Рекс Стаут - Слишком много клиентов
Я нажал на кнопку звонка. Дверь быстро открыли, и в проеме передо мной возникла одна из трех красивейших женщин, которую я когда-либо видел.
Я, вероятно, забыл закрыть рот или перевести дух, если судить по ее улыбке – так королева улыбается простолюдину. Тихим мягким голосом, в котором не ощущалось дыхания, она спросила:
– Вам что-то нужно?
Единственный нормальный ответ – «А как же, вы и нужны» – я умудрился проглотить. Она выглядела на восемнадцать, высокая и статная, кожа цвета тимьянового меда, что Вульфу присылают из Греции, но предметом ее особой гордости была не красота, а нечто другое. Если женщина гордится своей красотой, улыбка у нее всего лишь самодовольная. Я не утратил дара речи, что весьма странно.
– Хотелось бы поговорить с управляющим, – сказал я.
– Вы из полиции?
Если ей нравились полицейские, требовалось ответить «да». Но скорее всего, они ей не нравились.
– Нет, – произнес я, – из газеты.
– Очень мило. – Она отвернулась и позвала: – Папа, тут из газеты!
Громкий голос у нее был еще чудесней, чем тихий. Она снова повернулась ко мне с грацией пумы и принялась ждать, статная и гордая, с тенью улыбки на губах.
Послышались шаги, она отступила в сторону. То был мужчина, коренастый, широкоплечий, дюйма на два пониже ее, с толстым приплюснутым носом и кустистыми бровями. Я вошел и поздоровался:
– Меня звать Гудвин, я из «Газетт». Хочу снять комнату с окнами на улицу.
– Ступай, Мария, – приказал он дочери; она повернулась и ушла в глубину темного коридора. Тогда он обратился ко мне: – Нету комнат.
– Плачу сотню долларов в неделю, – сказал я. – Я собираюсь писать статью о месте преступления по следам преступления. Мне нужно фотографировать зевак, что приходят поглазетъ на яму. Окошко на втором этаже этого дома как раз дает нужный ракурс.
– Я сказал, нету комнат. – Голос у него был глубокий и хриплый.
– Жильцов переселите. Двести долларов.
– Нет.
– Триста.
– Нет.
– Пятьсот.
– Вы рехнулись. Нет.
– Я не рехнулся, это вы рехнулись, что воротите нос от пяти сотен. Как ваше имя?
– Мое имя – это мое имя.
– О господи. Я все равно узнаю у соседей или у дежурного фараона. Что в нем такого особенного?
Он прищурил один глаз:
– Ничего особенного. Меня зовут Цезарь Перес. Я гражданин Соединенных Штатов Америки.
– Я тоже. Так сдадите мне комнату на неделю за пятьсот долларов, деньги вперед и наличными?
– Но я как сказал, – он развел руками и пожал плечами. – Нету комнаты. Тот человек на улице мертвый, плохо. Фотографировать людей из этого дома – нет. Даже будь комната.
Я решил действовать нахрапом. Промедление и в самом деле грозило опасностью – отдел убийств или окружная прокуратура могли в любую минуту раскрыть связь между Йигером и этим домом. Я вытащил из кармана бумажник, извлек карточку и вручил ему.
– Можете прочесть при этом свете? – спросил я.
Он не стал читать.
– Что это?
– Лицензия. Я не газетчик, я частный сыщик и расследую убийство Томаса Дж.Йигера.
Он снова прищурил один глаз и сунул мне карточку назад. Я ее взял. Он вдохнул всей грудью.
– Вы не из полиции?
– Нет.
– Тогда убирайтесь отсюда. Убирайтесь из этого дома. Я сказал трем разным полицейским, я ничего не знаю про человека в яме, и один из них меня оскорбил. Уходите.
– Прекрасно, – заметил я, – вы тут хозяин. – Я вернул лицензию в бумажник, а бумажник – в карман. – Но я объясню, что случится, если вы меня выпроводите. Через полчаса дом заполнит дюжина полицейских с ордером на обыск. Уж они-то не пропустят ни дюйма. Они всех здесь зацапают, начиная с вас и вашей дочки, и задержат любого, кто войдет в дом. А все почему? А потому, что я им скажу, что Томас Дж.Йигер пришел сюда вечером в воскресенье, и был здесь убит, и я могу это доказать.
– Врете. Как тот полицейский. Это оскорбление.
– Хорошо. Для начала я кликну того фараона, что торчит на улице, – пусть придет и постережет, чтобы вы никого не успели предупредить.
Я повернулся. Выгорело! Насчет фараона он, конечно, все уже твердо решил, но меня он не ждал, я застал его врасплох. Идиотом он не был и понимал, что даже если я не сумею ничего доказать, то все равно знаю достаточно, чтобы напустить закон на него и на дом.
Когда я повернулся, он схватил меня за рукав. Я обернулся и увидел, что желваки у него так и ходят. Тогда я спросил, не зло, а просто потому, что хотелось знать:
– Это вы его убили?
– Вы из полиции, – сказал он.
– Нет. Меня зовут Арчи Гудвин, я работаю на частного детектива по имени Ниро Вульф. Мы рассчитываем получить деньги за расследование этого дела, этим мы на жизнь зарабатываем. Скажу откровенно – мы бы сами хотели выяснить, зачем сюда приходил Йигер, а не оставлять это для полиции, но раз вы отказываетесь сотрудничать, мне придется кликнуть фараона. Это вы его убили?
Он повернулся и шагнул в прихожую. Я рванулся, вцепился ему в плечо и развернул к себе.
– Это вы его убили?
– У меня есть нож, – сказал он. – В этом доме я вправе его иметь.
– Еще бы. А у меня есть вот что, – я извлек «марли» из кобуры. – И к нему разрешение. Это не вы его убили?
– Нет. Я хочу советоваться с женой. Она лучше соображает. С женой и дочерью. Я хочу…
Футах в десяти дальше по коридору распахнулась дверь, и женский голос произнес:
– Мы здесь. Цезарь.
Высокая женщина с решительным лицом и властным видом шла к нам по коридору. Мария осталась в дверях. Перес начал быстро говорить на испанском, но жена его оборвала:
– Прекрати! Он решит, мы что-то скрываем. С американцами разговаривай по-английски. – Она уставилась на меня пронзительными черными глазами. – Мы вас слышали. Я этого ждала, но думала, что придет полиция. Мой муж – человек честный. Он не убивал мистера Йигера. Мы зовем его мистер Дом, потому что это его дом. Откуда вы знаете?
Я вернул «марли» в кобуру.
– Раз я знаю, миссис Перес, так ли уж важно – откуда?
– Нет, неважно. Глупый вопрос. Хорошо, спрашиваете вы.
– По мне, лучше услышать ответы вашего мужа. Это может занять какое-то время. У вас найдется комната, где можно посидеть?
– Я отвечу. Мы сидим с друзьями. Вы угрожали мужу пистолетом.
– Это я так! Ладно, если вам своих ног не жалко, мне моих – и подавно. Когда мистер Йигер пришел сюда в воскресенье?
– Я считала, вы знаете.
– Знаю. Я вас проверяю. Если будет много неверных ответов, попробую расспросить вашего мужа или это сделает полиция.
– Он пришел около семи.
– Пришел встретиться с вами, с вашим мужем или вашей дочерью?
Она злобно на меня поглядела.
– Нет.
– С кем он пришел встретиться?
– Не знаю. Мы не знаем.
