Жозе Джованни - Отлученный
Сначала Шнурок заметил машину Ла Скумуна, потом его самого, когда тот из нее выходил, дождался, пока он скроется из виду и поехал к отелю на улице Бово, возле Канебьер, где, как было условлено, ждал Чиприано.
Шнурок спросил у дежурного администратора, на месте ли тот. Дежурный ответил, что месье Чиприано просит подняться к нему в номер.
– Готово, – объявил Шнурок вместо приветствия. – Он здесь.
– Отлично, – отозвался тот. – Выпьешь чего-нибудь?
Оба превосходно понимали друг друга. Шнурок, чтобы растопить лед, согласился выпить стаканчик, а Чиприано, принявший его в халате, начал одеваться.
– Ты не ошибешься: в разговоре я хлопну его по плечу, – заявил Шнурок.
Сицилиец кивнул, вынул связку ключей, открыл чемодан и вынул кожаную пластинку, закрывавшую второе дно. Там были аккуратно уложены два пистолета. Он взял один и в нерешительности взвесил на руке.
– Вооружусь потом. Он ведь проведет там часть ночи?
– Он пойдет, куда захочет. Я могу его заманить в мой бордель или куда-нибудь еще.
– Да. Те, кто считают себя круче остальных, всегда попадают впросак… Подумать только, он замочил Вилланову! Надо стукнуть Максу.
– У меня не было времени. А потом, к сожалению, мы, Шарло и я, слишком хорошо известны в городе. Когда тебя знают, ты парализован…
Чиприано надел галстук.
– Бедняга Жанно ни о чем не догадывался, – вздохнул Шнурок.
Наконец, Чиприано был готов.
– Повторим, – сказал он. – Ты идешь первым. Через десять минут я захожу срисовать клиента, возвращаюсь сюда, немного жду и звоню.
– Точно. Остальное будет зависеть от обстановки. Возможно, сегодня вечером ничего не выйдет. Надо посмотреть.
Они вышли вместе и направились к клубу.
– Сверим часы, – предложил Шнурок. – Сейчас одиннадцать десять. В одиннадцать двадцать ты зайдешь, а я постараюсь сделать так, чтобы он тебя не засек.
Шнурок прошел в одиночестве вдоль двух домов, отделявших его от клуба. Он нашел Шарло и Ла Скумуна стоящими рядом возле двери пустого теперь чулана.
У Шарло был веселый вид, он что-то болтал, но Ла Скумун все время оглядывал зал в поисках Шнурка и направился к нему, как только заметил. Шнурок уже протянул ему руку.
– Привет, – сказал Ла Скумун. – Мы тебя ждали.
У Шарло было одно задание: задержать Ла Скумуна, уверяя, что Шнурок подойдет минут через двадцать, когда бы тот ни спросил о нем.
– Теперь спокойнее, – сказал Шнурок, бросив взгляд на чулан. – Можно поговорить о деле.
– Вилланову спрашивали? – спросил Ла Скумун.
– Нет. Скоро эта история утрясется.
– Как и все прочие, – заметил Шарло.
– А как Марсслин, нормально? – поинтересовался Ла Скумун.
– Ты же знаешь: она под крышей, – проронил Шнурок.
– Вполне возможно, – заметил Ла Скумун, мысленно спрашивая себя, не пора ли их просветить насчет Аде. Но он еще не решался.
Шнурок посмотрел на часы.
– Тебе надо уходить? – осведомился Ла Скумун.
Было без одной минуты восемь.
– Нет, нет, это – бизнес. Народу много, а ведь еще не поздно. Если и дальше так пойдет, можно поставить еще один стол.
– Куда? – спросил Шарло.
– Сюда, – ответил Шнурок, поворачиваясь, чтобы указать место. (Они повернулись все трое.) Вот так, вдоль… Места вокруг маловато, но все равно.
Они больше не смотрели на зал. Входная дверь оказалась у них за спиной.
– Здесь не хватает девочек, – сказал Ла Скумун.
– Таков закон, и так лучше. Женщины приносят убытки. Если они работают на заведение, то их лица мелькают слишком часто, а это отпугивает клиента, а если работают на себя и приходят в качестве клиентов, мужчины смотрят на них, выигравшие уходят с ними. И с бабками.
Чиприано уже должен был прийти. Шнурок закончил объяснения, снова поворачиваясь лицом к двери, и увидел сицилийца.
– Возможно, ты прав, – сказал Ла Скумун. – Если таков закон, не стоит нарываться на неприятности с легавыми из-за такой мелочи.
– В любом случае, дело приносит бабки, – заметил Шарло. – Зачем что-то менять?
– Будете показывать мне счета, – бросил Ла Скумун, – Пора мне получать свою долю.
– Все, что пожелаешь, – отозвался Шнурок, дружески хлопая его по плечу.
Одни игроки входили, другие выходили. Никто не обратил внимания, как исчез Чиприано.
– Что-то вчерашний тип не появлялся, – сказал Шарло.
– Явится, – ответил Шнурок.
– Не волнуйтесь, – заявил Ла Скумун. – Это я беру на себя. Если он попытается устроить бузу, а меня тут не окажется, скажете мне, где его можно найти, и я им займусь.
Шарло подумал, что у Ла Скумуна есть и достоинства. Он не увиливал от работы и, казалось, был готов обеспечить мир и порядок. В подобных делах порядок – штука ценная.
А Шнурок подумал, что чем больше Ла Скумун будет рисковать, чтобы обеспечить покой, тем дороже придется оплачивать его услуги.
Появился Фанфан. Он подошел, потирая руки.
– Клевый прикид! – воскликнул он, оглядывая Шарло.
– Если только попытаешься к нему притронуться, я рассержусь, – заявил Щеголь.
– Как думаете, рассердится? – спросил Фанфан двух остальных.
– Ты не осмелишься тронуть, – сказал Ла Скумун.
– Что это за ткань? – поинтересовался Фанфан, вытягивая шею.
– Та, из которой шьют больничные пижамы.
Все рассмеялись. Подошел гарсон. Шнурка звали к телефону.
Когда Шнурок вернулся, у него был недовольный вид.
– Легавые устроили облаву. Замели двух парней с запретом на проживание в Марселе. Надо съездить посмотреть.
– Где это? – спросил Ла Скумун.
– В верхнем квартале. У меня там ресторанчик.
– Там, как правило, ничего подобного не бывает, – заметил Фанфан.
– У них нет правил, – сухо отрезал Шнурок. – Ладно, я поехал. Ты останешься здесь? – обратился он к Ла Скумуну.
– Трудно сказать.
– Я ненадолго. Потом сходим в бордельерчик. Будет лучше, если я тебя представлю.
Ла Скумун молча посмотрел на него, и Шнурок ушел.
По знаку дежурного администратора он поднялся прямиком в номер Чиприано и тихо постучал в дверь. Она приоткрылась.
Войдя в комнату, Шнурок сразу увидел пистолет в руке Чиприано. Решительно, сицилиец любил играть огнестрельдым оружием. Но больше всего Шнурка поразили чемоданы: они лежали открытыми на ковре и на кровати, уже наполовину заполненные бельем и одеждой.
– Собираешь вещички? – изумился Шнурок. – Хочешь сделать ноги после того… И то правда, через час дело можно считать закрытым…
Чиприано задумчиво посмотрел на него.
– Никакого «после того» не будет, – ответил он. – Ты точно ничего больше не знал о том типе, когда выводил меня на него?
– Что? Я? Да он только приехал!
– Так вот, на Сицилии его прозвали Отлученным. Если однажды приедешь туда, люди тебе о нем порасскажут.
– Выходит, ты с ним знаком? – прошептал Шнурок.
– Видел однажды, как он стреляет. Мне этого хватило. Если не прикончишь его первым выстрелом, считай себя мертвецом. Он самый быстрый стрелок из всех, кого я знаю. И еще: в нем есть что-то нечеловеческое. Волк, вот он кто… Не повезло вам, что он объявился здесь.
– Значит, наложил в штаны? – усмехнулся Шнурок.
Чиприано схватил его за лацкан пиджака и притянул к себе.
– Выбирай слова, – сказал он и швырнул его на кровать.
Шнурок встал и улыбнулся. Можно было подумать, ничего не произошло.
– Ты нервничаешь, а это неразумно, – заметил он. – В конце концов, вместе с Виллановой приказали долго жить твои денежки, а не мои.
– Деньги у меня есть еще, бизнес в Аргентине идет хорошо. Вот и буду этим пользоваться, а не рисковать, имея один шанс против ста.
– О, ты плохо подсчитал шансы. Во-первых, охотник ты, а он один. Удивлюсь, если он выкрутится…
– Один! Вы совсем чокнулись! – воскликнул Чиприано, укладывая галстуки поверх стопки рубашек. – А Ксавье Аде не в счет?
– Аде?
– Да, этот ковбой. Шанс выжить в этом деле тонок, как ресница.
– Слушай, твой ковбой чалится на нарах!
– Да? И долго?
– Несколько месяцев, а выйдет нескоро…
Похоже, аргумент подействовал.
– Видишь, он один, – настаивал Шнурок.
Сицилиец механически поднимал и опускал крышку чемодана, словно освежал себя огромным веером, но в конце концов закрыл ее и щелкнул замком.
– Смотри сам, – ответил он. – А я сваливаю. У этих людей мозги работают не так, как твои. Можешь быть начеку день и ночь, все равно не убережешься.
Для Шнурка померк свет. В глазах у него потемнело. Чиприано расхаживал перед ним, но казалось, был уже далеко.
– Жаль, – еле слышно произнес Шнурок.
Он вспоминал рекомендации Фернана Итальянца, которые тот давал, когда еще был жив Вилланова.
Ему оставалось только уйти.
– Что собираетесь делать? – поинтересовался Чиприано.
Теперь, когда Шнурок узнал, что Ла Скумун друг Аде, у него возникла мысль позвонить в одну дверь.
– Ждать, – ответил он. – Там будет видно.
Тем не менее они пожали друг другу руку, и Шнурок вернулся в клуб, погруженный в свои мысли. Шарло ему сообщил, что Ла Скумун ушел вскоре после него в компании Фанфана.
