Софи Ханна - Эркюль Пуаро и Шкатулка с секретом
Глава 37
Пуаро выигрывает вчистую
Хотя у меня не было ни улик, ни доказательств, но, едва Пуаро смолк, я понял все так ясно, словно увидел собственными глазами. Убийство ради вскрытия. Убийство ради вердикта патологоанатома. Даже странно, что такое загадочное преступление свелось всего к нескольким словам, не правда ли?
Откровение за откровением продолжали затоплять мой мозг. Ну, конечно; как же я раньше не догадался? Конечно, это был Кимптон – человек науки, человек, превыше всего ставящий факты и улики и насмехающийся над психологией. Кто еще мог это сделать?
Несколько минут в комнате стояла мертвая тишина. Никто не двигался с места. Затем Пуаро обратился к Кимптону:
– Вы прекратили изучать Шекспира не из-за обиды на коллег, которые считали вашу любимую пьесу слишком слабой, – сказал он. – И даже не из-за Скотчера, который выбрал ту же специальность, что и вы. Нет – вы обратились к медицине потому, что в мозгу у вас созрел блестящий, как вам представлялось, план: вы станете врачом. Одержимость Скотчером довела вас до того, что вы даже не задумывались, сколько лет на это понадобится. Вы решили при первой же возможности занять должность, которая позволит вам заниматься вскрытием трупов в случаях подозрительных смертей, и жить как можно ближе к местам, где будет обитать в тот момент Скотчер. Тогда вы смогли бы убить его, предварительно подготовив себе надежное алиби, с тем, чтобы он в конечном итоге попал на ваш анатомический стол, где вы, в конце концов, и установили бы непреложную истину. Именно аутопсия была центральным звеном вашего плана, и насколько же более полным было бы ваше удовлетворение, доведись вам совершить ее своей рукой…
Сначала все складывалось как нельзя лучше для вас – прошло совсем немного лет, а вы, благодаря своим способностям и решительному настрою, уже стали тем патологоанатомом, к которому регулярно обращалась за консультацией полиция города Оксфорда, где все еще проживал Скотчер. И вдруг все пошло наперекосяк, верно? Ваша новая пассия, Клаудия Плейфорд, с которой вы обручились совсем недавно, внезапно сообщила вам, что Скотчер скоро будет жить и работать здесь, в Лиллиоуке. Представляю, в какой вы были ярости.
– Отличная работа, старина, – сказал Кимптон. – Наверное, теперь я должен подтвердить, что находился именно в том состоянии духа, какое вы мне приписываете? Так вот, я подтверждаю. Это неожиданное известие действительно привело меня в неописуемую ярость. И если кто-нибудь может превратить психологию в науку, то это именно вы, Пуаро.
– Рэндл, он же обвиняет тебя в убийстве! – воскликнула Клаудия. – Разве ты не будешь отрицать это?
– Нет, дражайшая моя. Прости, но он прав во всем. Пуаро выиграл у меня вчистую. А я не из тех, кому доставляет удовольствие лишать человека заслуженной победы.
– Вот как? Ну а я, значит, из тех. – И Клаудия смерила Пуаро холодным взглядом. – Вы правы, говоря о Рэндле как о талантливом и целеустремленном человеке, и все же ни один мужчина не сравнится в решимости с по-настоящему целеустремленной женщиной. Я бы никогда не оставила попыток смыть с себя подозрение, обвини меня кто-нибудь в убийстве. Никогда, слышите!
– Мне кажется, Пуаро еще не закончил, дражайшая. Но, раз уж ты подняла эту тему… как ни больно мне выражать свое несогласие с тобой, моя божественная девочка, я все же должен признать, что наши представления о том, что значит «смыть с себя подозрение», несколько расходятся.
Несмотря на хвалебные эпитеты, которыми Кимптон уснащал свою речь, голос его оставался столь же суровым, как и лицо. А его глаза больше не мерцали, то ярко вспыхивая, то приглушая свой огонь в такт словам; нет, они застыли, и взгляд их был неподвижен и дик.
– Прошу всех присутствующих верить мне на слово, что недостаток решимости – не моя слабость, – сказал он. – Однако я предпочитаю смотреть фактам в лицо. Убийство может сойти с рук лишь в одном случае – когда саму возможность его совершения невозможно доказать. Когда картина преступления так и остается запутанной и неясной. Когда никто, даже сам Пуаро с его буйной фантазией, не в силах заподозрить истинного виновника; когда его причастность к совершённому убийству отметается с самых первых шагов раз и навсегда, и никогда потом ни подозрение, ни даже тень вины не пятнают его честное имя. Таково было преступление, которое я планировал совершить. Но стоило Пуаро обвинить меня, и я сразу понял, сколько ошибок наделал. Да, я еще могу спасти свою жизнь, наболтав кучу чепухи и вывернувшись из создавшейся ситуации. Но ничто уже не спасет мой план. И потому я выбираю единственную прямую дорогу, которая мне еще осталась: полное признание. Убил ли я Джозефа Скотчера? Да, это я его убил.
– Доктор Кимптон, вы не ошиблись, говоря, что я еще не кончил, – сказал Пуаро, по-видимому еще не настроенный уступить сцену другому. – Так на чем я остановился? Ах да; я как раз добрался до проблемы, с которой вы столкнулись, когда Скотчер получил место секретаря леди Плейфорд. Если его больше не будет в Оксфорде, то как вы, убив его, добьетесь возможности лично вскрыть его труп?
– Да, именно об этом я сразу и подумал, – подтвердил Кимптон. – И некоторое время пребывал в унынии по этому поводу.
– Так вот из-за чего вы разорвали тогда помолвку с Клаудией, – вырвалось у меня вдруг; я не сдержался и произнес свою мысль вслух. Пуаро не давал мне слова, но ничего, придется ему потерпеть, решил я. – Клаудия, вы говорили, что ваша первая помолвка кончилась, когда Кимптон вдруг засомневался, действительно ли он хочет жениться на вас. Это привело к разрыву. Вы говорили, что это случилось пять… нет, почти шесть лет тому назад. А Джозеф Скотчер именно шесть лет жил и работал в Лиллиоуке. – Я повернулся к Кимптону: – Готов поспорить на что угодно, ваши сомнения относительно женитьбы на Клаудии возникли, когда Скотчер стал личным секретарем леди Плейфорд.
– Вы абсолютно правы, – с холодной вежливостью отреагировал Кимптон. – Я был вне себя от злости, узнав, что Скотчер, этот жалкий червяк, пролез и сюда, в Лиллиоук! Я сходил с ума от ярости! И неудивительно. Во-первых, как смогу я, патологоанатом из Оксфорда, вскрыть Скотчера, если тот укрылся в Клонакилти? Долгие годы учебы, вся моя медицинская подготовка… Нет, я не отказался от мысли когда-нибудь убить негодяя, напротив! Но больше всего в тот момент мне хотелось сорвать его планы. Как вы понимаете, он ничего не знал о моих планах отнять у него жизнь, зато прекрасно знал, что я собираюсь жениться на моей драгоценной. Даже после Айрис – после всего, что он со мной сделал, – ему еще было мало; он по-прежнему искал возможности утвердиться на территории, которая по праву была моей, и только моей.
