Рональд Нокс - Три вентиля
– Дата хотя бы правильная, а?
– Разумеется. Какой смысл ее фальсифицировать, если всегда можно проверить по счету. Хозяйки привыкли точно записывать, когда приезжают постояльцы.
– Тогда смотри: он приехал тринадцатого, а вчера утром, во вторник, был найден мертвым. Тринадцатое – это понедельник, выходит, он провел здесь всего одну ночь.
– Ладно, надеюсь, мы сумеем разузнать обо всем у его секретаря. Не больно-то мне охота лишний час наслаждаться обществом миссис Дэвис. А теперь плесни-ка мне еще чайку, если там осталось. Ужас как хочется пить.
Глава 4. Гостиничный номер
Бридоны не убереглись от еще одной порции миссис Дэвис: очень скоро она пришла сообщить, что для них приготовлена наверху большая комната, если угодно, она их проводит, только осторожно – потолок над лестницей низковат, можно ушибиться. Дом и правда был несуразный, как обычно в провинциальных гостиницах, на трех или четырех уровнях; даже из одного номера в другой так просто не попадешь – непременно ходи вверх-вниз или вниз-вверх по ступенькам. На лестничной площадке миссис Дэвис обернулась и театральным жестом указала на дверь, помеченную цифрой «5».
– Здесь! – возгласила она, и целая гамма чувств, прозвучавшая в ее голосе, не оставила сомнений в том, что именно здесь находится. В этот миг, явно повергнув миссис Дэвис в замешательство, дверь отворилась, и в коридор вышел невысокий смуглый джентльмен; как позднее выяснилось, Бридоны совершенно правильно угадали в нем секретаря. Следом за ним, в штатском, шагал полицейский – сей факт не скроешь никакой маскировкой. Обыкновенно Бридон вел свои разыскания самостоятельно, а зачастую и без ведома официальных представителей закона. Однако нынче судьба сыграла ему на руку.
– Ба! – воскликнул он. – Лейланд!
Он не ошибся; однако я не стану утомлять читателя дальнейшими подробностями встречи – удивленными возгласами, расспросами, воспоминаниями, объяснениями. В войну Лейланд и Бридон два с лишним года служили в одном батальоне; было это в ту пору, когда власти наконец осознали, что в Англии определенно не хватает молодежи из хороших семей, которую можно одеть в офицерский мундир, и инспектор полиции, зарекомендовавший себя как результативный работник, с легкостью получил офицерский чин, а после демобилизации с такой же легкостью вернулся на прежнее место. Воспоминаниям о давнем армейском братстве конца-краю не предвиделось, на людей сугубо штатских они только скуку наводили, поэтому Бринкман спустился вниз, а Анджела Бридон ушла к себе, не дожидаясь, когда приятели вдоволь наговорятся; более того, даже миссис Дэвис, которой не удавалось вставить ни словечка, ретировалась на кухню.
– Здорово все-таки, – сказал наконец Лейланд. – Я наверняка останусь здесь на несколько дней, пока мало-мальски не проясню ситуацию. Если ты занимаешься этим же делом, ссориться мы с тобой не станем. Хотя, откровенно говоря, я не вполне понимаю, с какой целью тебя сюда прислали.
– Видишь ли, этот человек застрахован на очень крупную сумму, а Компания по той или иной причине склонна подозревать самоубийство. Если это подозрение подтвердится, они, конечно, платить не будут.
– Я бы на твоем месте повременил с выводами денек-другой. Вам с миссис Бридон не грех и передохнуть немножко… Хотя версия самоубийства в данном случае сразу отпадает.
– Но ведь, оставляя газ открытым, люди кончают с собой, верно?
– Да, однако они не встают и не закрывают газ, чтобы затем лечь и умереть. И окно не отворяют, и не забывают его закрыть…
– Газ был закрыт? А окно распахнуто? Ты хочешь сказать…
– Я хочу сказать, если это было самоубийство, то очень уж странное, а если несчастный случай, то опять-таки очень странный. Заметь, я говорю это тебе, но ты, уж пожалуйста, держи язык за зубами. Кое-кто здесь, в гостинице, знает больше, чем надо. Словом, молчок!
– Понятно. Давай-ка посмотрим, кто у нас тут есть. Моттрамовский секретарь, потом, очевидно, тот старый джентльмен, которого я видел у реки, миссис Дэвис, буфетчица и коридорный – больше я пока ни о ком не слыхал. Правильно, подозрения с них снимать нельзя. Но я бы хотел, если ты позволишь, взглянуть на комнату. Мне кажется, там найдется кое-что любопытное.
– Тогда, по-моему, лучше сделать это прямо сейчас. Вечером приедут за покойником, а пока в комнате почти ничего не трогали. И светло еще, можно все осмотреть.
Гостиница явно знавала лучшие дни, потому что этот номер, как и бридоновский, был весьма просторный и определенно мог служить этакой однокомнатной квартиркой. Но обои давно требовали замены, мебель вытерлась, отделка не могла похвастаться изяществом – короче говоря, пулфордский богач приезжал сюда наверняка лишь потому, что здешние края славились превосходной рыбалкой и другой приличной гостиницы поблизости не найдешь. В Чилторпе, хотя поселок стоял возле бурной реки, электричества не было; однако гостиница и один-два соседних дома освещались ацетиленом, который поступал от генератора, снабжавшего квартиру священника и приходский дом. Этот-то газ, чей неприятный запах еще и теперь, два дня спустя, висел в воздухе, надо полагать, и был виной тому, что на кровати перед Бридоном и Лейландом покоился хладный труп.
Бридон на него даже не смотрел. В медицине наш детектив был профаном, да и причина смерти не вызывала сомнений – и местный доктор, и врач, приглашенный полицией, единодушно заявили, что все симптомы характерны для отравления газом, иные симптомы отсутствуют, нет ни следов насилия, ни даже следов борьбы; человек, вероятно, умер во сне, как если бы принял слишком большую дозу наркотика. У изголовья кровати стоял стакан с засохшими остатками какой-то белесой субстанции. Заметив его, Бридон вопросительно взглянул на Лейланда.
Тот покачал головой:
– Без толку. Мы делали анализ, это какое-то слабенькое снотворное. Моттрам изредка принимал его, когда плохо спал, особенно не дома. Штука совершенно невинная, по словам врачей, человека не убьет, даже если он целое ведро выпьет.
– Да, теперь ясно, почему он так крепко спал, что не почувствовал утечки газа.
– Верно, но коли уж на то пошло, тут есть над чем поразмыслить. Я имею в виду, если это убийство, то совершил его, видимо, кто-то хорошо знавший привычки Моттрама.
– Конечно, если это убийство. Но если мы имеем дело с самоубийством, напрашивается вывод, что человек накачался снотворным, рассчитывая умереть не так мучительно. А вот несчастный случай однозначно отпадает: больно уж все складно – свалился от снотворного в ту самую ночь, когда газ остался открытым. Ну-ка, посмотри, что тут с газом…
Неподалеку от двери на стене был газовый рожок, первоначально комната не имела другого освещения. Но когда из нее сделали «первоклассный» номер, для газа смонтировали еще один выход и длинной резиновой трубкой соединили его с лампой, которая стояла у окна на письменном столе. Итак, всего было три вентиля, рядышком, возле рожка. Один открывал горелку самого рожка, второй обеспечивал работу настольной лампы, а третий, наиболее старый, ближний к стене, перекрывал поступление ацетилена к обеим горелкам сразу. Сейчас этот третий вентиль был закрыт; точно так же закрыт был вентиль рожка, а вот вентиль настольной лампы – открыт.
