Кэрол Дуглас - Доброй ночи, мистер Холмс!
– Кровотечение из носа, – с авторитетным видом произнесла она.
– Как вы любезны, – ехидно заметила я, увидев, как по моему платку расползается темное кровавое пятно.
– С вами все в порядке? – спросила Ирен, склонившись над бедолагой.
Тот рассмеялся. На мой взгляд, слишком горько и громко для больного человека. Я покрепче ухватилась за ручку саквояжа, прижав его к себе.
– Не совсем, – хриплым, напряженным голосом ответил кучер. – Впрочем, миледи, спасибо за заботу. У меня эта хворь…
Ирен подалась вперед, вглядываясь в лицо извозчика так, словно пыталась его запомнить:
– Вы серьезно больны. У вас нездоровый румянец. Вас беспокоит гипертония? Я угадала?
Кучер отнял мой безнадежно испорченный платок от носа и уставился на Ирен:
– Клянусь богом, вы попали в яблочко, мисс! Кто вы? Доктор?
– За кого меня только не принимали, а вот за доктора – в первый раз, – печально усмехнулась Ирен. – Нет, я не занимаюсь врачебной практикой. Кстати, я американка, точно так же как и вы, сэр. Если не ошибаюсь, судя по вашему акценту, вы с Запада. Ваши мозолистые руки свидетельствуют о том, что за свою жизнь вы успели хлебнуть лиха.
Похоже, слова Ирен потрясли извозчика куда сильнее, чем приступ недомогания. Он уставился на нее, впившись в ее лицо внимательным, изучающим взглядом, будто бы о чем-то размышлял. Наконец с отчаянной решимостью в голосе он заговорил:
– Да, вы правы, судьба меня изрядно потрепала, а конец мой будет еще тяжелее, чем вся предыдущая жизнь. И все же я умру счастливым, с осознанием выполненного долга. Я сделал то, что хотел, – там, на Брикстон-роуд. – Кучер застонал и принялся массировать левую часть груди. – Так или иначе, скоро меня в Лондоне уже не будет. Умру так умру. Дело сделано.
– Мечтать о смерти – грех, – вмешалась я. – Жизнь – священный дар, и, отказываясь от нее, вы отвергаете Божью милость.
Взгляд бешеных, полных ярости глаз кучера впился в меня, отчего я чуть не проглотила язык.
– Сильно сомневаюсь, что Всевышний спешит облагодетельствовать своей милостью такого как я. Кому нужен безнадежный грешник Джефферсон Хоуп! – хрипло промолвил кучер. – Впрочем, мисс, вы такая же нежная и чувствительная, как моя бедная покойная Люси, и вам, как и ей, свойственна вера во всякие глупые сказки. – Лицо его исказилось от боли, и он сжал кулаки с такой силой, что побелели костяшки. – Я бы отдал все, кроме своей бессмертной души, ради того, чтобы увидеть ее снова!
– Вашу жену? – спросила Ирен.
– Люси? – уточнил Джефферсон, смежив веки. – Она мне не жена. Она должна была ею стать и непременно бы стала, вернись я на день раньше, прежде чем эти лицемеры святоши Стэнджерсон и Дреббер расправились с Джоном Ферье и заставили Люси выйти замуж за Дреббера. Дреббер был мормоном – у него имелся целый гарем.
Ирен опустилась на ступеньку кэба, словно на табурет. В отличие от других женщин на ее месте, она не пришла в ужас, однако слова кучера ее все же потрясли. Я, будто оглушенная, прислонилась к стенке кэба.
– Ферье был разведчиком-скаутом. Сопровождал караван через соляную пустыню. На караван напали. В живых остались только он и моя Люси, – хриплым, измученным голосом продолжил кучер. – Их нашли мормоны. Они дали им приют при условии, что Ферье и Люси вступят в их чертову общину. Джон растил Люси как родную дочь. Он жил по обычаям мормонов, но так и не женился, не говоря уже о том, чтобы завести гарем. Кроме того, он никогда бы не согласился, чтобы Люси и дальше жила в обществе, где процветает многоженство.
– Многоженство? – тихим голосом переспросила я.
Не обратив на меня внимания, Джефферсон продолжил:
– Джону Ферье всегда сопутствовала в делах удача, а мормоны это уважают. Люси была невеста всем на зависть, да еще с богатым приданым. Меня занесло в эту беспросветную глушь, и я там остался. Остался потому, что полюбил Люси, а она полюбила меня. Но Стэнджерсон и Дреббер хотели наложить лапу на богатства Ферье, а Дреббер вдобавок мечтал получить еще и Люси. Они добились своего, когда я был в отъезде: убили старого Джона, а Люси заставили пройти омерзительный обряд, который я намеренно не желаю называть бракосочетанием. В результате этого действа Люси на законных основаниях стала одной из жен Дреббера. – Налитые кровью глаза Джефферсона Хоупа сузились, и он по-волчьи оскалился. – Я шел по их следу двадцать один год. Я разыскивал их в пустынях и городах Америки и Европы. Они знали об этом и бежали от меня сломя голову. А потом…
Лицо его сделалось таким безжалостным, что я совсем оробела. Теперь Джефферсон был похож на ангела смерти. Ирен склонилась над кучером. Вуаль, скрывавшая лицо моей спутницы, покачивалась от ее дыхания.
– Они и Люси убили?
– Как посмотреть. Так или иначе, ее смерть на их совести. Джон был мертв, а я не мог прийти на помощь любимой – на меня охотилась вся община. Люси угасла, скончавшись через несколько месяцев после того, как Дреббер заполучил ее. Один лишь Всевышний знает, чт́о ей выпало пережить! – По лицу извозчика пробежала судорога, и вдруг оно приобрело умиротворенное выражение. – Душа Люси никогда меня не покидала. Она постоянно сопровождает меня. И, конечно же, она была со мной несколько дней назад, когда Енох Дреббер остановил на улице мой кэб. Я отвез его в заброшенный дом на Брикстон-роуд, где и спросил с него за все грехи. Господь свидетель, я сделал это ради Люси. И ничуть об этом не жалею.
– И что же именно вы сделали, мистер Хоуп? – с невозмутимым видом спросила Ирен.
Извозчик открыл глаза, снова изучающее посмотрел на мою спутницу и усмехнулся. Вы не поверите, этот несчастный нашел в себе силы для усмешки!
– А вы, мисс, не робкого десятка, верно? Как вам понравится, если я скажу, что вы сейчас оказываете помощь умирающему убийце?
Я ахнула, и звук этот прозвучал в тишине туманных сумерек, словно щелчок кнута. Впрочем, на меня никто не обратил внимания. В данный момент эти двое напоминали мне исповедника и кающегося грешника. Что за странная сцена разворачивалась перед моим взором в окутанном дымкой тихом переулке! Я не могла отвести глаз от кучера, оторваться от его рассказа, сколь бы жутким он мне ни казался.
– Я должен вам поведать обо всем. Другой возможности у меня, пожалуй, не будет. А так я буду тешить себя мыслью о том, что хотя бы одна живая душа на всем белом свете знает: Джефферсон Хоуп не сидел сложа руки. Пусть и с опозданием, но он все же отомстил за смерть Джона и Люси Ферье. – Кучер замер, прижав руку к карману справа. – Кольцо! Посмотрите, на месте ли кольцо. Мне бы не хотелось его снова потерять. Один раз я его уже обронил на Брикстон-роуд, когда слезал с облучка.
