Саймон Толкиен - Последний свидетель
— Да, любила.
— Она носила его каждый день?
— Нет, не каждый, конечно. Но очень часто.
— Однако вы почему-то ни словом не упомянули об этом медальоне полиции, до тех пор пока не нашли его. Я прав?
— Не было причин упоминать.
— Не было… Что ж, определенный смысл тут просматривается. Однако это не объясняет, почему вы в своих первых письменных показаниях ни словом не упомянули о том, как Роузи наклонился над телом вашей матушки, что-то с нее снял, какую-то золотую вещицу, и сунул в карман. Это появляется только во вторых ваших письменных показаниях, когда медальон уже был найден.
— Я был страшно расстроен. Ну, когда первый раз давал показания. Мама только что умерла и…
— Не только что, а за пять дней до этого. И первые ваши показания весьма подробны, Томас. Вы с сержантом Хернсом немало над ними потрудились. Не думаю, что вы могли упустить столь важную деталь, не вспомнить, как Роузи снимал золотое украшение с тела вашей покойной матушки.
Томас не ответил. Последние слова Майлза были подобны пощечине.
— Вы выпустили этот эпизод из первых показаний, потому что ничего подобного не было. Вот оно, единственно правильное объяснение, верно, Томас?
— Нет, не верно. Это было. Я сам видел. Видел, как он сорвал цепочку с ее шеи. Поэтому там потом и нашли царапину.
— Совсем незначительную царапинку. Ведь медальон не имел никаких повреждений, когда вы обнаружили его в столе, не так ли?
— Нет. Но они могли его починить.
— Насколько я вижу, на застежке цепочки нет следов починки, — сказал Майлз, разыграв целое представление. Двумя толстыми пальцами он поднес к переносице очки в золотой оправе и долго и пристально рассматривал медальон. Потом сделал паузу и добавил: — Не сомневаюсь, что присяжным будет интересно взглянуть на этот экспонат под номером тринадцать, когда они станут рассматривать все собранные здесь вещественные доказательства. — И с этими словами он положил медальон на стол перед собой. — Далее, — заметил он. — Никто не сомневается, что вы нашли этот медальон в письменном столе, Томас. Тут другая проблема. И заключается она в том, как вы передали тогдашние слова моей клиентки.
— Не понял. Какие еще слова?
— «Дай сюда. Это мой». Вот эти слова.
— Она кричала на меня, хотела вырвать из рук медальон…
— Да, все это вы нам уже говорили, — перебил его адвокат. — А затем вы оттолкнули Грету и крикнули: «Ничего подобного! Это медальон мамы! Этот ублюдок забрал у нее медальон и отдал тебе». Вот как вы ответили на вопрос мистера Спарлинга не далее как сегодня утром. Согласны?
— Да. Что-то в этом роде.
— Нет, не что-то в этом роде. Я повторил сказанное вами слово в слово. Я записал, когда вы говорили все это утром. И сделал то же самое со свидетельскими показаниями вашего друга Мэтью Барна, которые он давал в этом зале вчера. Тоже все записал. Вы ведь согласовывали свои выступления в суде заранее, верно, Томас? Вы и Мэтью, я прав?
— Ну, разумеется, мы об этом говорили. Мы ведь учимся вместе, и Мэтью мой лучший друг. Но это вовсе не означает, что сказанное нами здесь — неправда.
— И еще оба вы вместе с вашим лучшим другом украли из кабинета директора школы пресс-папье, верно, Томас?
— Ну, это на спор. Мы ведь собирались вернуть его назад.
— Итак, вы находите медальон и даете новые показания детективу Хернсу?
— Да.
— И утверждаете в них, что медальон был на шее вашей матушки в день убийства?
— Я видел его, когда поднялся к ней наверх, в спальню. Он виднелся в вырезе ночной сорочки.
— Странно, что вы заметили такую мелочь в столь критический момент. Ведь в это время в дом вломились грабители. И вы слышали это, не так ли?
— Да, так.
— Получается, что вы сперва нашли медальон и лишь после этого упомянули о нем в свидетельских показаниях. С целью подчеркнуть, что моя клиентка получила его из рук убийцы?
— Нет.
— Вы вместе с Мэтью Барном разработали ложную версию того, что говорилось в гостиной перед прибытием вашего отца.
— Никакая она не ложная. Самая правдивая.
— Вы придумали, что на шее вашей матери был медальон, что вы видели его в вырезе рубашки, а затем заметили блеск золота, когда Роузи нагнулся над ее телом на лестнице. И чтоб все сошлось, заставили Джейн Мартин сказать, что она видела медальон на шее хозяйки во время ленча в понедельник, верно?
— Сам я его тогда не видел.
— Что ж, спасибо и на том, Томас. Вы прекрасно понимаете, к чему я клоню. Лично я убежден, что вы выдумали все это, поскольку заранее решили, что Грета виновна. И вам надо было собрать побольше доказательств, чтоб отправить ее за решетку.
— Я знаю, что она виновна, и отсюда вовсе не следует, что я лгу. Просто мне пришлось искать доказательства. И я нашел медальон.
— И, однако же, истинных причин верить в ее виновность у вас оттого стало не больше, не правда ли?
— Мистер Ламберт, мы ведь с вами это уже обсуждали, — раздраженно заметил судья. — Не надо спорить со свидетелем. Ваше дело задавать вопросы.
— Да, ваша честь, — кивнул Майлз. — Продолжим, Томас. Давайте теперь поговорим о том, что произошло пятого июля.
Томас слегка заерзал на сиденье, однако других признаков беспокойства не проявил. Майлз сделал паузу, выжидая, когда в зале воцарится полная тишина.
— Давайте вначале убедимся, что я правильно понимаю ситуацию. Джейн Мартин уехала в шесть, заперев все двери. Вы сидели в столовой, обедали, и все окна там были открыты.
— Да, вечер был теплый.
— Верно. А тревожная кнопка находилась у вас на столе, прямо рядом с тарелкой, на тот случай, чтобы при необходимости вы могли вызвать полицию?
— Нет, в кармане. Сержант Хернс велел носить при себе постоянно. Он и раздобыл это устройство.
— Сказав, что есть риск возвращения тех мужчин, которые убили леди Энн?
— Нет, не совсем так.
— Но это он внушил вам эту мысль, верно, Томас?
— Нет, он сказал, что осторожность никогда не помешает, вот и все.
— Понимаю. Итак, те самые мужчины прошли через северную калитку, пересекли лужайку, вошли в дом, а сами вы все это время сидели, спрятавшись в скамье в холле, я правильно излагаю? Сидели, пока они вас искали?
— Да.
— Но изнутри, сидя в этой скамье, не так уж много и увидишь.
— Там есть такие специальные дырочки. Глазки, я ведь уже говорил.
— Ах, ну да. Глазки. Но через них вы вряд ли могли уследить за всеми действиями Лонни и Роузи, не правда ли?
— Нет, конечно.
— И, однако же, в ваших письменных показаниях вы утверждаете, что они «какое-то время бродили по комнатам нижнего этажа, но ничего не трогали». Как прикажете это понимать?
