Найо Марш - Смерть после бала
— Да.
— Каково было его отношение к тому, что он увидел?
— Он ужасно рассердился.
— Что он сделал?
— Он вывернул мне руку.
— Ложь. Эта девчонка всегда меня ненавидела. Чего я только не делал для нее… Ложь, гнусная, бесстыдная ложь!
— Фокс, — сказал Аллейн, — пригласите, пожалуйста, сэра Даниэля.
Сэр Даниэль, очевидно, сидел в приемной, так как вошел в комнату почти сразу. Увидев Каррадосов и Бриджит, он поздоровался с ними так, словно находился на каком-нибудь светском рауте. Затем он обменялся рукопожатием с заместителем комиссара и повернулся к Аллейну.
— Сэр Даниэль, — сказал Аллейн, — я попросил вас прийти, так как, насколько мне известно, вы были свидетелем сцены, которую только что нам описала мисс О'Брайен. Это произошло около двух лет назад. Вы помните, как мисс О'Брайен позвонила вам и попросила прийти, так как ее мать плохо себя почувствовала?
— Такое случалось не раз, — ответил Дэвидсон.
— В тот день вы зашли в кабинет, где у вас с мисс О'Брайен произошел разговор о маленьком французском секретере.
Дэвидсон приподнял брови.
— Да?
— Вы помните это?
— Да, очень хорошо помню.
— Вы сказали ей, что в таких секретерах можно обнаружить потайное отделение. После этого пошли наверх к леди Каррадос.
— Да. По-моему, все так и было.
— Когда вы вернулись, мисс О'Брайен и сэр Герберт оба находились в кабинете?
— Да, — ответил Дэвидсон и холодно поджал губы.
— Вы не могли бы рассказать нам, что произошло?
— Боюсь, что нет, мистер Аллейн.
— Почему?
— Скажем, из соображений профессиональной этики.
— Сэр Даниэль, — вмешалась леди Каррадос, — если вы беспокоитесь из-за меня, я умоляю вас рассказать все, что они хотят знать. Я так же, как и все остальные, хотела бы знать правду. Если я сейчас же не узнаю всего, я просто этого не вынесу.
Дэвидсон с изумлением уставился на нее.
— Вы хотите, чтобы я рассказал им о том, что произошло в тот день?
— Да. Да, я хочу.
— А вы, Каррадос? — Дэвидсон посмотрел на Каррадоса так, словно тот был каким-то редкостным экспонатом.
— Дэвидсон, я умоляю вас не терять головы. Я уверен, вы не видели ничего, что можно было бы истолковать… что можно было бы рассматривать как доказательство… Дэвидсон, вы же меня знаете. Я не мстителен. Вы же знаете.
— Послушайте, — сказал Аллейн, — давайте говорить прямо. Сэр Даниэль, вы обследовали руку мисс О'Брайен, когда вернулись в кабинет?
— Да, — ответил Дэвидсон, поворачиваясь спиной к Каррадосу.
— И что вы обнаружили?
— Рука была покрыта синяками, и я выписал ей мазь.
— Как вы думаете, что могло послужить причиной этого?
— Похоже было, что руку крепко сжали и сильно вывернули.
— Что делали сэр Герберт и его падчерица, когда вы вошли в кабинет?
— Он держал ее за руку.
— Будет правильно сказать, что он был зол на нее?
Дэвидсон задумчиво посмотрел на Бриджит. Они обменялись понимающей улыбкой.
— Безусловно, он кричал на нее, — сухо произнес Дэвидсон.
— Вы обратили внимание на секретер?
— По-моему, в этот раз я не смотрел на него. Но я понял, что сэр Герберт Каррадос как раз говорил о нем, когда я вошел в комнату.
— Так. Благодарю вас, сэр Даниэль. Вы не могли бы подождать с мисс О'Брайен в другой комнате? Фокс, пожалуйста, пригласите мистера Даймитри.
Дэвидсон и Бриджит вышли из комнаты. Вскоре появился Фокс вместе с Даймитри. На пальце у Даймитри красовалась белоснежная повязка, волосы блестели от бриллиантина, и весь он был гладкий, лоснящийся и распространял сильный запах одеколона. Краешком глаза он оглядел присутствующих и церемонно поклонился.
— Добрый вечер, миледи! Добрый вечер, джентльмены!
— Мистер Даймитри, — начал Аллейн, — я хотел бы…
— Остановитесь!
Каррадос вскочил на ноги. Он стоял, держа руку на уровне лица, не то обороняясь, не то пытаясь заставить всех замолчать. Затем он медленно вытянул руку и пальцем указал на Даймитри. Этот жест был крайне нелепым, но в то же время пугающим.
— Что случилось, сэр Герберт? — спросил Аллейн.
— Что он здесь делает? Мой Бог, теперь я понял… я понял…
— Что, сэр Герберт? Что вы поняли?
— Остановитесь! Я все скажу. Я сделал это. Я сделал это! Я признаю. Я признаюсь во всем. Я это сделал!
29. Кульминация
— Что вы сделали, сэр Герберт?
Это был голос заместителя комиссара, очень спокойный и прозаичный.
— Я спрятал письмо. — Каррадос посмотрел прямо в лицо жене. — Вы знаете почему. Если бы вы когда-нибудь заговорили о нем, стали сравнивать меня с ним, если бы я узнал, что вы… Вы знаете почему.
— Да, я знаю почему, — сказала леди Каррадос.
— Ради Бога, джентльмены, ради всех святых, пусть это останется между нами, — сказал Каррадос. — Это дело касается только меня и моей жены.
— Это уже не только ваше личное дело, — ответил Аллейн. — Вы писали своей жене, шантажируя ее лишь для того, чтобы причинить ей боль? Разве вы не делали этого?
— Вы глупец! — закричал Каррадос. — Вы глупец! Это я страдал! Это я боялся, что именно так и случится! Письмо было украдено. Оно было украдено!
— Теперь, похоже, мы наконец-то сможет добраться до правды, — сказал Аллейн. — Когда вы обнаружили, что письмо пропало?
Каррадос переводил взгляд с одного лица на другое. На какую-то долю секунды Аллейн испугался, что он сейчас расплачется. Его губы дрожали, он сразу постарел. Наконец Каррадос начал говорить.
— Это случилось, когда мы вернулись из Ньюмаркета. В этот вечер я сидел один в кабинете. Бриджит весь день вела себя очень невнимательно по отношению к нам, бросив нас одних и отправившись куда-то с молодым человеком, которого я не одобряю. Моя жена встала на ее сторону. Я сидел совсем один в кабинете и смотрел на секретер. Мне показалось, что безделушки, стоявшие перед ним, были расположены не так, как обычно. Я подошел, чтобы поправить их, а потом открыл потайное отделение. Оно было пусто! Уверяю вас, письмо было там еще накануне! Я сам видел его. В тот день я был очень зол на жену. Она жестоко обращалась со мной. Я очень чувствителен, и мои нервы вконец расшатаны. Я одинок, ужасно одинок. Никого не волнует, что со мной будет. Она была так бездушна и невнимательна. И я пришел взглянуть на письмо, потому что оно несколько утешало меня. Оно было на месте поздно вечером накануне. А известно ли вам, кто был один в моем кабинете девятого мая?
— Да, — сказал Аллейн, — и я рад, что вы тоже вспомнили это. Это был мистер Коломбо Даймитри.
