Артур Дойл - Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе
– Да. Супруги Берримор получили по пятьсот фунтов каждый.
– Неплохо. А они знали о сумме, полагающейся им по завещанию?
– Конечно. Сэр Чарльз не только никогда не делал из него тайны, но и частенько обсуждал его условия.
– Оч-ч-чень интересно.
– Надеюсь, – продолжал мистер Мортимер, – вы не подозреваете всех, кто получил от сэра Чарльза наследство? Мне он, например, завещал тысячу фунтов.
– Да? И кому еще? – поинтересовался Холмс.
– Сэр Чарльз завещал множество мелких сумм, пожертвовал на благотворительные цели в различные фонды. Но это – только малая толика наследства. Основную его часть получит сэр Генри.
– И какова эта часть, не знаете?
– Семьсот сорок тысяч фунтов, – ответил мистер Мортимер.
Шерлок Холмс изумленно поднял брови.
– Я и не предполагал, что разговор идет о такой гигантской сумме.
– Мы и сами этого не знали. Все предполагали, что сэр Чарльз богат, но не до такой степени. Его богатство вскрылось только после его смерти, когда мы ознакомились с его бумагами. Скажу, что общая стоимость поместья и всех ценных бумаг оценивается в миллион.
– Боже милостивый! Да ради таких денег многие люди решатся на любое преступление. И еще один вопрос, мистер Мортимер. Допустим, что с нашим молодым другом что-то случится, – извините, но это всего лишь предположение, – кто тогда становится наследником?
– Поскольку Роджер Баскервиль, младший брат сэра Чарльза, умер бездетным, вся собственность перейдет в руки Дезмондов, дальних родственников Баскервилей. Из них я знаю только одного, Джеймса Дезмонда, он – приходской священник в Вестморленде.
– Ага, благодарю вас. Вы рассказали много интересного. Насколько я понял, вы встречались с Джеймсом Дезмондом?
– Да, он приезжал навестить сэра Чарльза. Правда, всего один раз. Очень приятный человек, скромный. В своем приходе он считается почти святым, ведет жизнь беспорочную и безгрешную.
– И этот возвышенный человек унаследует миллион фунтов? Я снова прошу прощения, но я всего лишь теоретизирую.
– Здесь возможны два варианта. Если нынешний наследник не оставит завещания, то Джеймсу Дезмонду переходит все. Но и в случае составления завещания, Дезмонд обязан получить недвижимость, то есть Баскервиль-холл. Собственно говоря, нынешний наследник волен распоряжаться только деньгами.
– А вы еще не составили завещания, сэр Генри?
– Нет, мистер Холмс, не составил. Да у меня на это и времени не было, я ведь только вчера обо всем этом узнал. Я лично считаю, что и деньги, и поместье, и титул должны перейти к одному человеку. Такова была идея моего бедного дяди, и я с ней полностью согласен. Да и как же иначе? Где дом, там и доллары.
– Очень разумно. Ну что ж, сэр Генри, я одобряю ваше желание незамедлительно уехать в Девоншир, но с одним условием. Вам нельзя ехать туда одному.
– Со мной отправится доктор Мортимер.
– У доктора Мортимера есть, чем заниматься. У него – пациенты, работа. При всем своем желании он не может сопровождать вас. Нет, сэр Генри, возле вас постоянно, отметьте это, постоянно должен находиться человек, которому можно полностью доверять.
– Вы хотите сказать, мистер Холмс, что едете со мной?
– Я постараюсь появиться, когда дело примет серьезный оборот. Сейчас же я не смогу этого сделать. Я занят, мои консультации требуются многим. Нет, нет, я определенно не составлю вам компании, мое присутствие в Лондоне просто необходимо. В настоящее время к моей помощи прибегло одно почтенное семейство, фамилия которого известна всей Британии. Оно страдает от шантажиста, и только я могу предотвратить надвигающийся громкий скандал. Видите как? Увы, и простите меня, но я с вами не еду.
– Но кого бы вы порекомендовали мне в качестве спутника?
– Если мой друг согласится сопровождать вас, то о лучшем товарище вы не могли бы и мечтать. Он – участник войны и бывал в самых разных переделках. К тому же с его помощью я раскрыл не одно опасное преступление. Уж можете мне поверить, он вас не подведет.
Признаюсь, что высказанное Холмсом предложение застало меня врасплох. И к тому же, я так редко слышал из уст Холмса столько комплиментов в свой адрес. Но пока я приходил в себя и искал, что бы мне ответить, сэр Генри, подойдя ко мне, уже тряс мою руку.
– От всего сердца благодарю вас, – говорил он, не замечая моего удивления. – Вы очень, очень, любезны. Едемте со мной. Вы же видите и мое положение, и знаете все обстоятельства дела. Если вы поедете в Баскервиль-холл и будете всегда находиться рядом со мной, я никогда не забуду этой услуги.
Наверное, я в душе авантюрист. Не буду скрывать, мне и самому хотелось сопровождать сэра Генри. И прельщали меня ни деньги, а возможность стать участником необыкновенных событий. Не оставили меня равнодушными и похвалы Холмса, а так же горячность, с которой молодой баронет попросил меня помочь ему.
– Я с удовольствием поеду с вами, – ответил я. – Вам не нужно меня упрашивать, сэр. Я и не надеялся на более приятное времяпрепровождение.
– И прошу вас подробнейшим образом сообщать мне обо всем, что будет происходить в Баскервиль-холле. В критическом случае я или появлюсь там лично, или дам вам знать, как поступить. Полагаю, к субботе все будет готово?
– Вы согласны, доктор Уотсон?
– Да, вполне.
– Тогда в субботу, в половину одиннадцатого, встречаемся на Паддингтонском вокзале, у поезда. Если у меня к тому времени что-нибудь изменится, я сообщу вам.
Мы поднялись, чтобы разойтись, и вдруг лорд Баскервиль, бросившись в угол комнаты, вытащил из-под стоящего там шкафа коричневый ботинок.
– Нашелся! Мой ботинок нашелся! – торжествующе воскликнул он.
– Будем надеяться, что и все остальные наши трудности разрешатся с такой же легкостью, – произнес Шерлок Холмс.
– И все же это довольно-таки странно, – заметил доктор Мортимер. – Я еще до завтрака тщательно обыскал все комнаты.
– И я тоже, – сказал лорд Баскервиль. – Все углы просмотрел.
– И ботинка нигде не было.
– Значит, его кто-то положил туда, пока мы завтракали.
Мы послали за немцем-коридорным, устроили ему форменный допрос, но он не смог ответить ничего вразумительного. Дальнейшие расспросы среди остальных служащих также ни к чему не привели. Таким образом, к списку странностей, бессмысленных и необъяснимых, с точки зрения нормального человека событий, нарастающих как снежный ком, прибавилось еще одно. Последние два дня оказались необыкновенно насыщенными странными происшествиями. В результате перед нами лежала цепь малопонятных и жутковатых явлений, из которых наиболее определенным была смерть сэра Чарльза. Остальные же, а именно: письмо, составленное из газетных вырезок, чернобородый шпион в экипаже, пропажа нового коричневого ботинка, последовавшее за этим исчезновение черного старого и, наконец, таинственное возвращение коричневого ботинка объяснить нельзя было решительно ничем. Всю обратную дорогу до Бейкер-стрит Холмс молча сидел в кэбе. По его сдвинутым на переносице бровям и заостренному лицу я понимал, что в мозгу моего друга, так же как и в моем собственном, роятся мысли о недавних событиях. Мы оба пытались выстроить их в логически завершенные схемы, вогнать разрозненные загадочные происшествия в определенный план действий, или найти такой, где бы каждый из эпизодов нашел свое место.
