Жозе Джованни - О!
Обзор книги Жозе Джованни - О!
Жозе Джованни
О!
Глава 1
Господин директор Финберг перешел площадь Жюль-Жоффрен и направился к своему банку. Был понедельник, середина сентября. Директорские часы, как и часы на мэрии, показывали восемь сорок.
Он шел к служебному входу на улице Эрмель мимо остановки автобуса, что напротив аптеки.
Финберг остановился, давая пассажирам время разойтись – он не любил смешиваться с толпой. По его мнению, от толпы дурно пахло.
Внимание господина директора привлекла яркая расцветка торгового фургончика (модель 404), который стоял у аптеки. Реклама восхваляла снадобье, якобы придававшее младенцам геркулесову силу. На задней панели красовались две картинки: ребенок «до лечения», этакая полупрозрачная жертва концлагеря, и ребенок «после лечения».
Финберг улыбнулся столь утешительному зрелищу и свернул к служебному входу, вытаскивая из кармана связку ключей.
Три замка, один за другим, быстро и мелодично щелкнули, и в тот же момент в ребра Финбергу больно уткнулось что-то твердое.
– Не вздумай валять дурака, – посоветовал низкий голос над самым ухом.
У Финберга возникло ощущение, что вся его кожа мгновенно присохла к костям, и он подумал, что валять дурака и в самом деле не стоит. Он вошел в банк. Налетчик последовал за ним, прикрыл за собой дверь, не запирая ее, и Указал Финбергу на стул.
В левой руке он держал кожаную папку, в правой – длинноствольный «маузер» калибра 7,65. Лицо его не выражало ни злобы, ни ненависти. В одежде – ничего кричащего. Он внимательно осмотрелся вокруг, не теряя при этом Финберга из виду. Обычный мужчина лет сорока с очень черными, зачесанными назад волосами. Он положил папку на стол и сел спиной к перегородке, так, чтобы снаружи его не было видно.
Перегородка тянулась широким полукругом из конца в конец просторного зала, стены которого снаружи образовывали угол на пересечении двух улиц.
Двое мужчин бесшумно открыли боковую дверь и вошли, захлопнув ее за собой. На Финберга они почти не обращали внимания.
Оба были светловолосыми, одного роста и, судя по физиономиям, явно не привыкли шутить. Порывшись в кожаной папке, они вытащили три металлических колпачка размером с половинку грейпфрута, и две отвертки. На обеих сторонах колпачков имелись ушки со вставленными в них винтами.
Двое налетчиков без малейших колебаний подошли к кнопкам сигнализации и в мгновение ока укрепили над каждой из них колпачок.
Финберг, разинув рот, следил за каждым их движением. Парни спокойно, как ему казалось, прислонились к стене, став по разные стороны главного входа, с револьверами в опущенных руках. Тот, что стоял слева, даже закурил.
Финберг нервно сглотнул. Он сидел выпрямившись, положив ухоженные руки на небольшой стол какого-то служащего, в который, из-за тесноты, упирались его острые колени. Благодаря худобе Финберг казался значительно выше своих метра восьмидесяти пяти. Он не решался сказать, что его собственный рабочий стол располагается не здесь, а, как и положено, стоит отдельно и повыше остальных.
По мнению директора, грабители получили неверные сведения, и он со спокойной доброжелательностью, свойственной уроженцам его страны, попытался это объяснить:
– В сейфах нет денег… ни единой банкноты… ни одного сантима… Уверяю вас, денег нет совершенно… можете прове…
– Знаем, – перебил наблюдавший за ним брюнет и, слегка наклонившись, добавил: – Не суетись, старина, мы в курсе.
Финберг сцепил пальцы, и его тонкие губы сложились в вежливую улыбку, впрочем – ненадолго.
– Тебя зовут Финберг, – продолжал гангстер, – тебе сорок восемь лет, ты голландец, свой бежевый «опель» оставляешь на улице Мон-Сени рядом с полицейским участком… И каждое утро, проходя мимо легавых, снимаешь шляпу… Тебя здорово греет, что они расположились всего в пяти сотнях метров от твоего банка, а? Ох, как ты любишь этих ангелов-хранителей, верно?
Финберг примирительно развел руками.
– Ты живешь на улице Перголез, в доме двенадцать, на четвертом этаже, а выходные проводишь в Шатенэ-сюр-Сэн. – Брюнет взглянул на часы. – Сейчас восемь сорок пять, через три минуты тебе позвонят из агентства «Эль-Тэ» и скажут, что фургон уже выехал… Через пять минут начнут собираться твои служащие, фургон появится без пяти девять… Ты выйдешь вместе со мной, и мы поболтаем, как добрые друзья. Остальное предоставь нам.
Налетчик встал и, взяв телефонный аппарат, пододвинул его к Финбергу, потом швырнул связку ключей одному из сообщников. Тот поймал ее на лету.
Финберг и брюнет теперь смотрели только на телефон, но странное спокойствие и упорная решимость банкира встревожили его «друга».
– Да, забыл рассказать о твоей собаке и жене, – равнодушно заметил он. – Псина – бультерьер. Мадам Финберг, рыжая дылда, всегда берет ее с собой, когда выходит из дому, за исключением двух раз в неделю во второй половине дня. Это время твоя женушка проводит в зачуханной гостинице левобережья с джазовым музыкантом – кстати, если хочешь знать мое мнение, он полное ничтожество…
Финберг, сильно побледнев, вскочил на ноги, как подброшенный пружиной.
– Что вы сказали? – пробормотал он.
– Правду, – уверил его бандит и похлопал по плечу – садись, мол, нечего стоять.
Финберг рухнул на стул и впервые за все это время ссутулился.
– Если захочешь узнать дни и адреса – только спроси. Так что ни о каких фортелях даже не думай, – подвел итог гангстер, усаживаясь на краешек стола.
Пронзительно зазвонил телефон, и Финберг увидел перед собой круглый глаз «маузера», направленный ему прямо в сердце.
– Валяй, – буркнул бандит, указывая на трубку.
Финберг снял ее, а в голове мелькнуло: «Она, наверное, уже принимала этого музыканта дома, в мое отсутствие».
– Алло, агентство «Игрэк Бэ»?
– Да, говорит месье Финберг.
– У вас все в порядке?
– Да, все в полном порядке.
– Фургон выехал из агентства «Эль-Тэ».
– Спасибо.
– До завтра.
– До завтра, – отозвался Финберг, вешая трубку.
Он пошевелил своими длинными ногами, которые стали как-будто ватными. Поверхность стола под пальцами вдруг перестала ощущаться как деревянная, а здание банка превратилось в своего рода кокон, сквозь который едва проникали приглушенные звуки.
В боковую дверь позвонили. Финберг взглядом спросил у бандита, что ему делать.
– Чего ждешь? Топай! – проворчал тот тоном зануды-учителя, отпускающего ученика с дополнительных занятий.
Финберг встал, а гангстер прижался к стене возле двери. Директор отпер замки.
Пришли маленькая Люсьен, круглолицая, курносая бухгалтерша с соблазнительно круглой попкой, и папаша Эдуар, курьер и швейцар одновременно. Они жили на одной улице и всегда ходили на работу вместе, но возвращаться Люсьен – с ее-то глазками! – предпочитала в компании повеселее…
Оба вежливо поздоровались с директором.
– Ну, как воскресенье? – спросил Финберг и сам не узнал своего голоса.
Девушка заметила за перегородкой двух блондинов с револьверами.
Она застыла и, прижав руки к губам, повернулась к директору, словно ища у него поддержки и защиты, но увидела сзади еще одного вооруженного мужчину.
– Что это?… Что это такое? – почти беззвучно пробормотал папаша Эдуар.
Финбергу вдруг стало стыдно за то, что он помог заманить их в ловушку, но героические порывы явно запоздали, а превращаться в покойника хотелось не больше, чем прежде.
– Не впадайте в панику… главное – не впадайте в панику, – взмолился он.
– Хороший совет, – одобрил тот, что стоял рядом с Финбергом. – Садитесь за рабочие места, больше от вас ничего не требуется. И не вздумайте умничать. Ты переоденься в форму и иди к двери, как всегда, – обратился он к папаше Эдуару, желая показать свою осведомленность.
Финберг снова подумал о жене и о музыканте. Как всем рогоносцам, воображение рисовало ему самые мучительные картины.
Директор едва заметил, как папаша Эдуар, уже в форме, широко распахнул дверь еще четырем служащим.
Те, обалдев от удивления, молча расселись по местам. А маленькая Люсьен, вдруг преобразившись в современную Жанну д'Арк, чуть-чуть съехала со стула и потянулась к кнопке сигнализации, которая соединяла банк с полицейским участком. Никто не обращал на девушку внимания. Влажной от волнения рукой она дотронулась до кнопки, но нащупала лишь колпачок. В ту же секунду один из блондинов у двери захохотал, точнее, зашипел, сотрясаясь, как в припадке, и запрокинув голову.
– Мамзель, видать, тоже любит блюстителей порядка, – сказал брюнет, подходя к девушке. – А ну, марш под стол, ложись на пол и положи руки на голову! – приказал он.
Девушка подчинилась и легла, закрыв глаза и прижавшись щекой к полу.
– Начинай открывать, только стеклянную дверь пока не трогай, – велел бандит папаше Эдуару.
Один из блондинов протянул старику связку ключей, и тот начал отпирать замки, убрал решетку и стальные планки.
