Чарли Роксборо - Шерлок Холмс и дело о шахматной доске (сборник)
Истинная причина, по которой они использовали связи с Прайд-Андерсоном и пытались завербовать меня в свои ряды, заключается в том, что охранка хочет отстранить меня от дела «Либерти-хаус». Чувствую, что она пытается нанести удар в ходе своей тайной шахматной партии. Я представляю собой ту фигуру, которая создает затруднения на шахматной доске. Охранка хочет выяснить, как я туда попал и что мне известно. Но когда она это узнает, меня вознамерятся убрать с ее пути.
Холмс прошелся вперед еще немного. Когда мы пересекали Оксфорд-стрит, я нарушил молчание.
– Холмс, если Организация проникла в охранку и раскрыла ее сотрудников в Лондоне, как мы можем быть уверены, что эти двое офицеров на самом деле не работают на революционеров? – спросил я. – Стратегия тайной полиции поддерживать террористические банды может стать страшно опасной, особенно если в охранку проникли настоящие террористы. В этом случае они получают полную свободу действий для самых ужасных заговоров, а кроме того – государственные средства для финансирования своих групп и даже поддержку дружественных правительств вроде нашего!
– Совершенно верно, Уотсон, отлично замечено. Это одна из двух тайных и ужасных возможностей, которые мы теперь должны иметь в виду на всех этапах данного дела.
Я почувствовал себя таким подавленным, что забыл спросить Холмса, какой была вторая возможность.
Я провел весьма беспокойную ночь, засыпая урывками. Между периодами полудремы в моем сознании постепенно кристаллизовался еще один страх, и наконец я окончательно проснулся, резко открыв глаза.
Конечно же, офицер охранки в Лондоне, который направил письмо Ивану Мышкину, мог быть одним из тех представителей русской тайной полиции, с которыми мы только что познакомились! Если источники Организации внутри охранки сумели получить сведения о портфеле, то что помешало бы им узнать о нашей встрече? И если Организация планирует теракты в Лондоне, не будет ли проницательным с ее стороны прежде всего заставить замолчать тех, кто вышел на след революционеров? Лежа без сна в те ранние часы, я вдруг отчетливо понял, где логично должен находиться первый объект нападения банды нигилиста Богдановича с револьверами, топорами и бутылками с самодельной взрывчаткой.
На Бейкер-стрит, 221-б.
Глава 6
День белого тумана
Я так и не улучил момент поделиться своими опасениями с Холмсом. На следующее утро, едва увидев его мрачное лицо, я сразу понял: случилось нечто страшное. Ко времени завтрака мой друг уже очевидно выходил из дома. Ранним утром я слышал его уверенные шаги по лестнице, когда он возвращался. Как только он вошел в нашу гостиную, я увидел по его лицу: что-то не так.
– Богданович начал террор, – сурово произнес Холмс.
Он показал мне экземпляр утренней газеты. Заголовок гласил: «Русский меценат убит».
– Вчера рано вечером граф Кропотский был застрелен возле своего дома в Хэмпстеде, – пояснил Холмс. – Газета сообщает, что накануне после полудня его предупредили об опасности. Граф упаковал вещи для бегства. Секретарь помогал ему сесть в карету, когда появились четверо русских эмигрантов и потребовали встречи с графом, чтобы обсудить финансирование революционной группы.
Секретарь приказал кучеру немедленно отъезжать. Один из бандитов разбил секретарю череп куском тяжелой цепи. Затем они побежали за экипажем, стреляя из револьверов. Пуля пробила стенку кареты и попала в графа. Он умер от потери крови несколько часов спустя. Банда убежала вниз по Хаверсток-Хилл, обстреливая окна близлежащих домов. – Холмс посмотрел в газету: – Сообщают, что графу было семьдесят два года…
Далее мой друг процитировал заметку:
– «Он был ведущей либеральной фигурой в общине русских эмигрантов. Граф Кропотский известен организацией помощи политическим изгнанникам из России по всей Европе. Российское правительство неоднократно обвиняло его в оказании содействия террористическим революционным группам через различные благотворительные фонды. Вероятно, теперь правительство России представит убийство графа как следствие опасной дружбы с русскими изгнанниками».
Я выразил желание прочесть статью целиком, и Холмс передал газету мне, а сам принялся размышлять вслух:
– Кто предупредил графа? Любопытный выбор времени, чтобы сообщить об опасности, вы не находите, Уотсон? Через пять дней после того, как в «Либерти-хаус» всплыла история о связи Кропотского с охранкой, и через несколько часов после того, как об этом услышали мы. Сначала о нас каким-то образом узнала охранка, затем предупредили графа… Чувствуется, что за нами внимательно наблюдают.
Однако великий детектив казался до странности спокойным, когда рассуждал о слежке.
Затем он глубоко вздохнул и сообщил:
– Сегодня утром я предпринял отчаянный шаг. Это единственный способ, с помощью которого я смогу понять, как разрешить это дело. Я намерен вынудить Петра Богдановича… – Холмс сделал паузу, его лицо омрачилось. – …Встретиться со мной.
Я не мог поверить своим ушам. Петр Богданович казался мне слишком опасным человеком, чтобы пытаться с ним играть.
– Это рискованная тактика, но она может соблазнить его показать истинное лицо на свой страх и риск, – продолжил Холмс. – В «Новом Эдеме» Григорий рассказывал мне, как Нечаев одурачил многих своих соратников сообщениями из несуществующих революционных организаций: он самостоятельно печатал их на бланках, созданных при помощи игрушечного типографского станка.
Я последовал его примеру и приобрел детский набор для печати «Джон Буль». Час назад я отправил Богдановичу в «Либерти-хаус» письмо с приглашением от «Всемирного революционного командования» на встречу, которая состоится на указанной скамейке в главной аллее Риджентс-парка сегодня в два часа после полудня.
Я сообщил Богдановичу, что командование может предложить финансирование таким подающим большие надежды революционерам, как он. Послание написано на английском, конечно, но Григорий упоминал, что Богданович понимает по-английски вполне прилично.
Это дерзкий замысел. Вдруг наш объект покинул «Либерти-хаус», учитывая его вылазку прошлой ночью? Или заподозрит неладное? Но его может соблазнить шанс получить деньги. В конце концов, вчера он самым решительным образом пытался выбить средства из Кропотского и не достиг успеха.
Чуть не забыл: прежде чем попросить кэбмена передать послание, я навестил Викторию Симмондс и прочитал ей письмо, чтобы она была в курсе моих энергичных действий.
– Боже мой, Холмс, вы были страшно заняты все утро! – воскликнул я.
