Раймонд Чандлер - Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты
— Конечно.
— Милый, но ты же сейчас можешь с ним поговорить, — сказала Мими. — У вас есть секреты, которые мне знать не положено? — Тон был достаточно приветливый; Мими уже не дрожала.
— Тебе это будет скучно. — Гилберт взял пальто и шляпу, кивнул мне и вышел из комнаты.
Мими снова покачала головой.
— Я абсолютно не понимаю этого ребенка. Интересно, что он подумал, увидев нашу живописную сценку? — В голосе Мими не чувствовалось особого беспокойства. Затем, уже более серьезно, она спросила: — Зачем ты сказал так?
— По поводу остатка жизни в?..
— А, все равно, — вздрогнула Мими. — Не хочу об этом слышать. Ты не останешься на ужин? Я, наверное, буду совсем одна.
— Извини, не, могу. Да, так как насчет того самого доказательства, которое ты нашла?
— Я на самом деле ничего не находила. Я соврала. — Мими нахмурилась. — Не смотри на меня так. Я действительно соврала.
— Значит, ты пригласила меня только для того, чтобы морочить мне голову? — спросил я. — Иди решишь поменять свои планы?
Мими тихонько засмеялась.
— Ты, наверное, на самом деле любишь меня, Ник, иначе не был бы всегда таким противным.
Продолжать разговор в том же духе было бессмысленно.
— Ладно, — решил я, — узнаю, чего хочет Гилберт, и пойду.
— А я думала, ты останешься.
— Извини, не могу, — повторил я. — Как его найти?
— Вторая дверь на… А Криса правда арестуют?
— Это будет зависеть от того, что он скажет, — сказал я. — Чтобы не загреметь, ему надо быть абсолютно искренним.
— О, он-то будет… — Мими оборвала фразу, подозрительно посмотрела на меня и спросила: — А ты меня не разыгрываешь? Он на самом деле тот самый Келтермэн?
— Полиция в этом уверена полностью.
— Но тот человек, который приходил сегодня, не задал ни одного вопроса о Крисе, — возразила Мими. — Он только спросил, знаю ли я…
— Тогда еще они не были полностью уверены, — объяснил я. — Только догадывались.
— А теперь уверены?
Я кивнул.
— А как они узнали?
— Через одну его знакомую девицу, — сказал я.
Какую девицу? — Глаза Мими чуть-чуть потемнели, хотя голос не изменился.
— Забыл, как ее зовут. — Затем я сказал правду: — Та, что подтвердила его алиби в день убийства.
— Алиби? — негодующе переспросила Мими. — И ты хочешь сказать, что полиция поверила такой девице?
— Какой?
— Ты понимаешь, что я имею в виду.
— Не понимаю. Ты что, знаешь ее?
— Нет, — отрезала Мими так, будто я ее оскорбил. Она сузила глаза и перешла на шепот: — Ник, ты полагаешь, что это он убил Джулию?
— С чего бы это ему ее убивать?
— Предположим, на мне он женился, чтобы отомстить Клайду, — сказала Мими, — и… ты знаешь, что он настоял, чтобы мы переехали сюда и попытались получить деньги у Клайда. Может быть, я сама навела его на эту мысль, не знаю, но настоял именно он. Потом предположим, что он встретил Джулию. Она его, естественно, знала, потому что они работали у Клайда в одно и то же время. А он знал, что в тот день я собираюсь с ней встретиться, и испугался, что если я раздразню быка, то Вулф может его выдать, и тогда… Могло так быть?
— Абсолютная ерунда. Кроме того, в тот день вы вышли отсюда вместе. Он просто не успел бы…
— Но я ехала на ужасно медленном такси, — сказала Мими, — потом… я могла остановиться где-нибудь… наверное, я так и сделала. Кажется, я останавливалась у аптеки, чтобы купить аспирина. — Мими энергично кивнула. — Точно, я вспомнила.
— А он знал, что ты будешь ехать с остановками, потому что ты заранее его об этом предупредила, так? — предположил я. — Не стоит продолжать в том же духе, Мими. Убийство — дело серьезное. Несправедливо наговаривать на людей только за то, что с тобой сыграли шутку.
— Шутку? — Переспросила Мими, уставившись на меня. — Ну, это уже… — Она принялась обзывать Йоргенсена всеми возможными непотребными словами: она говорила все громче и громче, в конце она уже просто вопила мне в лицо. Когда Мими остановилась, чтобы перевести дух, я заметил:
— Здорово ты его разделала, но…
— Он даже набрался наглости и намекнул, что это я могла убить Джулию, — сказала Мими. — Ему не хватило наглости спросить меня об этом прямо, но он так повел разговор, что в конце концов я сказала ему окончательно и бесповоротно, что… ну, что я не делала этого.
— Ты не это хотела сказать. О чем ты сказала ему окончательно и бесповоротно?
Мими топнула ногой.
— Перестань меня допрашивать.
— Ладно, черт с тобой, — сказал я. — Я к тебе в гости не напрашивался. — Я двинулся к двери.
Мими нагнала меня и схватила за руку.
— Ник, извини, пожалуйста. Это все мой отвратительный характер. Я не знаю, что…
Вошел Гилберт и сказал:
— Я немного провожу вас.
Мими нахмурилась.
— Ты все слышал?
— Как мог я не слышать, если ты так орала? — спросил Гилберт. — Могу я получить немного денег?
— Но мы не договорили, — сказала Мими.
Я посмотрел на часы.
— Я должен бежать, Мими. Пора.
— Ты вернешься после своего делового свидания?
— Если будет не очень поздно: Не жди меня.
— Я буду дома, — сказала она. — Я жду тебя в любое время.
Я ответил, что постараюсь прийти. Мими дала Гилберту денег, и мы вышли вместе с ним.
19
— Я подслушивал, — сказал Гилберт, когда мы вышли на улицу. — Я считаю, что если ты интересуешься поведением людей, которые никогда не бывают с тобой искренними, то глупо не подслушивать, раз имеешь такую возможность. Конечно, люди не любят, когда их подслушивают, но, — Гилберт улыбнулся, — думаю, птицам и зверям тоже не нравится, когда за ними наблюдают натуралисты.
— И много ты услышал? — спросил я.
— Да. Вполне, по крайней мере, я вряд ли упустил что-нибудь важное.
— Ну, и что скажешь?
Гилберт закусил нижнюю губу, наморщил лоб и сказал решительно:
— Трудно сказать что-нибудь определенное. Мама иногда может что-то скрывать, но вот выдумывать она не способна. Интересная вещь — вы, наверное, замечали — люди, которые часто врут, обычно делают это довольно неуклюже, и их самих легко обмануть. Казалось бы, они должны относиться ко всему недоверчиво, а получается, что они готовы поверить чему угодно. Вы, наверное, такое замечали, да?
— Да.
— Я вот что хотел вам сказать, — продолжал Гилберт. — Крис сегодня дома не ночевал. Поэтому-то мама и волнуется сверх меры; а утром на имя Йоргенсена пришло письмо, я подумал, что там может быть что-нибудь важное, поэтому вскрыл его над паром. — Он достал письмо из кармана и протянул мне. — Вы его лучше прочтите сами, а потом я его запечатаю и суну завтра в почту, хотя я и не думаю, что Йоргенсен вернется.
