Эрл Гарднер - Некоторые рубашки не просвечивают
Я поехал на такси на вокзал, оставил портфель в камере хранения, а ключ от ячейки положил в конверт и отдал официантке в кафе, попросив сохранить для меня.
С этого момента я был чист. Меня могли обыскать, но ничего бы не нашли.
Оставив взятую напрокат машину на стоянке, я снова взял такси и поехал в «Вистерия Апартментс». Мне хотелось видеть Лоис Марлоу в тот момент, когда она узнает о случившемся.
Я на цыпочках прошел мимо двери Даттонов. Из-за нее доносился аппетитный запах кофе: супруги завтракали.
Я нажал кнопку звонка квартиры номер 329.
– Кто там? – спросила через дверь Лоис.
Я назвался.
Она явно колебалась, потом я услышал звук отодвигаемой задвижки и звяканье цепочки. Дверь открылась.
На пороге стояла Лоис Марлоу в легком домашнем халатике и туфлях без задников. Больше на ней, по всей видимости, ничего не было, если не считать лучезарной улыбки.
– Чертов детектив, – невозмутимо произнесла она. – Даже не даете возможности одеться.
– Вы вполне одеты, – возразил я.
– Не одета, а еле прикрыта.
– Будем разговаривать в коридоре или вы позволите мне войти?
– Есть другая возможность.
– Какая?
– Мы вообще не будем разговаривать.
Я улыбнулся и простодушно сказал:
– Я пришел уплатить долг.
– Какой еще долг?
– Вы держали пари, что мне не удастся найти Джорджа Кэдотта. Я утверждал обратное. И вот теперь я собираюсь домой.
– Значит, вы не нашли его?
– Иначе разве я стал бы расплачиваться?
– На что мы спорили?
– Не помню, – ответил я.
– Входите, – милостиво посторонилась Лоис, – меня всегда интересовали джентльмены, готовые заплатить проигранное пари. Я, признаться, не люблю упускать того, что само плывет мне в руки. И все-таки, что вы задумали?
– Я могу угостить вас выпивкой, – предложил я.
Через приоткрытую дверь мне была видна ее спальня с незастеленной кроватью. Лоис закрыла дверь и уселась на кушетку, положив ногу на ногу. Проследив за направлением моего взгляда, она сказала:
– Длинные ноги, не правда ли, Дональд?
Она безуспешно попыталась натянуть халат на колени, потом сказала:
– О, черт с ним. Думаю, вы не в первый раз видите женские ноги.
Она закурила сигарету, с наслаждением выдохнула дым. Некоторое время мы молчали.
– Хотите кофе?
– Угу.
– О’кей, только докурю сигарету. И постараюсь понять, что у вас действительно на уме.
– Уплатить вам проигрыш, – повторил я. – Помните?
– Помню, – кивнула она. – Но это только начало шахматной партии.
– Если я оплачу свой долг, вы скажете мне, где Джордж Кэдотт?
– Мне это неизвестно. Я велела ему исчезнуть.
– И он исчез?
– Как видите.
– Очевидно, вы правы. Меня только интересует, почему он с такой быстротой послушался вас.
– Я предупредила его, что им интересуется сыщик.
– И это обеспокоило его?
– Да.
– Почему, вы можете сказать?
– Послушайте, Дональд, дайте мне посидеть немного спокойно, наслаждаясь сигаретой. Потом я поставлю кофейник, а вы займетесь яичницей и беконом, пока я оденусь. После завтрака мы обо всем поговорим.
– Хорошо, – согласился я. – Сидите и докуривайте вашу сигарету. Однако у меня есть вопрос, который мне хотелось бы задать до кофе.
Лоис затянулась сигаретой и внимательно посмотрела на меня:
– Какой?
– Что заставило Джорджа Кэдотта предпринять столь рискованную обличительную кампанию против вас?
Она улыбнулась.
– Это вопрос стоимостью в шестьдесят четыре тысячи долларов. – Она погасила сигарету. – Пожалуй, я поставлю кофейник.
Лоис встала и прошла в кухню. Я получил возможность полюбоваться ее спиной.
Я слышал, как она наполняет кофейник водой и ставит его на плиту. Затем Лоис вернулась.
– Я люблю процеженный кофе, – сказала она.
– Я тоже.
– У меня всегда есть хороший кофе. Теперь я пойду оденусь. Вы последите…
– За тем, как вы будете одеваться?
– Не валяйте дурака. За кофе, конечно.
Лоис прошествовала в спальню, ногой захлопнув дверь. Она приоткрылась от толчка, но Лоис не подумала закрыть ее, и я мельком увидел, как она сбросила халат, и солнце осветило ее тело.
– Вы следите за кофе, Дональд? – крикнула она.
– Нет. Кофе, за которым следят, никогда не закипает.
Она высунулась в дверь. На ней была одна комбинация.
– Ваша рубашка просвечивает, – заметил я.
Оглядев себя, Лоис рассмеялась:
– Некоторые рубашки не просвечивают, Дональд.
– Что вы имеете в виду? – спросил я.
Она улыбнулась и сказала:
– Догадайтесь сами. Вы ведь сыщик. Я просто хочу, чтобы вы знали, что некоторые из моих рубашек не просвечивают… по крайней мере, я на это надеюсь. А теперь отправляйтесь на кухню и следите за кофе. Бекон и яйца в холодильнике.
Я помыл руки в кухонной раковине и вытер их бумажным полотенцем. Отыскав бекон и яйца, я стал поджаривать мясо на медленном огне. Когда бекон начал подрумяниваться, я наклонил сковороду так, чтобы лишний жир стек в пустую жестянку. Затем я разбил в миску шесть яиц. Когда бекон поджарился, я выложил его на бумажное полотенце, чтобы оно впитало жир, влил в яйца немного сливок, взбил смесь и выплеснул ее на сковородку. Яичница уже начинала густеть, когда в кухню вошла Лоис и встала рядом со мной.
– Как дела? – поинтересовалась она.
– Прекрасно, если вы любите яичницу-болтунью.
– Люблю.
– А если добавить чуть-чуть паприки?
– Можно с паприкой.
– А капельку вустерширского соуса?
– Можно и вустерширского.
– Теперь попробуйте.
– Соль, перец? – спросила она.
– Соль. О’кей. И самую чуточку черного перца, чтобы он не забивал аромат паприки.
– Но ваш бекон остынет!
– Как только я выложу яичницу на тарелку, я опять кину бекон на сковородку, чтобы подогреть его перед подачей на стол.
– Вы, должно быть, женаты, Дональд?
– Нет.
– Тогда откуда у вас такие познания в кулинарии?
– Разве это признак женатого человека?
– Приготовление завтрака – да. Женившись, мужчина обнаруживает, что его жена любит утром понежиться в постели. Кроме того, выясняется, что, если она не выпьет кофе, у нее целый день болит голова и плохое настроение. Это приводит его на кухню. А уж раз он туда попал, то скоро приучается класть бекон и яйца на сковородку.
– И делает все это в лучшем виде?
– Ага.
– А вы не думали о том, чтобы научить готовить Джорджа?
– Дальше будет видно.
– Чем вызвано появление у Джорджа комплекса обвинителя?
– Ведь если я вам скажу, вы будете это знать, не так ли?
– Логично.
Лоис наблюдала за тем, как я ловко перевернул яичницу, потом выложил ее на тарелку, а на освободившуюся сковородку бросил ломтики бекона.
– А если вы узнаете, то будете так поражены, что вряд ли придете в себя до Рождества.
– Меня трудно поразить. Как насчет тостов?
– С удовольствием.
– Тогда приготовьте их сами. Вон там у вас стоит электрический тостер.
Она рассмеялась и занялась тостами, время от времени испытующе поглядывая в мою сторону.
Я подождал, пока хлебцы подрумянятся и Лоис смажет их маслом. Потом я поставил тарелку с яичницей в окружении ломтиков бекона на маленький кухонный столик.
Мы сели. Лоис налила две чашки кофе. Я положил себе немного яичницы.
– Вы не слишком голодны, – заметила Лоис.
– Это мой второй завтрак или третий – сбился со счета.
– Я сразу поняла: вы та самая птичка, которой достается первый червячок.
Она отпила кофе, положила себе яичницу, попробовала бекон и подцепила на вилку большой кусок.
– Черт возьми, Дональд. Из вас вышел бы прекрасный муж.
– Боюсь, что нет, – возразил я. – Я слишком груб. Я выволок бы жену из постели, задал бы ей трепку и велел приготовить завтрак, пока я бреюсь.
– Нет, вы бы так не сделали. Если бы женщина хорошо относилась к вам, то и вы были бы на редкость милы.
– Может быть.
Поглощая еду, она одновременно изучала меня. Я ей не мешал.
– Держу пари, что вы прямой человек, Дональд. – Лоис заговорила первой.
– Хотите испытать меня?
– Подумаю. Так с чего мы начали?
– Для начала ответьте мне, любили ли вы Джорджа Кэдотта, когда выходили за него замуж? – сделал выпад я.
Лоис в этот момент подносила к губам чашку, но вдруг резко, со стуком поставила ее на блюдце.
– Вот как обстоит дело? – не смогла она скрыть своего удивления.
– Так любили или нет? – допытывался я.
Лоис глубоко вздохнула:
– Думала, что любила.
– Что же произошло потом?
– Джордж изменился.
– Что заставило его измениться?
Она посмотрела на меня, раздумывая, достоин ли я ее откровенности, потом четко выговорила:
– Он убил своего деда.
Мне с великим трудом удалось сохранить невозмутимое выражение лица.
– Я знала, что это поразит вас, – поняла она мое состояние.
– Давайте уточним, – начал я, – Кэролайн Даттон – двоюродная сестра Джорджа?
– Правильно.
– Она и Джордж получили наследство после смерти деда?
