Элизабет Ролле - Убийство в доме с привидением
— Кстати, о пятне,— сказала Линда с нарочитой громкостью, словно желая звуками своего голоса прогнать неприятное, тревожное ощущение.— Почему вы решили, что на столе была кровь, а не кисель, к примеру?
— Я проверил,— ответил Майкл.— Это была кровь.
Глава III
В четыре часа мисс Прайс вышла из своей спальни и сказала, что пойдет к миссис Бэнвилл. Мисс Хендрон заявила, что чувствует себя очень плохо и не в состоянии сопровождать ее. Мисс Прайс ответила, что в таком случае отправится одна; прогулка и чай у миссис Бэнвилл помогут ей лучше любого лекарства.
— Я провожу вас, тетя,— вызвался Майкл.
Перед уходом мисс Прайс сказала Линде:
— Вам все равно придется быть за хозяйку — Урсула легла в постель.
Дав Линде массу наставлений насчет ужина, мисс Прайс а сопровождении Майкла направилась к дому Бэнвиллов. Питер пошел к себе, сказав, что почитает часик. Дэн устроился в гостиной писать письма. Нильс, предоставленный самому себе, слонялся по дому, размышляя, чем бы заняться.
— Вы играете, мистер Стентон? — донесся до него голос Линды.—- Сыграйте, пожалуйста.
Нильс остановился, решив послушать, хорошо ли Стентон играет. Стукнула крышка пианино, затем раздалось несколько протяжных звуков — Стентон перебирал клавиши.
— Вы будете разочарованы,— сказал он.— Пианист из меня весьма посредственный.
— А мне почему-то кажется, что вы хорошо играете,— возразила Линда.
— Сейчас вы убедитесь, что заблуждаетесь.
Девушка казалась взволнованной, а голос Стентона звучал спокойно. За эти дни у Нильса сложилось впечатление, что Стентон вообще по натуре человек флегматичный; прежде, у Крэга, он казался более живым.
— Что вам сыграть?
— Посмотрим.— Раздался шелест бумаги — Линда перебирала кипу старых нот, которые валялись, на пианино. Для чего они там лежали — непонятно, так же как неясно было для чего стояло само пианино, ведь из постоянных обитателей дома никто на нем не играл.— Вот это. Или нет, лучше это.
— Не надо,— вдруг сказал Стентон странно изменившимся, напряженным голосом.
— Что не надо?
— Оставьте ноты.
Последовала минута тишины, потом зазвучала музыка.
«Что он играет?»—силился определить Нильс и не мог.
Чарующие, нежные звуки... Это было словно объяснение в любви. У Нильса возникло чувство, что, слушая эту игру, он как будто присутствует при чужом интимном разговоре. Он тихо отступил назад и пошел прочь. Эта музыка была предназначена не для него. Однако перед тем как уйти, Нильс, не удержавшись, бросил взгляд внутрь: Стентон сидел спиной к двери, и он увидел лишь его затылок, Линда стояла, облокотившись о пианино, и смотрела на Стентона с нежной и чуточку растерянной улыбкой.
Выйдя из дома, Нильс обнаружил, что был не единственным посторонним слушателем игры Стентона: напротив открытых окон комнаты, за стволом старого дуба, стояла Алиса. Маленькие руки ее были сжаты в кулачки, рот полуоткрыт, а на лице застыло выражение величайшей муки.
«Лучше б это несчастное создание вовсе ничего не понимало,— с жалостью подумал Нильс, отступая в заросли боярышника,— Наверно, она сейчас думает, что никто и никогда не будет так играть для нее. Все же что он играет? Неужели импровизация? Может, он не флегматик, как я думал, а просто очень застенчив? До сих пор называет Линду «мисс Бэнвилл», хотя любому видно, что она ему нравится».
Когда Нильс вошел в гостиную, Дэн все еще писал письма.
— Все при деле, кроме меня,— констатировал Нильс.
— Я уже закончил,— сказал Дэн, складывая листы почтовой бумаги.— Сыграем в шахматы?
— Можно.— Нильс открыл доску, расставил фигуры и, взяв черную и белую пешки, завел руки за спину. — Которая?
— Правая.
Нильс разжал кулак: черная. Повернув доску белыми за свою сторону, он сделал первый ход. Для шахмат Нильс был чересчур непоседлив, играл плохо и обычно всем проигрывал. На сей раз ему, однако, повезло. Собственный выигрыш сильно удивил его, и перед тем как объявить мат, он долго разглядывал позицию на доске, опасаясь подвоха. Оба Диллона были сильными шахматистами. Если противником Нильса были Питер или Линда (Стентон в шахматы не играл и на устраиваемых турнирах присутствовал в качестве зрителя), он в начале игры тешил себя надеждой на победу, с Диллонами же заранее был готов к проигрышу, поэтому неожиданный успех поверг его в величайшее изумление.
— Кажется, я выиграл,— неуверенно сказал он.
Дэн хмуро взирал на доску.
— Как это я прозевал,— пробормотал он.
— Не все вам выигрывать, а мне проигрывать, — засмеялся Нильс.
Играть дальше он отказался, резонно полагая, что дважды подряд такого везения не бывает, и направился к себе.
— Пит, что ты делаешь? — спросил он, заглянув к приятелю через их общую дверь.
Комната была пуста, однако едва Нильс повернул обратно, как из коридора появился Питер и озадачил его вопросом:
— У, тебя случайно нет бинта?
— Какого бинта?
— Обыкновенного, чтобы руку перевязать. Перед обедом я порезался.
Питер отогнул манжету рубашки и сумрачно воззрился на обмотанный вокруг запястья платок, на котором проступила кровь.
— У меня бинта нет, но я спрошу у кого-нибудь.
— Не надо,— остановил его Питер, — лучше завяжи другим платком.
— Из платка настоящая повязка не получится, подожди, поищу бинт.
— Сказал, не надо! Если узнают, что у меня порезана рука, все подумают, что кровь на столе моя. Будут считать, что я порезался, когда втыкал кинжал.
Нильс присвистнул.
— Вот это да! А я и не подумал! Садись, сейчас что-нибудь сделаю.
Он достал пару чистых носовых платков, а Питер извлек из кармана брюк пузырек с йодом.
— На кухне нашел,— пояснил он.— Там никого не было.
Нильс помазал довольно глубокий порез и начал старательно, но неумело накладывать повязку.
— Как ты умудрился так здорово порезаться?
— Нож соскочил, когда я резал яблоко.
— А почему ты сразу не сказал?
— Когда сразу? Это как раз перед обедом было. Я кое-как приладил платок, чтобы кровь не капала, и пошел в столовую. Думал застать там мисс Хендрон или мисс Прайс и попросить йод и бинт, но там был один Стентон. Потом сразу за мной вошла мисс Прайс и не успел я рот раскрыть, как она увидела пятно на столе и закричала. Сам-то я до этого на стол не смотрел. Тогда я решил, что мне лучше помалкивать, и думал только о том, как бы платок не промок.
— Слушай, Пит, когда ты вошел в столовую, что делал Стентон?
— Ничего. Стоял и смотрел в окно.
