Эллери Квин - Санаторий смерти
Корнелия Маллинз подошла к Джону Брауну и погладила его по руке.
— Доверьтесь природе, друг мой, — сказала она мягко. — Пойдемте на солнце, оно придаст вам силы.
Хмурое лицо Брауна смягчилось было, но затем он решительно покачал головой.
— Против рентгеновских снимков не помогает никакая природа, Корнелия.
Старый Амос вдруг зашевелился. Все еще глядя в потолок, он пробормотал:
— Посреди жизни все мы охвачены смертью…
Миссис Браун зарыдала громче.
— Бедный старина Амос, — ласково сказал Джон Браун. — Я уже о тебе позаботился — тебя увезут жить в приют для престарелых.
— Нет! — закричал старик в ужасе. — Я не поеду туда!
Он, хромая, побежал к двери. Ворон, вцепившись в его плечо, колыхался при каждом шаге.
Дверь захлопнулась.
Корнелия еще раз положила свою руку на руку Брауна.
— Джон, а почему бы нам не продолжить все как прежде, когда ты руководил нами?
— Она права, — поддержал ее Закари, быстро подняв глаза от бумаг.
— Конечно, права, — поддакнул Рокки Тейлор — Ведь вы же всегда наставляли нас — выполняйте свою работу так, будто это ваше собственное предприятие, и оно на самом деле станет вашим, если мне первому суждено будет уйти от вас.
— В этом духе я и составил ваше завещание, — вставил адвокат.
— Это завещание больше не имеет силы, — медленно сказал Браун, старательно выговаривая каждое слово. — Я составил новое, по которому оставляю все своей жене.
И он указал ножом для разрезания бумаг на листок, который лежал перед ним.
— И Барбара в нем не упомянута? — спросил Джим Роджерс.
— Совершенно верно.
— Как хорошо! Наконец-то я смогу жениться на ней.
Браун бросил на Джима взгляд, полный ненависти, но предпочел оставить эту реплику без ответа.
— Я собрал всех, пока еще жив, чтобы объявить — я вас вычеркнул из своего завещания. Я не мог отказать себе в такой радости — поглядеть на ваши физиономии при этом известии.
— Но почему же? — спросила Корнелия со слезами на глазах. — После всего, что мы для вас сделали?
Закари еле успел поймать пенсне, наконец соскользнувшее с носа.
— Это просто невероятно, — пробормотал он. — Просто уму непостижимо. Мистер Браун, пожалуйста, подумайте еще раз…
Рокки Тейлор встал, закусил губу.
— Успех фирмы «Браун Энтерпрайз Инкорпорейтед» объясняется главным образом развернутой мною рекламной кампанией. Но для меня не является неожиданностью эта ваша специфическая манера выражать благодарность людям. Пойдем, Корнелия, нам здесь больше делать нечего.
Не удостоив Брауна взглядом, Корнелия встала и вышла из комнаты вслед за Рокки Тейлором.
Джон Браун обмакнул ручку в чернильницу и положил рядом с листом бумаги, который был весь исписан его почерком. Затем отодвинул стул и тоже встал.
С ухмылкой он сказал Джиму Роджерсу:
— Поскольку вы не упоминаетесь в этом завещании, можете подписать его как свидетель, по крайней мере.
— С удовольствием, — ответил Джим и поставил под листком свою подпись.
— То же касается и вас, Закари.
Закари вскочил, уронив все свои бумаги. Совсем растерявшись, он нагнулся, собрал их и только после этого подошел к столу. Сел, поправил свое пенсне и поставил свою подпись пониже подписи Джима.
— Пожалуйста, — сказал он. — Мне все равно, если такова ваша благодарность за мою многолетнюю работу у вас.
— Я благодарю вас от всей души еще раз, — насмешливо сказал Браун. — А теперь, пожалуйста, оставьте меня.
Поглядел на свою жену, которая, сгорбившись, сидела в углу, и сказал:
— Это касается и тебя, Лидия. Я хочу побыть один.
6
Еще когда Никки ехала с Эллери к «Храму здоровья», она думала, что станет делать в санатории. Теперь она приступила к исполнению своих планов.
Она открыла дверь и вошла в просторное фойе. Справа от нее были регистрационные стойки. Здесь принимали пациентов в дни заезда в санаторий. На одной из стоек стояла табличка с именем «Мисс Норрис». За ней, у пульта за телефоном восседал дежурный администратор — симпатичная девушка, ровесница Никки. Наискосок за ней была дверь какого-то кабинета.
«Закари, менеджер» — разобрала Никки с некоторым трудом.
Девушка за стойкой подняла на нее глаза.
— Я слушаю вас.
— Мы договорились встретиться с доктором Роджерсом.
— Как вас зовут?
— Никки Портер.
— Сожалею, мисс Портер, но доктор Роджерс сейчас как раз находится на совещании у мистера Брауна. Может, вы подождете в его кабинете?
— Благодарю вас.
Никки последовала за девушкой на второй этаж, в кабинет Роджерса.
— Вот иллюстрированные журналы, мисс Портер, если желаете полистать. Доктор Роджерс наверняка скоро придет.
С этими словами мисс Норрис удалилась.
Никки подождала несколько минут, затем открыла дверь и выглянула в коридор. И с одной, и с другой стороны в коридор выходило множество дверей. На самой внушительной из них висела табличка: «Джон Браун, президент». Никки вернулась в кабинет Роджерса, опустилась в кожаное кресло и взяла журнал, с обложки которого ей улыбалась загорелая амазонка в купальнике.
И в этот миг Никки услыхала крик — громкий, истерический крик. Кто кричал — мужчина или женщина — было не разобрать. Крик стал громче, и она уловила слова:
— Посреди жизни…
По спине у Никки пробежал холодок. Она испуганно бросилась к двери.
Дверь напротив распахнулась, и человек в каких-то лохмотьях шумно вывалился в коридор. Глаза его дико блуждали, длинные волосы спутались. А на плече сидела огромная черная птица. Человек заковылял по пустынному коридору, вопя: «Посреди жизни мы охвачены смертью!»
Потом все опять стихло.
Никки не знала, что подумать. Странный дом — дом, в котором родилась Барбара. Комната напротив — явно кабинет мистера Брауна. Но администратор сказала, что Джим Роджерс сейчас у него на совещании. А из-за двери, которая была полуоткрыта, не доносилось ни звука.
Никки подошла к двери на цыпочках и осторожно заглянула в комнату. Та представляла собой то ли библиотеку, то ли рабочий кабинет. В ней не было ни души. Взгляд Никки упал вначале на огромный письменный стол и мягкие бархатные шторы. Все оставляло впечатление необыкновенной роскоши. Но зачем же решетки на окнах? Светило солнце, и тень от решетки лежала на письменном столе, разделяя его на квадраты.
Она ступила на толстый ковер. Странно, почему этот старик выскочил в таком возбуждении? Кто-нибудь, должно быть, его напугал, но кто? Откуда он мог выйти? Из двери слева или вон оттуда, справа?
