Чарлз Тодд - Дар мертвеца
— Нет.
— Не будьте вы идиотом! Мне нужно срочно попасть в паб… времени мало!
— Попросите инспектора Оливера, пусть даст вам свой ключ. — Прочитав ответ на лице Ратлиджа, Драммонд как будто убедился, что тот его не дурачит. — Ну что ж, ладно. Если вы вздумали шутки шутить, учтите, я вас убью голыми руками!
— Я не шучу.
Они быстро подошли к пабу, и Драммонд достал ключ. Отперев дверь, он загородил Ратлиджу дорогу:
— Скажите, где будете искать.
— Наверху, в жилом крыле. В комнате Фионы.
Драммонд нехотя пошел первым. Навстречу им, зевая и потягиваясь, вышла Кларенс. Драммонд не обратил на кошку внимания и остановился на пороге спальни Фионы.
— Я жду!
Ратлидж сказал:
— Пожалуйста, выдвиньте второй сверху ящик комода. Скорее, старина, сейчас не время для лишних вопросов.
Драммонд нехотя подошел к комоду, выдвинул второй ящик сверху:
— Не желаю рыться в ее вещах.
— Вам и не придется. Там есть небольшая шкатулка сандалового дерева. Видите? Наверное, теперь она цвета меда… Или чуть темнее. Небольшая деревянная шкатулка.
— Не вижу, — проворчал Драммонд.
— А вы посмотрите как следует!
Драммонд своим грубым указательным пальцем коснулся содержимого комода:
— Она здесь.
— Достаньте ее. Положите на кровать.
Драммонд сделал, как ему было велено. Шкатулка была дюймов шесть в длину, четыре в ширину и, наверное, меньше четырех дюймов в высоту. Дерево со временем приобрело цвет темного янтаря.
— Отлично. Откройте ее! Я не хочу осматривать содержимое. Вы сами мне скажите, пожалуйста, что находится внутри.
Он услышал тихое позвякивание вещиц, которые выкладывали на покрывало.
— Безделушки, — буркнул Драммонд.
— Назовите их! — Сердце у Ратлиджа забилось чаще, он слышал, как возмущается Хэмиш, когда Драммонд рылся в украшениях Фионы.
— Браслет. Запонки, судя по виду, из оникса. Колечко для прорезывания зубов, по-моему, серебряное — оно потемнело. Пара колец… И брошка. Вот и все.
Ратлидж почувствовал, как сердце у него перестало биться.
— Опишите, пожалуйста… брошку.
— Не умею я описывать женские безделушки…
— Черт побери, расскажите, как она выглядит!
— Золотая, три нити сплетены в три круга. Как будто петли. В середине камушек. Жемчужина. Я видел, как Эласадж носила такую по воскресеньям.
— И все? — Ратлидж снова задышал.
— Больше там ничего нет. Я вам говорил.
— Пожалуйста, положите все на место, в шкатулку, и закройте крышку.
— Зачем вам это?
— Не могу сказать. Если бы вы нашли там то, на что я надеялся, вы спасли бы Фиону от виселицы. Теперь же… — Он сунул шкатулку, протянутую ему Драммондом, в карман и сам задвинул ящик комода.
— Не позволю вам брать ее вещи! — возмутился Драммонд.
— Я несу шкатулку ей. И скоро верну. Она хочет знать, на месте ли брошь ее матери.
— Но здесь-то брошка Эласадж…
— Вот именно, — кивнул Ратлидж, первым спускаясь по лестнице. — То есть совсем не то, что нам нужно!
Двадцать минут спустя Ратлидж снова вошел в полицейский участок. Оливера на месте не оказалось, дежурил констебль Прингл. Ратлидж объяснил, что он хочет, ему разрешили одному пойти в камеру.
Убедившись, что дверь плотно закрыта, он достал из кармана шкатулку сандалового дерева.
Фиона взяла ее дрожащими пальцами и, открывая крышку, улыбнулась ему:
— Так приятно снова трогать свои вещи… Пусть и ненадолго. Ненавижу здешние платья, они унылые и уродливые, как эта камера! От таких платьев даже ангел впадет в отчаяние!
Она подошла к узкой койке и высыпала на нее содержимое, как до нее Драммонд, затем принялась осторожно разбирать его.
И увидела, что брошки ее матери там нет.
Она обернулась и посмотрела Ратлиджу в глаза, не зная, что сказать.
— Одна брошка в шкатулке есть, — заметил Ратлидж. — Как вы мне и говорили.
— Но она не мамина. Она принадлежала Эласадж. Совсем забыла, что она тоже здесь…
— Фиона, вы нарочно солгали мне? Или с самого начала кормите меня полуправдой?
Она вспыхнула и прикусила губу:
— Я вас не обманываю… Но я не могу выдавать чужие тайны.
— Тогда объясните, куда подевалась брошь вашей матери? Почему ее нашли очень далеко от Данкаррика больше года назад?
— Не знаю! Она все время была здесь. В шкатулке. Готова поклясться душой моего деда!
Ему хотелось ей верить. Хэмиш приказывал Ратлиджу поверить ей.
— Можно ли доверять Драммонду? Мог ли он украсть что-нибудь у вас… если бы решил, что брошь послужит хорошей платой за то, что он присматривает за мальчиком, а потом продал ее?
— Нет… что вы! Он не такой!
— Может быть, он действует еще в чьих-нибудь интересах? Способен он взять брошь и отнести ее другому человеку, не понимая, что ею могут воспользоваться, чтобы очернить вас?
— Нет. Нет, я не верю, что он на такое способен! Только не Драммонд.
— Тогда, может быть, его сестра? Могла она взять ключ, пока он не видел, и воспользоваться им… или передать кому-нибудь другому?
Фиона замялась, а потом ответила:
— Н-нет. Она бы не посмела. Нет!
— Фиона, вы совершенно уверены? — спросил Ратлидж. — Все-таки брошь пропала. В то время как, по вашим словам, вы были убеждены, что она по-прежнему лежит в шкатулке.
Фиона отвернулась и принялась собирать разложенные на койке вещицы. Ее пальцы гладили их, она задумчиво смотрела в стену.
— Я уверена.
— Значит, ее взял кто-то еще. Вы не знаете, кто это может быть? Может, уборщица? Завсегдатай, когда вы отвернулись? Или кто-то из соседей пожелал взять вещицу на память о злобной распутнице?
— Ключа больше ни у кого нет. Кроме полицейских…
Полицейские. Но Ратлидж, глядя на нее, не сомневался, что полиция не имеет никакого отношения к пропаже броши. Полицейские лишь забрали ее у девчонки, которая хотела добиться лучшей жизни, чем та, которую она вела до сих пор…
Глава 21
Ратлидж сел на стул и стал наблюдать за Фионой. Она расхаживала туда-сюда, крепко сжав в руках шкатулку. Беспокойная и неуверенная, она несколько раз переспрашивала его, почему брошь имеет такое значение, но он не мог ей ответить. Спустя какое-то время он попросил:
— Пожалуйста, верните мне шкатулку. Не хочу, чтобы Оливер увидел ее у вас.
— Почему? — Фиона нехотя отдала ему шкатулку, и Ратлидж сунул ее в карман.
— Потому что, моя дорогая, мне приходится работать вместе с Оливером, и я не хочу, чтобы он злился на меня за то, что я вмешиваюсь в ход его расследования. Но, похоже, ключ к моему расследованию — вы.
