Марджери Аллингем - Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник)
Все в суде — кроме той семерки, которой адресовались эти слова, — были поражены. Присяжные же выглядели недовольными и безучастными. На задворках зала мистер Лагг ткнул локтем мистера Кэмпиона.
Однако коронер еще не закончил.
— Хочу прояснить, что подобная обязанность налагается на вас не в связи с какой-то необычайностью сегодняшнего дела. Таков общий долг всех присяжных. И долг любого коронерского жюри. Я обратил ваше особое внимание лишь потому, что часто встречаю неправильное понимание этого предмета — и не только в рядах общественности, но и в юридической среде. А теперь заслушаем первого свидетеля.
Глава 6
Слово свидетелям
Джина, сжавшись в комок, ждала, когда мир вокруг обретет благословенный налет нереальности. В прошлом это всегда помогало, окрашивало трудные ситуации в смягчающие тона. Но сегодня облегчение не приходило. Все было совсем наоборот: лица выглядели четче, в людях ярко проступали самые непривлекательные черты, в каждом слове звучала подспудная угроза.
Коронер с присяжными превратились в персонажей картин Хогарта, а те свидетели, которых Джина знала лично, напоминали блистательно жестокие карикатуры на самих себя.
Попробовать отрешенно воспринимать заседание как спектакль? Не выходит — даже если расфокусировать взгляд и убедить собственные уши впускать лишь бессмысленные, отвлеченные звуки.
И вот теперь Джина внимательно слушала, как мисс Марчант рассказывает об обнаружении тела. Коронер мягко провел девушку по ее письменным показаниям, однако в том месте, где появляется труп, голос старика стал жестким, предупреждая: никаких истерик и слез, сочувствия не будет.
Белокурая мисс Марчант покинула трибуну с облегчением, хотя и слегка уязвленная: к целомудренным щекам прилила краска, в глазах — смущение. Присяжные усердно изображали беспристрастность.
Один за другим выступили два врача. Важный маленький доктор Роу суетливо выскочил вперед — мол, смотрите, как я спешу давать показания. Джина беспокойно поерзала: неужели эта кошмарная четкость восприятия так и не исчезнет до конца слушания? При других обстоятельствах спешка доктора Роу сошла бы за подлинную, однако здесь она выглядела утрированной, а его раздутое самомнение и тщеславие были донельзя очевидны.
Пересказ докторских показаний, ранее данных полиции, медленно шел вперед, коронер периодически вставлял вопросы и с невозмутимым спокойствием записывал ответы.
Джина попробовала сосредоточить внимание на фактах, но манерность доктора Роу, его взлелеянная профессией любовь к латыни, его пыл и самолюбование так лезли в глаза, что затмевали всю информацию.
Коронер продержал доктора Роу совсем недолго, и на свидетельскую трибуну взошел совершенно неожиданный персонаж — полицейский врач по фамилии Ферди.
Шотландец родом из Данди, он сохранил родной акцент, несмотря на тридцать лет работы в Лондоне. Изрезанное морщинами, усеянное складками лицо доктора Ферди напоминало кору дуба; из множества борозд и впадин на мир смотрели два очень ярких, проницательных, голубых глаза. Доктор вскинул голову, посмотрел на коронера с доверительным видом надежного эксперта, который встретил старого заказчика, — и зал ожил.
Предварительные мероприятия, имена, адреса свидетелей, подтвердивших доктору Ферди, что тело Пола Редферна Бранда — это действительно тело Пола Редферна Бранда, а не подброшенный кем-то труп. С мелкими вопросами об ордере на медицинскую экспертизу и адресе морга покончили в мгновение ока, и доктор перешел к внешнему виду покойного, указывающему на время смерти.
— Тело прринадлежало человеку, хоррошо питавшемуся, — раскатисто рыкая и одновременно растягивая гласные, заявил шотландец и посмотрел на коронера блестящими пытливыми глазами. — Не худому, не толстому. Средней комплекции, видите ли. Трупного окоченения не было. Или, как сказал бы мой коллега доктор Рроу, ригор морртис. Я тщательно осмотрел покойного и пришел к выводу, что смерть наступила от трех до пяти дней назад. — Он помолчал, затем, словно по секрету, добавил: — Имелись безусловные прризнаки, видите ли.
Коронер понимающе кивнул и заглянул в свои заметки.
— Последний раз усопшего видели в четверг днем, двадцать восьмого января, — наконец заговорил он. — Другими словами, примерно за девяносто пять часов до того, как его осматривали вы. Как по-вашему, соответствует ли состояние тела предположению, что смерть мистера Бранда наступила приблизительно через час после его исчезновения?
Доктор Ферди впал в задумчивость. Сердце Джины гулко застучало.
— Возможно, — помолчав, кивнул он. — Вполне возможно. Но не порручусь, видите ли. Определенные признаки разложения были, а в обычных условиях они возникают не раньше, чем через трри дня. Точнее не скажу.
— Этого достаточно, — удовлетворенно сказал коронер.
Какое-то время он писал, затем вновь поднял голову.
— По поводу «обычных условий». Вы упомянули, что усопший хорошо питался и был средней комплекции.
— Был. Нормальный здорровый человек.
— Ясно. Вы осматривали помещение, где обнаружили тело?
— Да.
— Имелось ли там что-нибудь, способное ускорить или замедлить естественное разложение?
— Нет. Пррохладная сухая комната с очень плохой вентиляцией.
— Понятно. — Коронер посмотрел на присяжных. Те с видимым усилием сохраняли умный вид. — А могло ли трупное окоченение из-за прохлады исчезнуть раньше?
Доктор вскинул голову и ответил не коронеру, а присяжным:
— Нет, видите ли, пррохлада его бы скорее продлила.
— Значит, смерть вполне могла наступить за восемьдесят восемь — восемьдесят четыре часа до вашего осмотра тела?
— Могла. — Шотландец поразмыслил. — Верроятность, я бы сказал, большая.
— Спасибо, доктор. — Коронер вновь что-то записал. — Теперь о причине смерти…
Доктор Ферди кашлянул и приступил к бережному, невероятно изящному описанию цвета лица и груди с последующим отчетом о вскрытии, произведенном совместно с доктором Роу.
Джине стало не по себе. Жестокие факты, излагаемые успокаивающим голосом шотландца, звучали как надругательство.
Джина поймала взгляд миссис Остин. Та смотрела на хозяйку добрыми, но какими-то жадными глазами.
— Вам дурно, голубушка? — с надеждой шепнула домработница.
Джина помотала головой, облизала пересохшие губы. Миссис Остин выглядела разочарованной.
Доктор Ферди продолжал свою речь.
