Артур Дойл - Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе
– Конечно.
В книге после имени сэра Генри значились еще две записи. Одним из постояльцев оказался Теофилус Джонсон с семьей из Ньюкасла, а другим – миссис Олдмор с горничной из Хай-Лоджа, Элтон.
– Возможно, этот Джонсон – мой старый знакомый, – обратился Холмс к портье. – Ваш постоялец, случайно, не седой адвокат? Он ходит с тростью?
– Нет, сэр, мистер Джонсон – владелец угольных шахт, весьма подвижный джентльмен примерно вашего возраста.
– Вы не ошиблись?
– Нет, сэр, он уже много лет останавливается в нашем отеле. И весь наш персонал его прекрасно знает.
– Миссис Олдмор… Постойте-ка, мне это имя кажется знакомым. Понимаете, так часто бывает – ищешь одного знакомого, а находишь другого.
– Эта женщина – инвалид, сэр, – произнес регистратор. – Муж её когда-то был мэром Глостера. Приезжая в город, она всегда останавливается у нас.
– Спасибо. Боюсь, я ошибся. Это не моя знакомая… По ходу этих вопросов мы установили один весьма важный факт, Уотсон, – понижая голос, произнес Холмс, когда мы поднимались по ступенькам гостиницы. – Теперь нам доподлинно известно, что люди, которые следят за сэром Генри, остановились не здесь. Значит, пристально наблюдая за каждым его шагом, – а в этом мы уже убедились, – они так же старательно избегают попасться ему на глаза. Полагаю, это означает только одно…
– И что же?
– Это означает… Привет, мой друг, что случилось?
Мы вышли на верхнюю площадку и столкнулись там с сэром Генри. Он выскочил на лестницу разъяренный, с покрасневшим от гнева лицом. В руке он держал старый, пыльный ботинок. От ярости молодой лорд не мог вымолвить ни слова, а когда обрел дар речи, то сразу же заговорил с сильным американским акцентом, которого мы утром у него не заметили.
– Они, что, в этом отеле, за дурачка меня принимают? – кричал он. – Если они не найдут мой второй башмак, я устрою тут такой скандал! Я сам люблю пошутить, мистер Холмс, но на этот раз здешние юмористы немного переборщили.
– Вы все еще заняты поисками своего второго ботинка?
– Да, сэр, и надеюсь вскоре найти его.
– Но, насколько я помню, тот ботинок был коричневого цвета.
– Да, вы правы. Но сегодня – точно такая же история с черным.
– То есть как это?
– А вот так! У меня было три пары ботинок – новые коричневые, старые черные и лакированные, которые сейчас на мне. Прошлой ночью пропал коричневый, а сегодня еще и черный стащили.
На месте действия появился коридорный-немец. Он был взбудоражен не меньше лорда Баскервиля.
– Нет, сэр. Я обыскал весь отель, но никто ничего не знает, – бормотал он.
– Значит так. Или ботинок появится у дверей моей комнаты, или я иду к управляющему и заявляю ему, что ни минуты не останусь в вашем бедламе. Даю вам времени до вечера. Все, прощайте.
– Сэр, не волнуйтесь. Ваш ботинок обязательно найдется, я в этом совершенно уверен. Немного терпения, и все будет на месте.
– И молитесь, чтобы у меня больше ничего не пропало! Боже! Где я нахожусь?! Да это какой-то воровской притон! Холмс, дорогой, простите, что я вам надоедаю подобными мелочами…
– Полагаю, это – совсем не мелочь. По крайней мере, имеет смысл побеспокоиться о пропаже.
– Что? Вам все происходящее кажется серьезным?
– Даже очень. Каждое событие нуждается в объяснении. Как вы объясните пропажу у себя ботинок?
– Я и не собирался ломать над этим голову. Дикость какая-то. Странно, конечно, что все это случается со мной.
– Более чем странно, – задумчиво проговорил Холмс.
– А вы сами-то, что обо всем этом думаете?
– Многое мне пока не совсем ясно. Дело ваше, сэр Генри, крайне запутанно. Если бы не смерть вашего дядюшки, все обстояло бы намного проще. А так… Скажу вам, что мною раскрыты тысячи преступлений, пятьсот из которых отличаются крайней сложностью. Но ваш случай будет, пожалуй, посложнее. Слишком глубоко лежат его причины. У нас в руках есть три нити, и хотя бы одна из них должна привести нас к раскрытию тайны. Мы, конечно, можем перепутать – ухватиться не за ту нить, что нам нужна, и потерять некоторое время, но рано или поздно мы все равно докопаемся до истины.
Мы прекрасно позавтракали, почти не касаясь того странного дела, что свело нас вместе. И только потом, когда мы перешли в уютную комнатку, Шерлок Холмс осведомился о дальнейших планах сэра Баскервиля.
– Что я собираюсь делать? – удивился тот. – Разумеется, ехать в Баскервиль-холл.
– И когда?
– В конце недели.
– Полагаю, что в целом ваше решение правильно, – согласился Холмс. – Я подозреваю, и не без оснований, что в Лондоне за вами следят. В пользу этого свидетельствуют некоторые события. Но здесь, в миллионном городе, очень трудно выяснить, кто эти люди и какие цели преследуют. Если допустить, что они действуют с дурными намерениями, то тогда вам, несомненно, угрожает опасность. Предотвратить ее здесь, в Лондоне, мы не можем. Кстати, доктор Мортимер, вы не заметили за собой слежку?
– Слежку? – доктор изумленно смотрел на Холмса.
– Да, да, – повторил Холмс. – С того самого момента, как вы вышли из моего дома, за вами неотступно следили. Скажите, среди ваших знакомых в Дартмуре нет человека с широкой окладистой бородой?
– Нет. Хотя, постойте. У Берримора, дворецкого в доме сэра Генри, есть борода. Черная.
– Ах, вот как? А где сейчас находится Берримор?
– В Баскервиль-холле. Я оставил его присматривать за поместьем.
– В таком случае нам необходимо сейчас же выяснить, где он на самом деле – в поместье или в Лондоне. Не исключено, что он мог по каким-либо делам уехать.
– Но как вы это узнаете?
– Подайте мне, пожалуйста, телеграфный бланк. Благодарю вас. “Все ли готово к приезду сэра Генри?” Этого хватит. Адресуем телеграмму Берримору, в Баскервиль-холл. Почта далеко от вас? В Гримпене? Отлично. Пошлем вторую телеграмму в Гримпен, начальнику почты. “Телеграмму для мистера Берримора отдать только в собственные его руки. В случае его отсутствия отправьте телеграмму обратно по адресу: Сэру Генри Баскервилю, отель “Нортумберленд”. Вот и все. К вечеру мы уже будем знать, находится ли Берримор на своем посту или нет.
– Точно, – сказал сэр Генри, кивая. – А, кстати, мистер Мортимер, кто такой этот Берримор?
– Сын прежнего управляющего поместьем. Отец его давно умер. В Баскервиль-холле служат уже четыре поколения Берриморов. Насколько мне известно, и сам Берримор, и его жена – люди почтенные и уважаемые.
– Прекрасно устроились, – заявил сэр Генри. – Дом пустой, хозяев нет, живи да радуйся. Ведь совершенно ясно, что им там нечего делать.
– Ну, в общем, так.
– А Берриморы получили что-нибудь по завещанию сэра Чарльза?
