Жорж Сименон - Мегрэ ошибается
— Это жена профессора Гуэна, она живет этажом выше.
Через несколько минут на лестнице послышались шаги, потом кто-то закрыл входную дверь, которую Мегрэ оставил полуоткрытой. Раздался стук в дверь, и инспектор произнес:
— Входите, мадам.
Госпожа Гуэн вошла спокойно, словно так входила в любую иную квартиру. Она не осматривалась в комнате Луизы, ее взгляд сразу же остановился на Мегрэ.
— Это мой помощник Люка, — произнес Мегрэ. — Садитесь, пожалуйста…
— Благодарю.
Это была высокая женщина, крепкого телосложения, но не полная. Профессору было шестьдесят два года, его ясене скорее всего лет сорок пять, во всяком случае, она не выглядела старше.
— Полагаю, что вы ожидали моего звонка? — произнесла она с еле заметной улыбкой.
— Это консьержка вас предупредила? - Мгновение она колебалась, продолжая смотреть комиссару прямо в глаза, и улыбка на ее лице стала более заметной.
— Да. Она позвонила мне минуту назад.
— Значит, вы знали, что я здесь, и звонили мне в полицию лишь затем, чтобы ваш приход сюда выглядел правдоподобным.
Она слегка покраснела, но ни на минуту не утратила самоуверенности.
— Я не сомневалась, что вы догадаетесь, но, поверьте, так или иначе, но нам необходимо было встретиться. Еще утром, как только я узнала, что тут произошло, хотела с вами побеседовать.
— Почему же вы этого не сделали?
— Наверное, потому, что не хотела бы, чтобы имя мужа фигурировало в этой истории.
Мегрэ не спускал с нее глаз. Он отметил, что взгляд женщины ни разу не скользнул по комнате. Своим безразличным видом она старалась показать, что совершенно не любопытна.
— Когда вы были здесь в последний раз?
Она снова слегка покраснела, но по-прежнему хорошо владела собой.
— Вы и это знаете? Но вам никто не мог об этом сказать, даже мадам Карне.
Она на секунду задумалась, но тут же нашла ответ на свой собственный вопрос.
— Безусловно, я не произвожу впечатление человека, впервые попавшего в эту квартиру, тем более в такую, где накануне совершено преступление?
Люка сидел теперь на софе, почти на том самом месте, где утром было найдено тело Луизы Филон. Мадам Гуэн расположилась в кресле
Мегрэ стоял, опираясь спиной на искусственный камин.
— В конце концов это неважно. Сейчас я вам все объясню. Как-то месяцев семь-восемь назад, ночью, особа, жившая здесь, обезумев от страха, позвонила мне, поскольку у мужа, находившегося у нее, произошел сердечный приступ, и он потерял сознание.
— Когда вы пришли, он находился в спальне?
— Да. Я оказала ему первую помощь.
— Вы изучали медицину?
— До замужества я работала медицинской сестрой.
С самого начала Мегрэ не мог определить, к какой социальной среде принадлежит мадам Гуэн Теперь он понял, на чем основана эта уверенность в себе.
— Продолжайте.
— Это почти все. Я хотела позвонить одному из наших друзей — он врач, но Этьен пришел в себя и запретил мне вызывать кого-либо.
— Он удивился, обнаружив вас у своей постели?
— Нет. Он всегда и обо всем говорил мне. Не скрывал ничего. В ту ночь он поднялся со мной наверх и спокойно уснул.
— Тот приступ произошел с ним впервые?
— Года три назад тоже произошла подобная история, но менее опасная.
Она по-прежнему держалась так спокойно и уверенно, что можно было подумать, что мадам Гуэн в костюме медсестры находится у постели больного. Если кто и удивлялся, так это Люка, который не знал подробностей дела и не понимал, как женщина вообще может так спокойно говорить о любовнице собственного мужа.
— Почему вы решили поговорить со мной сегодня? — спросил Мегрэ.
— Консьержка сказала, что вы хотите поговорить с мужем. И я подумала: нельзя ли этого избежать? Не смогу ли я снабдить вас аналогичными сведениями? Вы знаете профессора Гуэна?
— Только понаслышке.
— Это необыкновенный человек. Таких, как он, — единицы.
Комиссар согласно кивнул головой.
— Он всю жизнь посвятил своей работе, и она для него — настоящее призвание. Кроме того, что ему приходится делать в больнице Кошена, случается, он проводит три-четыре операции в день, а вы, наверняка, знаете, как тонки эти операции. За них не берется ни один врач. Так что ничего удивительного, что я взяла на себя все остальные заботы, стараясь оградить его от повседневной суеты.
— После смерти Луизы Филон вы видели вашего мужа?
— Он приходил пообедать. Утром же, когда он уходил, мы ничего еще не знали.
— Как он воспринял сообщение о ее смерти?
— Это было сильным ударом для него.
— Он любил ее?
С минуту мадам Гуэн смотрела на Мегрэ, не произнося ни слова. Потом бросила быстрый взгляд на Люка, чье присутствие ее явно смущало.
— Мне кажется, господин комиссар, насколько я о вас слышала, вы человек, способный понять многое. В том числе и то, почему я хочу избежать огласки. Профессор принадлежит к той категории людей, которых не должны касаться сплетни, а его работа слишком валена для людей, чтобы обременять его повседневными заботами.
Услышав — слова «повседневные заботы», Мегрэ невольно посмотрел на то место, где еще сегодня утром лежал труп Луизы Филон.
— Если позволите, я вкратце опишу его характер.
— Будьте любезны.
— Вы, вероятно, знаете, что он родился в Севенне, в бедной крестьянской семье?
— Я знаю лишь, что он из крестьянской семьи.
— То, чего он добился, произошло исключительно благодаря его собственному уму и сильной воле. Без всякого преувеличения можно сказать, что у него никогда не было детства. Вы понимаете, что я этим хочу сказать?
— Прекрасно понимаю.
— У него попросту природный дар. Хоть я и его жена, но рискну утверждать, что он — гений. И многие говорят это, и еще будут говорить.
Мегрэ одобрительно кивал.
— У большинства людей странное отношение к гениям. Они считают вполне нормальным, что те отличаются от всех умом и профессиональными способностями. Никого из больных не удивляет, например, то, что профессор Гуэн поднимается в два часа ночи, чтобы провести операцию, которую только он в состоянии сделать, а ровно в девять утра он должен быть в больнице у своих пациентов. Однако все эти больные будут шокированы, если узнают, что профессор Гуэн отличается от них и в остальных вопросах.
Мегрэ догадался, куда она клонит, но предпочел, чтобы мадам Гуэн закончила свою мысль. Она сделала это с полным самообладанием.
— Его никогда не интересовали мелкие жизненные радости. У него и друзей-то нет. Не припомню, когда он в последний раз ездил в отпуск. Его жизненная сила и энергия поразительны. Но единственным способом снять это напряжение для него являются лишь женщины.
