Ось ординат - Алейников Дмитрий Александрович

Воодушевленный тем, что его слушают не перебивая, Слава подошел к рассказу о бандитах и, коль скоро творческая составляющая оказалась к этому моменту на подъеме, слегка приукрасил события, опустив одни подробности, высветив другие и еще немного приврав от себя. В новой интерпретации выходило, что Толин долг — дело десятое, а катализатором «наезда» стали как раз клубные карточки, которые Слава и разглядеть-то толком не успел.

— Так что, — подвел черту Слава, — полный облом-с, господа баяны. Я-то заказывал песнь о благополучном парне, а вышел анекдотец о неудачнике, который всем должен, ото всех бегает и доживает свои последние деньки. Лучше уж верните все, как было. Ну его на фиг, такое процветание, господа!

Господа выдержали небольшую паузу, а убедившись, что монолог закончен, вновь переглянулись. Но на сей раз у них прошло короткое и безмолвное совещание. В итоге все трое кивнули друг другу и обратили свои лица к сидящему перед ними молодому человеку.

— На самом деле, — заговорил Михаил Серафимович, лихо покручивая между пальцев отточенный с двух сторон карандаш, — ситуация не так однозначна, как вы считаете. То есть мы не подвергаем сомнению ваш рассказ. Мы согласны, что результат вашего перевоплощения довольно неожиданный и, прямо скажем, диаметрально противоположный ожидавшемуся. Для нас такой фортель тоже в диковинку. Первый раз за несколько лет работы мы сталкиваемся со столь фатальным нагромождением досадных случайностей и роковых совпадений, повлекших в буквальном смысле провал программы…

Славе не нравились округлые формулировки, которые использовал собеседник. За исключением тоже довольно дипломатичного «провала программы» все остальное отдавало каким-то детским садом. Свои приключения двух последних дней Слава никак не согласен считать «досадными случайностями» или «роковыми совпадениями». Случайность, что Кинг-Конг оказался дома и не был в стельку пьян, как бывает нормальными вечерами. Совпадение, что, когда Славу выкидывали из машины, зеленый сигнал светофора за спиной только зажегся, и стартовавшие машины еще не успели набрать убийственной скорости. А уж то обстоятельство, что за собственные деньги (последние, кстати, деньги) Слава вдруг взял и купил себе мешок неприятностей, не имело ничего общего с каким-то там «фортелем». Но самым настораживающим было упоминание какой-то неоднозначности в оценке всех этих событий. Что это еще за неоднозначность? Уж не собираются ли эти ребята предложить ему самому расхлебывать эту кашу, пренеприятнейшую на вкус, которой заварилось уже целое корыто?

— В чем неоднозначность, — Михаил Серафимович словно прочитал возникший в Славином мозгу вопрос и поспешил на него ответить. — В нашем договоре записано, что мы гарантируем ваш оговоренный статус кво «на момент передачи материалов». Понимаете меня? На момент передачи материалов. Глупо ведь обижаться на продавца, который продал вам вазу, если вы уронили и разбили свою покупку сразу по выходу из магазина. Это ваша личная неловкость и ваша личная проблема, так ведь? На момент передачи материала никакие бандиты еще в глаза не видели ваших карточек, а следовательно, не могли и мечтать на вас «наехать». Вы хотели подняться на более высокую социальную ступень. Мы вас подняли. Искусственно, но подняли. Что ж, вы оказались, по-видимому, не готовы для этого подъема. Недостаточно сильны и проворны. Такое случается нередко и зачастую происходит как раз с теми, кто своим умом и трудом пролез наверх…

— Вы хотите объяснить мне, что я полный даун, и какую биографию мне ни напиши, я этим дауном останусь? — зло усмехнулся Слава, закидывая ногу на ногу и принимая вызывающую позу.

— Отнюдь, — тотчас ответил Михаил Серафимович. — Скажу больше, вы кажетесь мне весьма разумным и умным человеком. Вы вложили свои деньги не в пустые побрякушки, а в долгосрочные полезные вещи: образование, реноме…

— Не слишком они оказались полезными, — заметил Слава.

— Согласен. И я сожалею, что так вышло…

— Но, пользуясь вашей терминологией, я сам разбил свою замечательную, полезную и долгосрочную вазу?

— Примерно так.

— Здорово! — Слава вскочил со стула и взмахнул руками. Краем глаза он заметил, как колыхнулся один из присутствующих незнакомцев, как бы перекрывая пространство между ним и Михаилом Серафимовичем. — Зашибись просто! — воскликнул Слава, на всякий случай чуть отходя к двери. — Значит, вы мне слепили волшебный горшочек, а я его расколошматил? Классная сказка! Только вы забыли заметить, что в этом горшочке лежала такая маленькая волшебная бомбочка. Немножко термоядерная, немножко дерьмоядерная, которая немножко, тихонько так, ненавязчиво тикала. И куда бы я с вашим горшком ни подался, эта бомбочка все равно дотикала бы и рванула у меня в руках, как это и случилось сейчас. Вот как выглядит эта сказка на мой взгляд, — и добавил, передразнивая интонации собеседника: — Примерно так.

— Позвольте вам заметить, — сказал Михаил Серафимович негромко, — что вас мы не перебили ни единым словом. Так что предоставьте мне возможность изложить нашу позицию, и тогда перейдем к прениям. Так будет спокойнее и цивилизованнее.

Слава не нашел, что возразить, и покорно сел на место.

— Итак, в порядке поступления, — заунывным тоном лектора заговорил Михаил Серафимович. — Ваши, якобы, соученики. Здесь я явно наблюдаю побочный эффект. Согласитесь, что ни мы, ни вы не давали повода считать вас фискалом. Всему виной стечение обстоятельств. Вы сами назвали обвинения против вас бредовыми; никто не может быть гарантирован от преследования со стороны параноиков, даже совершенно незнакомых. Бандиты. Грустно, конечно, что против вас выступила организованная преступность, но то делать? Вы оказались в шкуре состоятельного человека. К таким всегда проявляют интерес вымогатели. Кабы вы попросились сделать вас знаменитым охотником, то на вас обрушились бы гринписовцы. Пожелай вы стать кинозвездой, страдали бы от поклонников. Мы тут не повинны.

— Очень интересно! — хмыкнул Слава. — Ловкая позиция! Так можно ото всего откреститься?

— Отнюдь. Хотя у нас было много забавных недоразумений. Не так давно мы подправили родословную некоему уголовнику. Заказчик пожелал стать, как выражаются в его среде, авторитетом. Авторитетом он стал, но, как и вы, оказался не готов к этой роли. Едва вынырнув в высших сферах преступного мира, он был буквально растерзан конкурентами. Могу похвастать, что авторитет его мы подняли до небес. Поначалу клиент был доволен. Но все местные главари, узнав про новоявленного туза, перепугались, что он начнет отбирать у них хлебные места. Они объединились в единый фронт и… И через две недели этот барон прибежал к нам, требуя вмешаться в ситуацию. Мы ничем не могли ему помочь.

— Так же как не можете помочь мне? — спросил Слава, прикидывая, какую линию выбрать для дальнейшего разговора. Пугать эту публику выглядело себе дороже, апеллировать к правам потребителя — смешно. Но вот так пойти восвояси, утереться и забыть про потраченные деньги? Кстати, не получится теперь забыть. Не дадут новоявленные кредиторы и ревнивый кавказец.

Михаил Серафимович положил карандаш перед собой.

— Вам мы помочь можем, — произнес он со значением, делая упор на первом слове. — И готовы помочь, ибо инцидент с кавказцем явно спровоцирован нами, — последовал ироничный взгляд на одного из «помощников». — Мы несколько переборщили, и этот перебор теперь сильно вышел боком. И вам, и нам вышел боком. Так что тут мы признаем: наш брак.

— А моя работа? Моя деловая репутация? — Славу не устраивал такой компромиссный вариант. — Из-за этого полоумного хачика я, если помните, потерял работу и теперь могу ее не найти. Если в фирме принято жаловаться на специалиста, то на меня уже нажаловались.

Как ни странно, Михаил Серафимович не стал спорить.

— Чего же вы хотите?

— Я хочу, чтобы вы для начала сняли меня с крючка, а во-вторых, восстановили бы мою подмоченную репутацию в деловом мире. Причем второе хотелось бы провернуть побыстрей, а то, знаете, финансы у меня подходят к логическому завершению. Можно сказать, совсем иссякли.