Энтони Беркли - Осторожно: яд!
В общем, кремации не было. Анджела возражала, говорила, что такова была воля покойного, однако не настаивала. Глену было все равно, Рона безразлично махнула рукой, так что Френсис взяла верх. Джона похоронили на небольшом кладбище напротив церкви. Присутствовали мы, несколько родственников жены и горстка местных жителей. Его родственники отсутствовали.
О том, что Сирилу ничего не сказали, обнаружила тоже моя Френсис.
После похорон она выразила удивление, почему не приехал никто из родственников Джона, — она знала, что у него есть брат, — на что Анджела ответила, что да, брат есть, но Джон давно потерял с ним связь. Френсис пришла в ужас и заставила ее сесть и написать тотчас же письмо брату.
Сирил прибыл на следующий день, предварительно послав телеграмму, которая привела Анджелу в смятение. Она вообще не понимала, зачем Сирилу нужно было приезжать. Мне кажется, она его побаивалась.
Узнав о приезде Сирила, она прибежала к нам, — сама, а не послала Митци, большая редкость, — стала просить Френсис помочь ей в еще одном «тяжком испытании». Френсис пообещала, что вечером мы придем к ней поужинать, и Анджела буквально рассыпалась в благодарностях.
Вот как получилось, что мы с Френсис, фактически открывавшие первый акт этой трагедии, появились на сцене сразу, как только поднялся занавес во втором акте.
И события начали развиваться весьма драматически.
Мы сидели с Анджелой в гостиной, потягивали коктейли, в ожидании когда спустится Сирил, — он только что приехал и переодевался наверху, — и тут входит горничная и смущенно обращается к Анджеле:
— Извините, мадам, но там пришел могильщик. Он спрашивает, согласны ли вы, чтобы окончательно оформить могилу завтра?
— А почему я должна быть против? — удивилась Анджела. — Пусть поступает, как ему удобно.
— Но он говорит о какой-то телеграмме, мадам.
— Что за телеграмма? От кого? — Как обычно, Анджела обратилась за помощью к тому, кто оказался в этот момент рядом. — Дуглас, о чем она говорит?
Я встал.
— Позвольте, я пойду, с ним побеседую?
— Пожалуйста. Большое спасибо, Дуглас.
Я вышел в холл. Там стоял наш местный деревенский плотник и столяр. Гробовщиком и могильщиком он становился, когда возникала необходимость.
— В чем дело, Блейк? — спросил я деловым тоном.
Старик тронул свою кепку.
— Я хотел бы знать, сэр, желает ли миссис Уотерхаус, чтобы я оформил могилу завтра, или подождать? По правилам это нужно было сделать сегодня, но тут пришла телеграмма.
— Я могу ее посмотреть?
— Конечно, сэр, прошу вас.
Он извлек из кармана смятый листок.
Я быстро пробежал текст глазами. Вот он:
Не оформляйте могилу до получения указаний.
Уотерхаус
Отправленная сегодня утром в десять двадцать семь из Лондона телеграмма была адресована «Могильщику деревни Аннипенни, Дорсет».
Я вернул телеграмму старику.
— Вот что, Блейк, давайте сегодня не будем беспокоить миссис Уотерхаус. А оформление могилы отложите до завтра.
3Признаюсь, я невзлюбил Сирила Уотерхауса еще до того, как увидел.
И это чувство со временем только углублялось. Его внешность я уже описал, а его манеры не буду. Слишком они противные. Со мной и Френсис он был холодно вежлив, но, несомненно, считал нас назойливыми соседями, вмешивающимися в чужие дела. Со своей невесткой Сирил был также холоден, к тому же откровенно груб. Можете представить, как мы «повеселились» за ужином.
Когда женщины вышли и горничная подала кофе, Сирил Уотерхаус сразу оборвал непринужденный ход беседы, резко заявив:
— Сведения об обстоятельствах смерти моего брата я нахожу весьма скудными. Насколько мне известно, вы и ваша жена были свидетелями его болезни, равно как и остальные соседи. Пожалуйста, проясните ситуацию.
И я стал рассказывать. Коротко, конечно, насколько возможно. Джон захворал желудком, что там было точно — не известно. А потом неожиданно умер. Доктор в своем заключении указал причину.
— То есть смерть была неожиданной? — спросил Сирил.
— Да, — ответил я. — Для всех нас это явилось шоком.
Сирил Уотерхаус кивнул.
— А почему не пригласили другого доктора?
— Думаю, доктор Брум не счел это необходимым.
— Он не полагал состояние моего брата критическим?
— Насколько мне известно, нет. Он оценивал его состояние как серьезное, но не критическое. Но об этом вам лучше поговорить с ним, — добавил я резко. Меня уже начал раздражать этот допрос.
Мой тон его совершенно не смутил.
— И почему не пригласили профессиональную медсестру?
— Мисс Брум любезно согласилась присматривать за ним. Она хорошо знает это дело.
— У нее есть квалификация медсестры?
— Официально нет. Но фактически она выше по уровню любой.
Сирил Уотерхаус закончил чистить персик, разрезал пополам и аккуратно вытряхнул косточку на тарелку.
— А этот Брум, он хороший доктор?
— Считается лучшим хирургом в графстве, — ответил я, сдерживая неприязнь.
— Но в данном случае речь идет не о хирургии. Какой он терапевт?
— Извините, мистер Уотерхаус, но с этим вопросом вам следует обратиться к кому-то другому. Глен Брум мой друг с детства, я ему полностью доверяю, и мне неприятны намеки, содержащиеся в ваших вопросах. — Я помолчал, затем добавил: — Давайте не будем ходить вокруг да около. Скажите, что у вас на уме? Зачем вы прислали эту телеграмму?
Сирил понимающе кивнул:
— Вы правы, пора раскрыть карты. Я подозреваю, что моего брата отравили. А вам такая мысль не приходила в голову? Скажите, только честно.
— Но это же… — Я замолк, не в силах продолжить. Тут же вспомнился пузырек с лекарством, запертый в ящике стола, разговор с Френсис.
— Я вижу, вы тоже об этом думали, — сухо заметил Сирил Уотерхаус.
— Вы имеете в виду пищевое отравление? — спросил я еле слышно.
— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. Я подозреваю, что моему брату дали яду.
— Но кому было нужно его травить? — возмутился я. — Мы все его так любили. Он был для нас…
— Понимаю, понимаю, — прервал меня Сирил Уотерхаус с ледяной улыбкой. — Я пока никого не обвиняю. А всего лишь высказываю подозрение, что он умер от отравления ядом, и мой долг подтвердить это подозрение или опровергнуть. Если оно окажется верным, то тогда пусть с этим разбирается полиция. Он мог принять яд случайно, или это было самоубийство.
Я чувствовал, что каким-то образом должен немедленно рассеять его подозрения. Но не знал как.
