Эллери Квин - Санаторий смерти
— Вы частный детектив! — жалобно воскликнула Никки.
— Если можно так выразиться, — милостиво сказал Эллери. — Мисс Браун, ваша мать поручила мне отыскать вас и доставить домой.
Мысли у Никки смешались. Вот как! Значит, он принял ее за Барбару. Во всяком случае, они теперь знают, где скрывается Барбара.
— А как вы нашли Бар… Как вы нашли меня? — спросила она.
Черт, чуть было не проговорилась.
— Это я расскажу вам позднее, мисс Браун. Как насчет того, чтобы вам побыстрей собраться?
— А к чему такая спешка?
Никки подумала, что Барбару нужно спасать во что бы то ни стало. Разве она сможет сама отделаться от такого настырного типа?!
— Нам надо покинуть этот дом до того, как сюда придет полиция.
— Полиция? — Никки совсем упала духом.
— Она может явиться сюда с минуты на минуту. Вам будет определенно приятнее уехать отсюда со мной, чем в сопровождении целой толпы полицейских. Только подумайте, какой поднимется шум — набегут газетные репортеры, фотографы! Их хлебом не корми — подай что-нибудь в скандальном духе. Словом, собирайте вещи, да поторопитесь.
— Как это ужасно!
Казалось, последний аргумент окончательно сломил сопротивление девушки, и она, наконец, дала себя убедить.
— Что ж, если все действительно обстоит так… Но прошу вас — присядьте. Я… Я сейчас вернусь.
Никки в полном замешательстве указала ему на кресло и исчезла в спальне, закрыв за собой дверь.
— Барби, — шепнула она подруге, — они разнюхали, где ты прячешься. Сейчас появится полиция.
— О, Никки, что же мне делать? Я не пойду с ними. — Губы Барбары затряслись.
— Т-с, не так громко. Человек, который там пришел, считает, что я — это ты. Я пойду с ним, а как только мы уйдем, ты позвони Джиму — пусть заберет тебя отсюда. Но тебе придется поторопиться и успеть, пока я его отвлекаю. Сиди и не шевелись, пока мы не уйдем. Когда уйдем, собирай все свои вещи.
Говоря все это шепотом, Никки не переставала укладывать чемодан.
Эллери Квин, несмотря на предложение Никки, так и не присел, а стал с любопытством разглядывать комнату, разгуливая по ней. На книжной полке он обнаружил энциклопедический словарь, несколько справочников, учебник английского языка, «Маленькие эссе» Джорджа Сантаяны, затем, к своему необычайному удивлению, огромный том «Анатомии человека» и в дополнение ко всему дюжину томов Эллери Квина. На листе, вставленном в машинку, он прочел: «Никки Портер. Тайна восточного ковра». Рядом со столом лежала целая стопа начисто перепечатанных рукописей. На каждой из них красовалась резолюция — «Не подойдет». Наложены эти резолюции были самыми разными издателями. Эллери взял верхнюю и прочел: «Тайна шляпы с пером». Раскрыл рукопись на середине. Первое же предложение, попавшее ему на глаза, гласило: «Поистине, это был Гарри Мактавиш, кто все хорошо знал».
Эллери машинально зачеркнул «поистине» и написал сверху «действительно». Дочитав страницу до конца, он стал тихо хихикать, и продолжал хихикать до самого возвращения Никки с чемоданом в руках.
— Что это тут вас так рассмешило? — осведомилась она, быстро закрывая за собой дверь спальни.
Эллери положил рукопись на место.
— Мисс Браун, — сказал он торжественно, — я хотел бы дать вам один добрый совет: вы богаты, вот и развлекайтесь со своими миллионами, но предоставьте писать детективные романы людям, которые знают толк в этом деле.
— О, да вы, выходит, крупный знаток литературы! — издевательским тоном произнесла Никки.
Эллери с огорчением посмотрел на нее.
— Прошу прощения, если обидел вас. Впрочем, нам пора.
На «кадиллаке» Эллери Квина они поехали в северном направлении. Эллери несколько раз пытался завязать разговор, но Никки упорно отмалчивалась, пока они не доехали до Двадцать первой улицы.
Здесь любопытство взяло верх, и она спросила, правда, еще продолжая дуться:
— Вот вы там сунули свой нос в мою работу. И чем же вам так не понравились мои детективные рассказы?
— Не могу сказать, чтобы они были уж очень плохи.
Просто меня всегда забавляет, когда я вижу людей, которые пишут такие вещи. Я ведь тоже из их числа.
— В самом деле? — На сей раз Никки была заинтригована не на шутку. — И что же, удается что-нибудь продать?
— Все, что ни напишу.
Она поглядела на него почти благоговейно.
— На самом деле я больше писатель, чем детектив, — признался Эллери. — Главным образом по этой причине я и поднял вас из вашей берлоги.
— Это мне непонятно, — сказала она удивленно.
— Я хотел познакомиться с вами, а также с вашим отцом.
— А почему?
— Если говорить честно, с меня не слазит издатель. Он хочет получить от меня новую книгу. И я сейчас пытаюсь поймать вдохновение, найти замысел, идею книги. А лучшие идеи для своих книг я черпаю прямо из жизни. Это делает их гораздо более реалистичными.
Никки хмыкнула.
— Именно на эту тему мне сегодня утром прочитал проповедь и высокочтимый издатель. Он мне прямо в лицо заявил, что свои идеи я краду у Эллери Квина. Что за надутый писака, ты скажи!
— Не понимаю, почему вы называете его надутым писакой. Я считаю, он прав. Рассказы надо писать на основе собственного жизненного опыта.
— Я имела в виду вовсе не редактора, а этого Эллери Квина.
Эллери взглянул на нее.
— А его-то за что вы так? — спросил он с усмешкой, а затем снова стал смотреть вперед на дорогу.
— Потому что он придумал такую чушь!
Его даже бросило в жар от этой оценки.
— Судя по количеству его книг у вас на полке, эту чушь вы читаете не без удовольствия!
— Этот Эллери Квин уже преследует меня во сне, — с горечью сказала она. — Давайте лучше не будем больше говорить о нем.
Она помолчала несколько секунд, а затем спросила:
— И что же, вы считаете, что это потянет на сюжет для романа — то, что Бар… что я ушла из дому?
— Разумеется.
Признание о том, что он преследует кого-то даже во сне, позабавило Эллери.
— Кабы не так, я не стал бы городить весь этот огород. Сбежавшая наследница, непримиримый отец, отчаявшаяся мать и жених, который разрывается между долгом и чувством — чем вам не начало для романа?
— Мне кажется, вы не сознаете, насколько это бестактно с вашей стороны.
— Будете смотреть на все со своей колокольни — никогда не напишете ничего стоящего. Нужно сохранять полнейшую объективность и отбрасывать прочь все личное. Уж не думаете ли вы, что я прямо возьму и вставлю в свою книгу что-то про вас и про вашего отца? Такие приемы к лицу газетным репортерам, а я как-никак романист. Что меня интересует — так это причины и следствия, человеческие реакции и слабости, ключевые черты характера. А как люди подают себя, меня не интересует — все это только маска, чисто внешняя сторона дела.
