Рекс Стаут - Золотые пауки (сборник)
Утром наблюдался небольшой всплеск активности – перекличка и путешествие в туалет и на завтрак, однако после этого мне вновь предоставили уединение, даже значительно больше, чем я желал. Такое чувство, что время замедлилось. Я попытался было следить за секундной стрелкой, но так и не понял, сломались мои часы или нет. К полудню я обрадовался бы даже визиту Роуклиффа и начал подозревать, что в канцелярии потеряли документы и обо мне просто-напросто забыли. Обед, описывать который я не буду, несколько нарушил монотонность существования, но затем я снова оказался в своей камере наедине с наручными часами. Я в десятый раз решил разложить все по кусочкам, рассортировать их и вновь составить мозаику, чтобы окинуть ситуацию свежим взглядом, но картина по-прежнему вырисовывалась чертовски запутанная.
В 13.09 дверь моей камеры распахнулась, и дежурный, широкоплечий коротышка, у которого отсутствовала половина правого уха, велел мне пошевеливаться. Я не заставил себя долго ждать и спустился вместе с ним на лифте на первый этаж. Пройдя по коридору, мы оказались в каком-то в кабинете, где я имел удовольствие увидеть высокую тощую фигуру и бледное вытянутое лицо Генри Джорджа Паркера – единственного адвоката, которого Вульф допустил бы к юридической практике, имей он право решающего голоса. Паркер пожал мне руку и объявил, что буквально через минуту вызволит меня отсюда.
– Не спешите, – отозвался я сухо. – Наверняка у вас есть дела и поважнее.
Адвокат рассмеялся – хо-хо – и провел меня через пропускной пункт. Все формальности, за исключением одной, требовавшей моего личного присутствия, уже были улажены, так что в обещанную минуту он уложился. В такси, по дороге домой, Паркер объяснил, почему я гнил в камере до часа дня. Добиться освобождения под залог по обвинению в незаконном хранении оружия было довольно просто, но меня еще и объявили важным свидетелем, и окружной прокурор требовал у судьи назначить пятьдесят штук залога! Он оставался непреклонен, и максимум, чего удалось добиться Паркеру, это снизить цифру до двадцати, а перед заключением сделки ему еще нужно было отчитаться перед Вульфом. Мне запрещалось покидать Нью-Йорк. Когда такси пересекало Тридцать четвертую улицу, я бросил взгляд на западный берег реки. Штат Нью-Джерси меня никогда особо не прельщал, но теперь мысль о поездке по туннелю и дальше между рекламными щитами показалась мне весьма заманчивой.
На крыльце старого особняка на Западной Тридцать пятой улице я обогнал Паркера и открыл дверь своим ключом, но обнаружил, что накинута цепочка – в мое отсутствие таковое практиковалось частенько, хотя и не всегда, – так что пришлось нажать на кнопку звонка. Фриц Бреннер, повар и дворецкий, впустил нас и продолжал стоять рядом, пока мы снимали шляпы и пальто.
– Ты в порядке, Арчи? – поинтересовался он.
– Нет, – ответил я искренне. – Не чувствуешь, как от меня разит?
Как раз когда мы двинулись по прихожей, из столовой появился Вульф. Он остановился и воззрился на меня. Я вызывающе задрал подбородок и сказал:
– Поднимусь к себе и сполоснусь, пока вы заканчиваете обедать.
– Я уже закончил, – мрачно ответил он. – Ты перекусил?
– Достаточно, чтобы стоять на ногах.
– Тогда начнем.
Он двинулся по прихожей в кабинет, прошел к своему крупногабаритному креслу за столом, уселся и принялся устраиваться поудобнее. Паркер занял красное кожаное кресло. Чтобы опередить его, я начал говорить еще на подходе к своему столу.
– Будет гораздо лучше, – заговорил я, стараясь, чтобы это прозвучало весомо, – если мы сначала разберемся, почему я вышел из той комнаты, оставив свой револьвер в ящике. Я не…
– Помолчи! – клацнул зубами Вульф.
– В таком случае, – обиделся я, – что же вы не оставили меня в тюряге? Давайте я вернусь и…
– Сядь!
Я сел.
– Я не утверждаю, – произнес Вульф, – что ты проявил хоть какую-то неосмотрительность. Даже если и проявил, не стоит тратить время, рассуждая о подобных пустяках. – Он взял со стола лист бумаги. – Это письмо, полученное вчера от миссис Э. Р. Баумгартен. Она просит меня заняться ее племянником, который работает в принадлежащей ей компании. Я хочу ответить. Бери блокнот.
Я хорошо знал эту его интонацию: когда Вульф говорит так, он не терпит вопросов, я уж молчу о возражениях. Мне пришлось взяться за блокнот и ручку.
– «Уважаемая миссис Баумгартен. – Он принялся диктовать, будто заранее заготовил текст в уме. – Премного благодарен за ваше письмо от тринадцатого числа с просьбой провести для вас расследование». Абзац. «К сожалению, я не могу оказать вам подобную услугу. Я вынужден отклонить вашу просьбу ввиду того, что получил уведомление от Полицейского управления Нью-Йорка о закрытии в скором времени моего частного сыскного агентства и лишении меня лицензии. Искренне ваш».
Паркер громко охнул, но Вульф не обратил на него внимания. Сам я сохранял невозмутимость, однако в очередной раз пожалел, что не имел возможности присутствовать при беседе Вульфа и Кремера.
Вульф продолжал:
– Отпечатай немедленно и пошли Фрица отправить письмо. Если будут звонить потенциальные клиенты, всем отказывай и объясняй, почему мы не можем с ними встретиться.
– Называть им причину, указанную в письме?
– Да.
Я развернул к себе печатную машинку, вставил в нее бумагу и копирку и принялся стучать по клавишам. Мне пришлось сосредоточиться, поскольку новость выбила меня из колеи. Так далеко Кремер еще не заходил. Паркер задавал какие-то вопросы, а Вульф что-то бурчал ему в ответ. Я напечатал письмо и адрес на конверте, Вульф поставил подпись, и я отправился на кухню и велел Фрицу немедленно отправить письмо, после чего вернулся в кабинет.
– Теперь, – произнес Вульф, – я хочу знать все до мельчайших подробностей. Начинай.
Обычно, когда я отчитываюсь перед боссом о каком-либо событии, вне зависимости от степени личного участия, вступаю я, благодаря долгим и упорным тренировкам, плавно и далее продолжаю без малейших усилий. На этот же раз, не оправившись от только что полученного жестокого удара, я поначалу не проявлял особого пыла, поскольку должен был упомянуть о каждом слове и движении, однако к тому времени, когда добрался до эпизода с открытием окна, рассказ мой лился уже гладко и легко. Как и обычно, Вульф весь обратился в слух и не прерывал меня.
На всё про всё ушло полтора часа, затем последовали вопросы, но не много. Количество вопросов со стороны Вульфа я как раз и считаю показателем того, насколько складным и исчерпывающим оказался мой доклад. Так что на сей раз всё, похоже, было в порядке. Вульф откинулся назад в своем кресле и закрыл глаза.
