Чарлз Тодд - Дар мертвеца
— Потому что, моя дорогая, мне приходится работать вместе с Оливером, и я не хочу, чтобы он злился на меня за то, что я вмешиваюсь в ход его расследования. Но, похоже, ключ к моему расследованию — вы.
Она промолчала.
— Вы знаете некую миссис Атвуд? — продолжал Ратлидж.
— Нет. По крайней мере, не помню, чтобы слышала такую фамилию.
— А Роберта Бернса?
— Он был поэтом… жил возле города Эр.
— Нет, я имею в виду другого Роберта Бернса. Вашего ровесника. Возможно, вы с ним встречались.
Фиона задумалась.
— Помню, кто-то рассказывал, что прокурор потерял на войне сына… только не помню, как его звали.
— Я разыскиваю женщину по имени Элинор Грей. Возможно, она — та самая, в чьем убийстве вас обвиняют, а возможно, и нет. Возможно, именно ее кости нашли в долине Гленко. Элинор Грей пропала в шестнадцатом году. Она поссорилась с матерью… из-за денег. Вскоре после ссоры она должна была приехать на выходные в Винчестер к своей подруге, миссис Атвуд. Но вместо Винчестера она поехала в Шотландию с этим Робертом Бернсом, который может оказаться сыном прокурора, а может, и нет.
Фиона улыбнулась:
— Может… а может, и нет… возможно, подруга… должна была провести выходные. А Хэмиш считал вас очень умным!
Он впервые заметил проблески ее природного чувства юмора, лицо ее словно осветилось изнутри, в глазах заплясали огоньки.
— Иногда я и сам себе удивляюсь, — ответил он, улыбаясь в ответ. — В связи с Элинор Грей самое странное то, что никто как будто не беспокоился за нее. Энн Тейт знала о ней — и завидовала ее положению и успехам. Миссис Атвуд обиделась на нее. Родная мать запретила ей учиться на врача, чего Элинор страстно хотела. Возможно, она умерла в шестнадцатом году, и единственным человеком, который пытался ее разыскать, был ее поверенный. Она должна была подписать наследственные бумаги. Вас обвиняют в том, что вы ее убили, а вы ее не знаете.
— Так и есть. — Фиона снова посерьезнела и начала ходить туда-сюда. — Зачем мне выбирать какую-то женщину наугад, убивать ее и отнимать у нее ребенка? Незнакомку, о которой я ничего не знаю! Полицейским кажется, что в этом есть смысл, потому что они мужчины, они считают, что я захотела ребенка и мне все равно, чей он.
— Вам наверняка ответят: вы знали, что та женщина одна и скрывается. Прекрасный выбор. Такую никто не будет искать.
— Чтобы столько о ней знать, мне наверняка нужно было знать, как ее зовут. Не знаю, как ведут себя люди во Франции или в Канаде. Мы в Шотландии чужакам не доверяем!
— А может быть, вы знали ее под другим именем… — Ратлидж помолчал. — Например, миссис Кук…
Она смертельно побледнела, колени у нее подогнулись… Ратлидж вовремя подскочил, не дав ей упасть, уложил на койку и бережно накрыл ее одеялом.
— Фиона…
Веки ее дрогнули и закрылись.
— Я… не знаю никакой миссис Кук! — произнесла она дрожащим голосом.
— Нет, знаете. — Ратлидж придвинул стул ближе к койке. — Вы точно знаете, кто она такая. Она родила в Ланарке ребенка, которого вы назвали Иеном Хэмишем Маклаудом. Я беседовал с врачом, который принимал роды, его фамилия Уилсон. По словам доктора, роды были тяжелые и она потом очень долго поправлялась. А еще я знаю, что она больше не могла иметь детей. — Он помолчал и добавил последнюю кроху информации, которая укрепила его в его правоте: — Вы сообщили тетке, что должны доработать оговоренный срок у миссис Дэвисон. Но вы не пробыли у нее до конца срока. Миссис Дэвисон вы сказали, что вам нужно срочно уехать… что ваша тетка в Данкаррике больна… и миссис Дэвисон, чуткая по натуре, сразу же вас отпустила. Вы ей настолько нравились, что она отпустила вас без колебаний. Поэтому у вас появилось время, примерно месяц, с того дня, как вы уехали от миссис Дэвисон, и до того, как приехали в Данкаррик с ребенком. Тот месяц вы где-то провели вместе с мальчиком и его матерью. Вы обманули тетку, обманули миссис Дэвисон и, насколько мне известно, обманули миссис Кук. Но мне, Фиона, вы солгать не можете. Я слишком много знаю.
Она схватила его за руки:
— Прошу вас… я не знаю никакой миссис Кук. Женщина, о которой вы только что рассказали… не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к моему ребенку! Вы не должны… ее не нужно искать. Потому что ее не существует. — Лицо ее сделалось серьезным, глаза расширились. — И убила я Элинор Грей. Я присягну в этом! Приведите ко мне адвоката… инспектора Оливера… прокурора. Перед ними я расскажу вам все, что случилось. Я не собиралась ее убивать… я не хотела ее убивать. Но она сказала, что я могу взять Иена, а потом передумала. А я уже привязалась к нему… Я хотела оставить его себе. И когда она сказала, что все-таки заберет мальчика, я выдернула из-под ее головы подушку и держала на ее лице, пока она не перестала вырываться. А потом я отволокла ее к лестнице и…
Она замолчала и разразилась рыданиями, Ратлиджу показалось, что ее слезы жгут ему руки.
— Прошу вас… Я убила Элинор Грей! Пожалуйста, возвращайтесь в Лондон и дайте мне спокойно умереть!
— Фиона, послушайте меня!
— Нет, я слушала достаточно. Я хочу, чтобы вы привели ко мне инспектора Оливера и мистера Армстронга. Пожалуйста… С вами я больше разговаривать не буду!
— Если вы убили Элинор Грей, что вы сделали с ее телом?
— Похоронила. В поле, где-то у дороги. Было темно, копать я не могла, к тому же где-то залаяла собака, и я очень испугалась. Потом заплакал Иен, я закрыла глаза и копала, пока не выкопала достаточно, чтобы поместить в яму тело. Кто-то навалил рядом ветки и сучья, наверное чтобы потом сжечь, и я закидала ими свежую могилу. Она была на краю поля, у стены, где не пашут…
— Вы лжете!
— Нет, я наконец говорю правду… Мистер Эллиот предупреждал, что признание очистит мою душу, так и получилось… Я готова умереть… Я хочу умереть!
У Ратлиджа ушло почти десять минут на то, чтобы успокоить Фиону и заставить ее выслушать его. Легонько встряхнув, он заставил ее взглянуть себе в глаза. Он в жизни не видел ничего печальнее ее глаз, покрасневших от слез. Темные озера тоски на ее белом лице.
Ему захотелось обнять и утешить ее. Но он сказал:
— Фиона, если вы признаетесь в убийстве, я уже не смогу вас спасти. Вы понимаете? Вас повесят. И в Данкаррике все будут радоваться и благодарить Небеса. Если я поклянусь, что больше не произнесу имя миссис Кук, вы обещаете ничего не говорить Оливеру и Армстронгу? Ни-че-го!
— Я устала, — ответила она. — Хочу, чтобы все поскорее закончилось. Я не хочу вспоминать Хэмиша, не хочу думать о Иене, и мне невыносимо… — Она замолчала и покачала головой.
