Колин Уотсон - Здесь был Хопджой
— А мистер Хопджой участвует в театральных представлениях?
Миссис Сэйерс возмущенно фыркнула:
— Только не на сцене! Хотя актер он заправский, вы уж мне поверьте.
— Я бы очень хотел получить и его фото.
— Не знаю, где вам удастся его раздобыть. Судя по всему, он слишком часто летает с места на место, чтобы кто-то успел его сфотографировать. Хотя, конечно, какая-нибудь женщина смогла бы вам помочь. Или даже, — добавила она жутким голосом, — полиция.
Пербрайт, уложив в карман фотографию Оперного общества, поднял глаза и вперил взгляд в ее лицо, отыскивая признаки либо полного маразма, либо неожиданно проснувшегося чувства юмора.
— Нет, честно, — настаивала миссис Сэйерс с серьезным видом, — меня бы это ни капельки не удивило.
По автостраде неслась машина, за рулем которой сидел человек, известный под именем Росс. Он направлялся во Флаксборо для встречи с главным констеблем и одним из его старших сотрудников, проведшим предварительную проверку.
С вялым удовольствием Росс смотрел сквозь лобовое стекло «бентли» — вполне обычного, если не считать радиаторной решетки из пушечной бронзы, выгнутой несколько более, чем у серийной модели, — на июньский сельский пейзаж. Он уже заказал комнаты для себя и своего спутника во флаксборском отеле «Королевский Дуб». В отель он позвонил из будки телефона-автомата, когда они выехали из Лондона, воспользовавшись фамилиями Смит — ее он неизменно предпочитал всем другим, более экзотическим фамилиям, которые люди изобретают для гостиничного реестра, — и Паргеттер.
Будущему мистеру Паргеттеру, похоже, было не до красот природы. Когда длинная машина после последнего спуска в лесистой, изобилующей речушками долине ниже Флаксборо-Ридж пошла вверх и выскочила на шоссе, ведущее прямо к городу, он раздраженно пошевелился на сиденье и закрутил головой, пытаясь прочесть надписи на полузаросших мильных столбах.
Росса не смущал затылок его коллеги: блестящая лысина маячила в левом углу его поля зрения, и у него постепенно начало складываться забавное впечатление, что это сияет некий бородатый лик, без глаз, без носа и рта.
— Гарри, — резко спросил он, — ну что ты там пытаешься высмотреть?
Светлое пятно исчезло, вместо него появилось желтоватое, овальное.
— Я пытался выяснить, сколько нам еще осталось. Мне показалось, я разглядел тройку на последнем столбе.
Генри Памфри говорил быстро, но при этом тщательно артикулировал каждый звук, задавая изрядную работу лицевым мышцам. В конце каждой фразы он слегка облизывал верхнюю губу. У него сохранился северный акцент, впрочем едва заметный.
— Да, где-то мили три и будет, — согласился Росс. Он уже успел взглянуть на приборную доску и, видимо, считал с нее не менее точные сведения, чем Памфри. Руки Росса лежали на руле, словно на открытом молитвеннике — едва касаясь его. Теперь он наблюдал, как деревья и изгороди, мелькавшие вдоль дороги, постепенно уступают место домам, бензоколонке, отдельным магазинчикам. Велосипедисты — флаксборские велосипедисты, которые, казалось, врастали в свои велосипеды, образуя единое целое, такое же внушительное и непредсказуемое, как кентавр, — стремительно вылетали на шоссе с проселочных дорог. Зеленые даблдеккеры [5] урчали в засаде на холостых оборотах, а потом стеной вырастали на перекрестках. С безмятежностью глубокой старости три обитателя богадельни пересекли проезжую часть сначала туда, потом обратно, с мягкой улыбкой игнорируя предоставленную им государством возможность спокойно прожить еще одни сутки, и один за другим исчезли за дверью своего убежища. Пара собак, высунув языки и забыв обо всем на свете, совокуплялась на самой середине дороги, исполняя вальс в шесть ног вокруг столба с указателем «Держитесь левее». Дети носились между машинами и подбрасывали на дорогу разные предметы, а потом наблюдали с обочины, притопывая от радостного настроения.
Все эти препятствия с ленивой грацией преодолевались величественным «бентли», за рулем которого председательствовал Росс. Взгляд последнего оставался спокойным, снисходительным, заинтересованным.
Прямо перед большим бледно-голубым щитом на высоких столбах Росс прижался к обочине и остановился. По его просьбе Памфри опустил стекло со своей стороны и Росс, перегнувшись через товарища, обратился к приземистому, скептичного вида человеку, который стоял, лениво опершись спиной на один из столбов:
— Простите, вы случайно не можете нам подсказать, .в какой части города находится полицейское управление?
Человек молча оценил ненарочитую внушительность выставленного незнакомцем плеча, облегающий плечо костюм из сотканной вручную ньюбигтинской шерсти со льном цвета Шартрского собора и руки музыканта, которыми неожиданно заканчивались могучие запястья, толстые, как у оператора отбойного молотка. Он перевел взгляд на лицо Росса, терпеливое, не очень красивое, лицо инквизитора и знатока, торговца — в качестве последнего средства — болью.
Продолжая неторопливо изучать Росса, человек добрался до его глаз и увидел, что они устремлены поверх его головы и вбирают в себя послание, написанное на голубом щите большими четкими буквами: «Флаксборо приветствует осторожных водителей».
Человек вежливо подождал, пока взгляд Росса опустился, тщательно прочистил горло и сказал:
— Пошел-ка ты…
Главный констебль Флаксборо мистер Харкурт Чабб принял своих лондонских гостей с той скупо отмеренной степенью дружелюбия, которая, как он рассчитывал, все-таки не вызовет у них желания серьезно испортить ему жизнь. Он представил Пербрайта, который нашел рукопожатие Росса несколько затянутым и как бы изучающим, а Памфри — подчеркнуто крепким, словно человек собирался навсегда стать его лучшим другом.
Все, кроме мистера Чабба, сели. Главный констебль отступил на шаг назад и расслабленно оперся своим высоким худым телом на каминную доску, вытянув вдоль нее руку.
Росс посмотрел сначала на него, потом на Пербрайта.
— Я полагаю, инспектор, мистер Чабб объяснил вам,почему мы заинтересовались этим небольшим происшествием во… Флаксборо. — Секундная пауза красноречиво говорила о трудностях с географическими названиями, которые испытывает человек, много поездивший по свету. Кто знает, может быть, днем раньше ему приходилось вести подобную беседу где-нибудь в Стамбуле или Аделаиде. Пербрайт наклонил голову:
— Насколько я понимаю, один из двух исчезнувших людей, некто Хопджой, оказался…
— одним из наших ребят, — встрепенувшись, быстро договорил за него Росс и внимательно посмотрел на Пербрайта. — Вы, конечно, представляете, что может нас тревожить в ваших краях?
