Найо Марш - Последний занавес
Но не успели они и до двери дойти, как телефон зазвонил вновь.
— Я подойду, — сказал Аллейн. — Хорошо бы это был Кертис.
Действительно, на проводе оказался доктор Кертис.
— Не знаю уж, понравится ли вам это, — начал он. — У меня на столе отчет по коту, бутылке с лекарством и покойному. Первоначальный анализ проведен. Никаких следов мышьяка.
— Хорошо! Теперь попросите провести анализ на наличие уксусной кислоты. Результаты пусть сообщат мне по телефону в Анкретон.
2
Перед отъездом их задержали еще раз. Направляясь к ожидающей их машине, они столкнулись на нижней ступеньке лестницы с Томасом. Он был очень бледен и явно чем-то озабочен.
— А, это вы, привет, — заговорил он. — А я как раз к вам. Очень надо поговорить.
— Что-нибудь важное? — осведомился Аллейн.
— Для меня, — не стал темнить Томас, — чрезвычайно. Я специально приехал утренним поездом. Счел, что так нужно. Возвращаюсь вечером.
— А мы как раз в Анкретон едем.
— Правда? В таком случае, может быть… Или просить неловко?
— Почему же, можем взять вас с собой, — сказал Аллейн после секундной паузы.
— Повезло, — задумчиво протянул Томас, устраиваясь вместе с ним и Фоксом на заднем сиденье. Рядом с водителем уже сидел детектив — сержант Томпсон. Никто не нарушал молчания, затянувшегося настолько, что Аллейну начало казаться, что Томасу на самом деле просто нечего сказать. Но в конце концов он заговорил-таки, да так стремительно, что его спутники даже вздрогнули.
— Прежде всего, — громко проговорил Томас, — позвольте извиниться за вчерашнее поведение. Это же надо, в обморок грохнуться! А я-то думал, что это привилегия Полин. И спасибо за доброту. И врачам, и вам спасибо. — Он слабо улыбнулся Фоксу. — Домой отвезли и все такое прочее. Еще раз извините.
— Да чего там, все понятно, — отмахнулся Фокс. — Зрелище не из приятных.
— Это уж точно. Страшно было, честно говорю. А самое худшее — никак забыть не могу. Заснул, но тут-то все и началось. Сны. А утром семья с расспросами накинулась.
— Естественно, вы ничего не сказали, — заметил Аллейн.
— Как вы и просили, но им это ужасно не понравилось. Седрик пришел в ярость, а Полин заявила, что я противопоставляю себя семье. А главное, Аллейн, должен прямо вам сказать, больше я всего этого не выдержу. Я так больше не могу, у меня, в конце концов, тоже есть нервы!
— Мы-то что можем сделать?
— Мне надо знать. Все слишком неопределенно. Я хочу знать, почему у отца выпали волосы. Я хочу знать, действительно ли он был отравлен и считаете ли вы, что это дело рук Сони. Я человек не болтливый, и если вы все мне скажете, даю честное слово, что от меня никто ничего не услышит. Даже Кэролайн Эйбл, хотя, осмелюсь заметить, она-то могла бы сказать, почему я так переживаю. Мне надо знать.
— Все с самого начала?
— Именно так, с вашего позволения. Все.
— Боюсь, это чрезмерное требование. Всего мы и сами не знаем. Мы стараемся, очень стараемся решить эту головоломку, и мне кажется, близки к цели. Да, по нашему мнению, ваш отец был отравлен.
Томас потер ладони о заднюю спинку водительского кресла.
— Вы уверены? Но это же ужасно.
— Со звонком в его спальне сделали нечто такое, что он перестал работать. Отделили один из проводов. Кнопка болталась на другом, и когда он дотянулся до нее, деревянный конец остался у него в руке. Это стало нашей отправной точкой.
— Но это же такая мелочь.
— Есть кое-что и посложнее. Ваш отец составил два завещания, но до самого дня рождения держал оба неподписанными. Второй вариант, который и должен вступить в законную силу, он подписал поздно ночью, уже после праздничного ужина. Мы считаем, что, за вычетом адвоката, об этом знали только двое — мисс Орринкурт и ваш племянник Седрик. Она по этому завещанию получала очень много. Он — практически ничего.
— Тогда почему он вас интересует? — вскинулся Томас.
— Его никак в стороне не оставишь. Он так или иначе втянут во всю эту историю. Начать с того, что это ведь они с мисс Орринкурт придумали все эти розыгрыши.
— О Господи! Но ведь смерть папа — это не розыгрыш. Или вы считаете иначе?
— Совершенно не исключено, что косвенно она была вызвана одним из них. Вполне вероятно, что именно последний — летающая корова — побудил сэра Генри переписать завещание.
— Ничего не понимаю, — потерянно сказал Томас. — Честно говоря, я просто надеялся, что вы скажете, стоит ли за этим Соня.
— Для завершения картины нам не хватает еще одной детали. Без нее ничего нельзя утверждать определенно. А пока дело не закрыто, наши строгие правила не позволяют называть имя подозреваемого заинтересованному лицу.
— А почему вам не поступить так, как в книгах поступают? Дайте мне намек, наводку, что-нибудь в этом роде.
Аллейн вскинул брови и посмотрел на Фокса.
— Боюсь, без знания всех фактов наши намеки вам мало чем помогут.
— И все равно хотелось бы услышать. Все лучше, чем просто не находить себе места. К тому же, — добавил Томас, — я не такой дурак, каким могу показаться. Я хороший театральный продюсер. Я привык анализировать человеческие характеры, и у меня хороший глаз на происходящие события. Читая пьесу об убийстве, я с самого начала знаю, кто его совершил.
— Ну что ж, — пожал плечами Аллейн, — вот вам для начала кое-какие взаимосвязанные обстоятельства, не знаю уж, много ли из них можно извлечь. Кнопка звонка. Стригущий лишай у детей. Тот факт, что анонимки написаны на бумаге из школьных тетрадей. Тот факт, что только сэр Седрик и Соня Орринкурт знали о том, что ваш отец подписал второе завещание. Книга о бальзамировании трупов. Природа отравления мышьяком и тот факт, что никаких следов его не обнаружено ни в теле сэра Генри, ни в его лекарстве, ни у кота.
— У Карабаса? А он-то какое ко всему этому имеет отношение? Вот это сюрприз. Продолжайте.
— Он облез, возникло подозрение, что лишай у детей появился из-за него, вот с ним и покончили. На самом деле никакого лишая у него не было. Им прописали лекарство, которое действует как депилятор, но с их волосами ничего не случилось. Кот был в комнате вашего отца в ночь, когда тот умер.
— И папа, как обычно, дал ему немного горячего молока. Ясно.
— Молоко вылили, термос, перед дальнейшим использованием, пастеризовали. Так что провести химический анализ оказалось невозможно. Теперь банка с крысиной отравой. Она была запечатана при помощи самого ее содержимого и долгое время не открывалась.
