Чарли Роксборо - Шерлок Холмс и дело о шахматной доске (сборник)
– Да, социальная ответственность как раз и заключается в том, чтобы избавиться от слабого звена, – вмешался майор Александров, кивнув с умным видом.
– Например, когда некоторые политические заключенные умерли от порки, массы потребовали убить коменданта тюрьмы, – продолжил Волховский. – Кем мы должны были пожертвовать? Начальником тюрьмы, который неукоснительно выполняет наши просьбы и позволяет бежать нашим секретным сотрудникам? Или одним из тех надутых, эгоцентричных губернаторов, которые не сотрудничают с нами только потому, что побег заключенных портит им репутацию?
– Если кто-нибудь из них должен… ну, отдать концы, то социально ответственный выбор очевиден, – проворчал майор Александров.
– То же среди министров… – Полковник Волховский вздохнул. – Посмотрим правде в глаза. Да, есть патриоты, которые поддерживают охранку и предоставляют дополнительное финансирование для ее нужд. Но есть и другие – те, кто плетет интриги за кулисами, чтобы опорочить нас в глазах царя.
– Мы знаем, кто эти люди, – важно сообщил майор Александров. – Мы читаем всю их личную корреспонденцию.
– Поэтому, если нам понадобится выбрать действующего премьер-министра, когда, допустим, наши революционеры почувствуют соответствующие амбиции, то мы сделаем это таким же логичным и социально ответственным образом. А как еще мы должны поступить? Не хотели бы теперь вы раскрыть нам карты, мистер Холмс? – Полковник Волховский улыбнулся.
Мой друг молчал. Настала очередь майора Александрова закатить глаза.
– Вы оскорбили руководителей охранки, обвинив их в том, что они управляют терроризмом, мистер Холмс, – пафосно произнес он с плохо скрываемым негодованием. – Мы исполняем наши обязанности со всей ответственностью. Иногда нам приходится жертвовать персонами из высшего общества, знаете ли.
– Действительно, с вашей стороны довольно недостойно наводить эту старую скучную критику на охранку, мистер Холмс, – согласился полковник Волховский. – Если вы увидите картину целиком, то поймете, что наш метод крепок и здрав, как собака британского мясника.
Я чувствовал, что они издеваются. Да они считают себя умнее всех на свете! Самое ужасное, что в их словах действительно просматривалась вопиюще циничная и отвратительная логика. Образ обезумевшей от горя Виктории Симмондс с заплаканным лицом мелькнул в моем сознании. И мы собираемся вручить ее судьбу в руки этих равнодушных, высокомерных мужчин, последовав их указаниям, чего, похоже, ожидает от нас британское правительство?
Оба офицера охранки теперь откинулись в креслах, самодовольно разглядывая Холмса, как будто они забили мяч в лунку на поле для гольфа.
– Прошу прощения, господа, – сказал великий сыщик весьма любезно, к моему большому удивлению. – Вы действительно расширили мой кругозор. Пожалуйста, расскажите мне больше. Как вы заставляете анархистов работать на вас? Что их к этому побуждает?
Волховский задумчиво уставился на потолок:
– У нас служат десятки тысяч потенциальных революционеров. Часто наше сотрудничество начинается с того, что мы предлагаем сделку, по условиям которой они выполняют несложные задания, чтобы избежать тюрьмы в Сибири для себя, близкого друга или дорогого родственника, пойманных с поличным. Хитрость заключается в том, чтобы сперва не просить от них слишком многого. Затем, когда эти борцы с режимом некоторое время поработают на нас, они уже не осмеливаются ослушаться, опасаясь, что в противном случае мы обо всем расскажем их товарищам.
Еще один хороший способ – сочувственная беседа с революционером, о котором известно, что он чувствует себя оскорбленным определенными товарищами. После этого мы даем ему шанс отомстить за обиду. Вы спросите, как нам удается найти революционеров, которые считают себя потерпевшими? Ответ прост. Наши секретные агенты сеют раздор и недоверие в верхних кругах революционеров, содействие которых нам особенно желательно. Знаете ли, мистер Холмс, в этом присутствует настоящий артистизм. – Полковник Волховский сделал паузу, затянулся сигаретой в черепаховом мундштуке и выпустил кольцо дыма. – И если эти борцы с царизмом когда-нибудь захотят на самом деле возглавить революционный заговор, то окажутся перед жестким выбором. Они могут работать с нами, и мы позволим им достичь достаточного успеха, чтобы обрести славу и привлечь в курируемую нами банду новых опасных для режима персон, а мы им поможем – отправим соперников наших протеже в Сибирь или куда подальше. Либо, в противном случае, несостоявшиеся революционеры подадутся в Сибирь сами.
– Или того хуже, – добавил майор Александров, выглядевший довольным собой.
– Благодарю вас, майор, – сказал Волховский. – Многим слабакам среди наших сотрудников, – продолжил он, – охранка может показаться всего лишь источником финансирования, который поддерживает романтический образ жизни тунеядцев-нигилистов, наслаждающихся прелестями эмиграции в Париже, Лондоне или Цюрихе, или вносит плату за образование, ибо мы тщательно опекаем наших протеже. Эти хлюпики не понимают, что взамен мы требуем выполнения множества разных мелочей, которые наносят урон революционному делу. Контролируемые нами борцы с режимом – всего лишь пешки, которые не видят, как их короткие шажки с клетки на клетку замечательно вписываются в великую шахматную игру охранки.
У нас есть и крупные шахматные фигуры – секретные сотрудники, считающие себя активными террористами. Им нравится думать, что они добиваются большего для своей революции, используя нас. Но они не подозревают об истинном положении вещей: мы позволяем им продолжать террористскую деятельность только потому, что эти фигуры наносят ей непоправимый ущерб благодаря услугам, которые оказывают нам взамен. И мы должны помочь им поверить, что они успешно надувают нас.
– Конечно, если они когда-либо выяснят, как много вреда их сотрудничество принесло делу революции, могут возникнуть проблемы, – уточнил майор Александров. – Ведь их мир рассыпается в прах. Иногда они пытаются убить оперативного сотрудника охранки, который руководит ими. Иногда даже совершают самоубийство.
– Большинству наших секретных сотрудников хотелось бы верить, что они по-прежнему настоящие революционеры, – заметил полковник Волховский. – И чем горячее их искренность, тем более полезными инструментами они служат для нас. Агенты, которые даже не понимают, что ими руководит охранка, – самые прямодушные и убедительные. Довольно забавно, не правда ли, старина?
Знаменитый детектив промолчал. Волховский резко выпрямился в кресле и сказал:
