Агата Кристи - Тайна семи будильников
— Кто это миссис Коукер? — спросил Ронни, когда они шли по довольно запущенному саду.
— Старая карга. Она живет с Лорейн.
Молодые люди дошли до вымощенной дорожки. В конце ее они увидели девушку с двумя черными спаниелями. Невысокую девушку, одетую в старый твидовый костюм, совсем не такую, какую ожидал увидеть Ронни. И совсем не такую, какие обычно нравились Джимми.
Придерживая одну из собак за ошейник, она шла по дорожке им навстречу.
— Здравствуйте! — сказала она. — Не обращайте внимания на Элизабет. Просто у нее щенки и она очень подозрительна.
Девушка держалась естественно, и, когда, улыбаясь, она подняла на них глаза, на щеках ее заиграл слабый румянец цвета лесной розы. Глаза были темно-голубые, как васильки.
Внезапно они округлились, что в них было? Тревога? Как будто она догадалась.
Джимми поспешно заговорил:
— Это — Ронни Деверукс, мисс Уэйд. Вы, наверное, наслышаны о нем от Джерри.
— О да! — Она повернулась к Ронни с милой, приветливой и доброй улыбкой. — Вы оба гостите в Чимнизе, правда? А почему вы не привезли с собой Джерри?
— Мы… э… не могли, — начал было Ронни и замолчал.
И снова Джимми увидел в ее глазах испуг.
— Мисс Уэйд, — сказал он, — боюсь, у нас, как бы это сказать… дурные вести.
Она сразу насторожилась.
— Джерри?
— Да, Джерри. Он…
Девушка с неожиданной страстью топнула ногой:
— Да говорите! Говорите же! — и вдруг повернулась к Ронни. — Скажите мне вы.
Джимми почувствовал, как его кольнула ревность, и мгновенно понял то, в чем до сих пор не позволял себе признаваться. Он понял, почему и Элен, и Нэнси, и Тапка — были для него просто «девушки» и ничего больше.
Он вполуха слышал, как Ронни сурово произнес:
— Да, мисс Уэйд. Я скажу вам. Джерри умер.
Мужества ей было не занимать. У нее только перехватило дыхание, и она отступила на шаг, но уже минуты через две стала задавать вопросы, настойчивые и точные: как? когда?
Ронни старался отвечать ей как можно мягче.
— Снотворное? Джерри?
По ее голосу было ясно, что она не верит. Джимми посмотрел на нее чуть ли не предостерегающе. Он вдруг почувствовал, что девушка в своем неведении может сказать лишнее.
В свою очередь он, как можно осторожнее, объяснил, что потребуется следствие. Она содрогнулась. Они предложили ей поехать вместе с ними в Чимниз, но она отказалась, однако обещала, что приедет позже. У нее есть машина.
— Просто мне хотелось бы… сначала немного побыть одной, — объяснила она дрогнувшим голосом.
— Понимаю, — сказал Ронни.
— Правильно, — подхватил Джимми.
Они смотрели на нее, ощущая себя неуклюжими и беспомощными.
— Большое спасибо вам обоим за то, что вы приехали.
Молодые люди возвращались в Чимниз молча, между ними возникла какая-то натянутость.
— Боже! Ну и выдержка у нее! — восхитился Ронни.
Джимми согласился.
— Джерри был мне другом, — сказал Ронни. — Теперь я должен за ней присматривать.
— Пожалуй! Конечно!
Больше никто из них не произнес ни слова.
В Чимнизе Джимми поджидала леди Кут, вся в слезах.
— Бедный мальчик! — причитала она. — Бедный мальчик!
Джимми произнес все подобающие в данном случае слова, какие только мог придумать.
Леди Кут долго, с мельчайшими подробностями, рассказывала ему, как умирали ее многочисленные любимые друзья. Джимми с сочувственным видом слушал, пока ему не представился случай улизнуть так, чтобы не оскорбить ее чувств. Он бегом поднялся по лестнице и увидел, как из комнаты Джерри Уэйда выходит Ронни. Вид у Ронни был такой, словно Джимми застал его врасплох.
— Заходил взглянуть на Джерри, — объяснил он. — Ты зайдешь?
— Не думаю, — ответил Джимми, который, как все здоровые молодые люди, питал естественное отвращение к любым напоминаниям о смерти.
— По-моему, все его друзья должны.
— Да? Ты так считаешь? — переспросил Джимми и отметил про себя, что во всей этой истории Ронни Деверукс ведет себя как-то странно.
— Конечно. В знак уважения.
— Ну, если так, иду, — вздохнул Джимми и прошел в комнату, стиснув зубы.
Комната была прибрана, все расставлено по местам, на покрывале лежали белые цветы.
Джимми, волнуясь, бросил беглый взгляд на застывшее лицо. Неужели это — розовощекий, похожий на херувима Джерри Уэйд? Это неподвижное, исполненное покоя, мертвое тело? Его передернуло.
Он уже повернулся, чтобы уйти, когда взгляд его скользнул по каминной полке, и Джимми в удивлении остановился. На полке в ряд стояли будильники. Он быстро вышел. Ронни ждал его.
— Как будто спокойно спит… ну и все такое. Не повезло ему, — пробормотал Джимми.
А потом спросил:
— Слушай, Ронни, кто это так выставил будильники, все в ряд?
— Откуда я знаю? Кто-то из слуг, наверно.
— Странно, — сказал Джимми. — Их там семь, а не восемь. Одного нет. Ты заметил?
Ронни пробормотал что-то нечленораздельное.
— Семь вместо восьми, — нахмурился Джимми. — Интересно, почему?
ГЛАВА IV
ПИСЬМО
— Безответственность, вот как я это называю, — заявил лорд Катерхем.
Он говорил тихо и грустно и, кажется, был доволен найденным определением.
— Да, полнейшая безответственность. Я часто убеждаюсь, что эти выбившиеся из низов люди совершенно безответственны. Очень может быть, именно поэтому им и удается сколотить такие состояния.
Он выглянул в окно и скорбно поглядел на доставшиеся ему в наследство угодья, во владение которыми он снова вступил сегодня.
Его дочь — леди Эйлин Брент, известная среди друзей и в обществе под прозвищем Юла, рассмеялась.
— Ну ты-то, конечно, никогда не сколотил бы большого состояния, — заметила она безжалостно, — хотя тоже неплохо поживился, заманив сюда этого старика Кута. Какой он, кстати? Представительный?
— Да, из таких внушительных мужчин, — слегка содрогаясь, пояснил лорд Катерхем. — Красное квадратное лицо, седые волосы. Привык командовать, про таких говорят «сильная личность». Ну, словом, представь себе, что получилось бы, если бы вдруг ожил паровой каток.
— Порядком утомительный? — сочувственно спросила Юла.
— Ужасно утомительный. Перегружен всякими наводящими тоску добродетелями вроде умеренности и пунктуальности. Не знаю, кто хуже — сильные личности или серьезные политики. Мне-то всегда больше по душе беззаботные бездельники.
— Беззаботный бездельник не смог бы заплатить тебе цену, которую ты заломил за этот старый мавзолей.
Лорд Катерхем поморщился.
