Михаил Серегин - Фейерверки смерти
Обзор книги Михаил Серегин - Фейерверки смерти
Михаил Серегин
Фейервеки смерти
Пролог
О ПРЕЛЕСТЯХ ПИРОТЕХНИЧЕСКИХ ЭФФЕКТОВ
Иван Германович Берг окинул пристальным взглядом недавно приобретенный в Москве лимузин "Линкольн", на котором ездил только два раза — общаться с немецкими партнерами по бизнесу из Дюссельдорфа и Гамбурга.
Бесспорно, он остался в очередной раз удовлетворен увиденным, хотя не особо рвался покупать "за бешеные деньги эту машину. Просто его правая рука и совладелец его фирмы господин Мещерин настоятельно требовал приобрести автомобиль представительского класса, не без оснований утверждая, что столь солидному бизнесмену не пристало ездить на встречи на какой-то там "Ауди" четырехлетней давности.
Снобизм Мещерина был чужд Ивану Германовичу, но по натуре он был прагматиком, что объяснялось приличным процентом немецкой крови в его жилах — его отец был чистокровным поволжским немцем. И потому Берг не счел излишним выделить из своих приличных в последнее время прибылей сумму, достаточную для покупки машины, которых в его городе можно было пересчитать по пальцам однорукого и безногого инвалида. Надо — так надо.
И купил.
Его дочь Александра тоже немало обрадовалась такому приобретению родителя, поскольку была довольно тщеславна и падка на элементы роскоши. Как известно, в России автомобиль все меньше становится роскошью, а все больше — средством передвижения, но такой автомобиль всегда был и будет роскошью. Еще бы — едва ли не десять метров благородного матово-белого корпуса с роскошными тонированными стеклами, до отказа нафаршированного разнокалиберной электроникой и компьютеризированного до неприличия.
В данный момент Иван Германович Берг стоял у своего не сказать любимого, нет! — у него были машины и полюбимее, например, раздолбанная старенькая "Нива", которую он лелеял как память о прошлом, но, безусловно, самого дорогого автодетища и гладил по фаре.
Возле полуоткрытой двери суетился шофер, позади веером стояли три охранника и недоумевающе смотрели на шефа, но Иван Германович не обращал на них никакого внимания, потому что в данный момент все его мысли были поглощены совершенно иным.
Нет, не этим великолепным автомобильным монстром.
И даже не тем, какой он, Иван Германович, продвинутый человек, если позволил себе купить такой автомобиль.
Совсем иным.
Он вспоминал о в высшей степени неприятном телефонном звонке, который раздался сегодня в его офисе. И голосе, высоком, гнусавом и явно измененном, который наобещал Бергу кучу жизненных неприятностей, если он не угомонится.
Тогда он был занят контрактом и потому сразу же бросил трубку, но теперь звонок этот не выходил из головы. Какое-то нехорошее предчувствие шершавой будоражащей ящерицей ползало по жилам предпринимателя, не давая ему сосредоточиться ни на чем ином.
Иван Германович махнул рукой и направился в офис, за ним последовали охранники. Шофер, увидев, что босс уходит, тут же направился в ближайший магазин за сигаретами.
В дверях офиса Берг столкнулся с Мещериным — высоким статным мужчиной лет около сорока, чье лицо казалось довольно угрюмым и озабоченным.
— Что такое, Евгений Иваныч? — произнес Берг и посмотрел на него.
— Да так… ничего.
— Ты не забыл, что сегодня приезжает Хоссельхофф и мы подписываем контракт? Твои спецы подготовили документы?
Мещерин пристально взглянул на Берга и после паузы произнес:
— Да, конечно. Но…
— Какие еще "но", — неодобрительно сказал Берг. — Что-то ты, Евгений Иваныч, в последнее время тяжел на подъем. С чего это?
— Да так, семейные неприятности. — Сын что-то…
Но последнюю фразу про сына Бергу не суждено было услышать. За его спиной неожиданно раздался взрыв. Берг, подскочив на месте, резко обернулся.
Словно могучая рука какого-то исполина подкинула кверху длинное белое тело "Линкольна" Берга, чуда американской автоиндустрии. Сначала сверкнуло несколько разрозненных вспышек, а потом ярко блеснул ослепительный клинок высокого пламени, рванул и тяжело перекатился гулкий грохот, и во все стороны повалили клубы черного, с едкой серой проседью, дыма.
В воздухе просвистели осколки разбитых тонированных стекол, несколько из них с визгом и скрежетом угодили в витрину близлежащего магазина, и она с грохотом обрушилась, едва не накрыв собой какого-то пьянчужку, который проходил мимо, нежно прижимая к груди бутылку "Анапы".
Взрыв был так силен, что фрагмент искореженного кузова угодил в лобовое стекло только что, подъехавшей к офису Берга "Вольво" и застрял в нем.
…"Линкольн" подкинуло не меньше чем на метр, а когда он опустился на землю, несколько раз подпрыгнув, как кошка с перебитым позвоночником, и проскрежетав по асфальту полуотвалившимся задним бампером, в горящей и почти полностью скрытой в облаке тяжелого дыма развалине было мало общего с тем красавцем, которым любовался его хозяин только две минуты тому назад… Когда порывы влажного сентябрьского ветра с Волги на секунду раздвигали дымовой шлейф, было видно, как страшно разворочен салон.
— Господи… — простонал Иван Германович и сел на землю, схватившись за голову обеими руками и раскачиваясь взад-вперед, как от сильной зубной боли…
Глава 1 КЛЕПТОМАНИЯ
В этот осенний день у Владимира Свиридова было особенно мерзкое настроение. Во-первых, накануне он истратил последнюю сотню на покупку продуктов, во-вторых, младший брат Илья три дня назад попал в зубодробительную историю в одном из ночных клубов города и теперь благополучно пролеживал бока в больнице.
Ну а в-третьих, лучший друг Свиридова Афанасий Фохин со свойственной тому склонностью к высшему автомобильному пилотажу расквасил о дерево свиридовский "БМВ". И денег на ремонт пока что не предвиделось как у самого Владимира, так и у пресвятого отца Велимира.
Именно под таким пышным именем Фокин числился на месте своей работы — в Воздвиженском храме, где он подвизался в завидной роли приходского пастыря.
Впрочем, как оказалось, обстоятельства, при которых была трагически покалечена машина Владимира, оказались куда забавнее и экзотичнее, нежели банальное ДТП. То бишь дорожно-транспортное происшествие.
А произошло все так.
Пресвятой отец Велимир, в миру Афанасий Сергеевич, задушевно исповедовал одну прихожанку, которая — надо сказать, не без оснований — заподозрила себя в смертных грехах чревоугодия, сластолюбия и гнева. Причем последний был сопряжен с наличием у нее в высшей степени тупого и ревнивого муженька, который мешал супруге предаться своим страстям.
Сей благоверный господин до того достал несчастную прихожанку отца Велимира, что она ничтоже сумняшеся огрела его сковородой по голове — как говорится в Кодексе, "в состоянии аффекта", — и тот благополучно угодил в больницу с черепно-мозговой травмой.
По этому поводу дама преисполнилась скорби и посыпала голову… наверно, все-таки не пеплом, а какой-нибудь хитрой косметической присыпкой, потому как в церковь к Фокину она явилась вся из себя и тут же привлекла к себе взгляды всех церковных деятелей и мужской части паствы.
Как оказалось, та пришла на исповедь. Отец Велимир с удовольствием пригласил ее в исповедальню, где с елейным видом начал предлагать ей сначала облегчить душу, а потом банально выпить, чтобы процесс облегчения шел с большей интенсивностью. Слово за слово, рюмка за рюмкой, и духовные отец и дочь стали подумывать, что нельзя же быть совсем невинными и непорочными…
-..аки горлица, — пробасил по этому поводу Афанасий Сергеевич. И немедля потребовал продолжения банкета.
Предложение было принято, как говорится на парламентских заседаниях, в первом чтении.
А далее все пошло как по писаному. Причем писаное явно было извлечено не из Библии…
Отец Велимир взял со стоянки машину своего друга Владимира Свиридова, благо ключи были у него, и отправился с духовной дочерью на природу.
"На природе", то бить на склоне холма, спускавшегося в овраг, он поставил машину на ручной тормоз, вынул бутылочку вина и после того, как сей сосуд дьявола был распит, усугубил свою греховность актом сластолюбия.
Проще говоря, накинулся на "дщерь духовную" с гнусными сексуальными домогательствами.
Нет смысла говорить, что та вовсе не протестовала — еще бы, ее муж на фоне Афанасия выглядел тщедушным клопом, причем сидящим на жесткой, откровенно пуританской диете.
В результате сексуальных изысков парочки машина начала раскачиваться, а потом каким-то образом и вовсе сорвалась с тормоза и поехала под уклон с холма. Усердствующие и яростно пыхтящие в эротическом экстазе Афоня и его партнерша просто не заметили этого.
А "БМВ" разгонялся все быстрее и быстрее…