Дик Фрэнсис - Отражение
День прошел отвратительно.
С утра явились полицейские и, предварительно открыв все окна и двери и устроив сквозняк, начали осматривать дом. Через некоторое время к Гарольду пришел инспектор, чтобы сообщить результаты.
Мы встретились в кабинете Гарольда, и я смог рассмотреть инспектора при дневном свете — моложавый блондин с красноватыми глазами, неприятно щелкающий костяшками пальцев. От вчерашнего разговора осталось ощущение враждебности, которое не пропало и сегодня.
В вашей фотолаборатории обнаружен водяной фильтр, — сказал он. — Для чего вы его используете? Я использую его по назначению, — ответил я. — В фотографии применяется только чистая вода.
Воспаление вокруг глаз и рта начало понемногу проходить. Теперь я мог лучше видеть и говорил свободнее — хоть какое-то облегчение.
Ваш водяной фильтр, — сказал инспектор, — генерирует сероводород. Этого не может быть. Почему? Понимаете… я с ним все время работаю. Это обычный опреснитель воды. Откуда тут взяться газу?
Он долго изучающе рассматривал меня, потом исчез и вернулся только через час. Он пришел не один. С ним был молодой человек в джинсах и свитере с плоским ящичком в руках.
Ну а теперь, уважаемый, — обратился ко мне инспектор по всем правилам полицейского хорошего тона, — смотрите. Это ваш фильтр?
И открыл ящичек, чтобы продемонстрировать содержимое. Нет, он явно подозревал меня. Только вот в чем? В ящичке действительно лежал мой фильтр с привинченным к нему резиновым шлангом, который я обычно надевал на кран.
По-моему, да. Похож. Но в чем дело? Как он может генерировать газ?
Инспектор подал знак молодому человеку, тот извлек из кармана резиновые перчатки и, надев их, взял из ящичка фильтр — черный пластмассовый шар размером с небольшой грейпфрут. Раскрутив его посередине, он протянул мне две половинки.
Вот, — сказал он. — Смотрите. Обычно внутри помещается очищающий патрон, но с этим фильтром дело обстоит несколько иначе. Я обнаружил в нем два сосуда, один над другим. Сейчас они оба пусты… но в нижнем содержались кристаллы сульфида натрия, а верхний… — он выдержал театральную паузу, — вот этот верхний сосуд заполняла серная кислота. Сосуды разделяла пленка, не позволявшая веществам смешиваться, но когда ваш приятель повернул кран, напор воды нарушил изоляцию, и они соединились. Произошла реакция замещения, в которой вода играла роль катализатора. Ваш фильтр, таким образом, стал мощным генератором газа. Сероводород продолжал вырабатываться даже после того, как кран закрыли… Предположительно это сделал мистер Фоук.
Наступила тишина — долгая, многозначительная, гнетущая.
Как видите, несчастье произошло не случайно, — резюмировал инспектор. Да… — сказал я упавшим голосом, — но я не знаю, честное слово, не знаю, кто мог поместить эти вещества в мой фильтр. Ведь он должен был знать, каким типом фильтра я пользуюсь. Прежде всего, он должен был знать, что у вас есть фильтр. Фильтр есть у каждого, кто занимается фотографией.
И вновь воцарилась тишина. Они, наверное, ждали,
что я назову, кого подозреваю, но я не знал, что сказать. Ден Релган? Не может быть. Зачем ему было утруждать себя такой замысловатой конструкцией, когда еще пара ударов могла прикончить меня на месте. Элджин Яксли… исключено. У него просто не хватило бы времени. Вне подозрений были другие адресаты Джорджа Миллейса. Двоих он уличил в неблаговидных поступках так давно, что они наверняка уже не помнили, в чем было дело. С третьим я пока не разговаривал, и он не знал, что письмо у меня. Но в любом случае он, конечно, не стал бы меня убивать.
Оставалось предположить одно, самое неприятное и страшное: кто-то думает, что у меня есть то, чего у меня нет. Он знает, что я стал наследником Джорджа, знает, что часть наследства уже пущена в ход, и хочет остановить время. Любой ценой. Ясно, что в ящике Джорджа в свое время хранилось больше, чем мне удалось обнаружить. Я, например, не нашел целлофановой обертки, на которой Дана нацарапала список поставщиков наркотиков. Что там было еще? Что!
Ну так как, сэр? — спросил инспектор. Я работал в темной комнате в среду. С тех пор в доме не было посторонних. Только соседка приходила да налоговый инспектор. Какой налоговый инспектор? — оживились они. Спросите миссис Джексон, — посоветовал я. — Они сказали, что непременно спросят. Миссис Джексон уверяла, что он ни к чему не притрагивался. Но он мог запомнить тип вашего фильтра. А это мой фильтр? — спросил я. — Вообще-то похож. Возможно, — сказал молодой человек.' — Но я все равно заберу его с собой — измерить и записать данные… Кстати, я вычислил: на то, чтобы вынуть опреснитель и вложить на его место сосуды с химикалиями, нужно всего тридцать секунд. Чистая работа. Джереми будет жить? — спросил я. Я химик, а не врач, — ответил молодой человек, пожав плечами.
Вскоре он ушел и унес с собой фильтр.
Я позвонил в больницу. Никаких изменений.
Днем я отправился туда сам. Жена Гарольда вызвалась сопровождать меня, сказав, что я еще не в состоянии держать руль.
К Джереми не пускали, но я повидался с его родителями — оба не помнили себя от горя и были слишком подавлены, чтобы упрекать меня. «Это не ваша вина», — сказали они, хотя, возможно, потом будут думать иначе. Джереми держался на аппарате искусственного дыхания. Легкие парализовало. Сердце билось. Мозг не был поврежден.
Мать плакала.
Не убивайся так, — сказала жена Гарольда, когда мы ехали домой. — Он поправится.
В больнице она попросила знакомую сестру наложить мне на ссадины швы, и теперь лицо болело сильнее прежнего.
Если он умрет… Он не умрет.
Позвонил инспектор и сказал, что я могу вернуться домой, но в темную комнату заходить нельзя: опечатано полицией.
С тяжелым сердцем я медленно бродил из комнаты в комнату. Я был разбит физически, уничтожен морально, я был виноват, боже, как виноват.
Всюду я находил следы обыска. Что ж, этого следовало ожидать. Копии писем Джорджа не обнаружили — я запер их в багажнике. На кухонном шкафу стояла коробка с негативами, на вид пустая — ее не тронули.
Коробка…
Я открыл ее. Рядом с разгаданными загадками в ней по-прежнему хранилась одна, ключ к которой я не подобрал до сих пор: черный
светозащитный конверт, а в конверте на вид чистый пластиковый квадрат и два листка кальки. А вдруг… вдруг именно из-за них мне устроили газовую ловушку?
Но что это? Что?
«Плохи мои дела, — подумал я. — Нужно найти ответ, да поскорее, пока мой невидимый враг, кем бы он ни был, не предпринял еще одну попытку убить меня. В другой раз он не промахнется».
