Рекс Стаут - Не позднее полуночи (сборник)
– Надеюсь, – бросила она через плечо.
Она повела нас к двери в противоположном конце помещения и дальше, в узкий коридор. Идя следом за Вульфом, я думал о том, что реакция на наше появление была несколько ненатуральной. Для мисс Веларди и мисс Йеркес было бы естественней в данных обстоятельствах развернуться и глядеть на нас во все глаза. А они сидели как истуканы, уставившись в свои пульты. Что касается Элис Харт, то либо в ее голосе послышалось облегчение, когда она спросила Вульфа про ошибку, либо я сам ошибся с профессией.
Ее комната стала для нас сюрпризом. Во-первых, просторная, гораздо больше предыдущей комнаты с пультами. Во-вторых, пусть я и не Бернард Беренсон, но все же заметил разные штуки там и сям, а висевшая над камином картина с красно-сине-желтыми пятнами была не просто настоящий Ван Гог, а штука побольше и получше, чем та, что у Лили Роуэн. Я видел, что Вульф глянул на нее, когда укладывался в кресло, кстати оказавшееся ему впору, и я придвинул себе второе, чтоб мы сгруппировались напротив мисс Харт, пристроившейся на кушетке. Сев, она заговорила:
– Так в чем ошибка?
Он покачал головой:
– Инквизитор тут я, мисс Харт, а не вы.
Он показал пальцем на Ван Гога и спросил:
– Откуда у вас эта картина?
Она посмотрела на картину, потом снова на Вульфа:
– Это вас не касается.
– Конечно. Но вот какая ситуация. Вас наверняка расспрашивала полиция и представители следствия, но они действовали в рамках гипотезы, что убийца – Леонард Эш. Поскольку я данную гипотезу отвергаю, то должен найти вместо Эша другого человека и могу позволить себе любую вольность по отношению к вам и прочим лицам, которые могут быть причастны к случившемуся. Возьмем, к примеру, вас и эту картину. Если вы не скажете, где ее взяли, или ваш ответ меня не устроит, я дам задание вполне компетентному человеку, и он все выяснит. Вас все равно выведут на чистую воду. Вопрос в том, что лучше: сделать это здесь и сейчас – мне или же путем долгих и нудных расспросов ваших друзей и сослуживцев, которые будут вести крайне назойливые люди. Если вам предпочтительней второй вариант, не будем терять время, я пойду расспрашивать других.
Элис Харт снова заколебалась. Она так смотрела на Вульфа, что ему не повредил бы личный телохранитель. Но потом она сбавила обороты.
– Какая разница, где я взяла эту картину?
– Скорее всего – никакой. Возможно, вы вообще не представляете интереса. Но эта картина – сокровище, и тут для него довольно странное место. Картина принадлежит вам?
– Да, я ее купила.
– Когда?
– Примерно год назад. Через маклера.
– И обстановка этой комнаты ваша?
– Да. Я люблю вещи, которые… Такая у меня причуда, других нет.
– Давно вы работаете в этой фирме?
– Пять лет.
– Какова ваша зарплата?
Она напряглась, словно натянула поводья.
– Восемьдесят долларов в неделю.
– Для причуд маловато. Наследство? Алименты? Иные доходы?
– Я никогда не была замужем. У меня есть сбережения, и мне захотелось… иметь эти вещи. Если вы пятнадцать лет экономите, то имеете право.
– Конечно имеете… Где вы были в тот вечер, когда погибла Мэри Виллис?
– Ездила в Джерси на машине с приятельницей, Беллой Веларди. Захотелось прохлады, вечер был душным. Вернулись за полночь.
– На вашей машине?
– Нет, Элен Вельц дала нам свой «ягуар».
Брови у меня взлетели, и я заговорил.
– «Ягуар», – сказал я Вульфу, – ничего себе машина. С размахом. С налогами и накладными расходами тянет на четыре тысячи с гаком.
Вульф глянул на меня и снова стал смотреть на нее.
– Разумеется, полиция спрашивала вас, знаете ли вы, у кого был мотив убивать Мэри Виллис. Так вы знаете?
– Не знаю. – Она чуть отпустила поводья.
– Вы с ней были в дружеских отношениях?
– Да.
– Просил вас кто-нибудь из клиентов прослушивать его телефон?
– Конечно нет!
– Знали вы, что мисс Виллис хотела стать актрисой?
– Да, мы все знали.
– А мистер Бэгби говорит, что не знал.
Ее подбородок чуть отвис.
– Он ее начальник. Не думаю, что он был в курсе. Когда вы говорили с мистером Бэгби?
– Никогда. Я слушал его показания в суде. Вы знали, как мисс Виллис относится к Робине Кин?
– Да, это тоже все знали. Мэри копировала Робину Кин в разных ролях.
– Когда она вам сказала, что предупредит Робину Кин о том, что муж собрался ее прослушивать?
Мисс Харт нахмурилась:
– Я не говорила, что она мне об этом рассказывала.
– Но она рассказывала?
– Нет.
– А другим?
– Мисс Веларди. Мэри сказала ей. Можете спросить у нее.
– Спрошу. Вы знаете Гая Унгера?
Вульф вел игру, за которой я видел его неоднократно, – бросал мячи наугад и смотрел, как их отбивают. Хороший способ что-то нащупать, если у тебя ничего нет, но этим можно заниматься целый день, а у нас его не было. Если одной из дамочек в комнате напротив вздумалось доложить о нас в полицию или прокурорским, то гости будут с минуты на минуту. Что до Гая Унгера, то он тоже фигурировал в газетных репортажах. Любовник Мэри Виллис или вроде того – тут точки зрения журналистов разошлись. Мисс Харт сказала, что Гаю Унгеру и Мэри было приятно проводить время вместе, но не более того. То есть по ее мнению. Она не слыхала о каком-либо кризисе в их отношениях, способном побудить Гая Унгера завершить эту дружбу с помощью шнура.
Еще минут пять Вульф продолжал вести ту же игру, кидая разные мячи под разными углами, затем резко встал.
– Прекрасно, – сказал он. – Теперь прощупаем мисс Веларди.
– Я пришлю ее. – Элис Харт вскочила, горя желанием помочь. – Ее комната рядом. – Она тронулась с места. – Вот здесь.
Ей явно не хотелось оставлять нас наедине с Ван Гогом. У ее рабочего столика был замок, с которым я справился бы секунд за двадцать, и очень хотелось приложить к нему руку. Но Вульф пошел за ней из комнаты, и я следом – направо, через холл, к другой открытой двери.
Комната мисс Веларди выглядела по-другому, была поменьше, без Ван Гога и с обыкновенной мебелью. Постель была не убрана, и Вульф с минуту грозно смотрел на нее, затем плавно опустился на стул с потертой обивкой, который был ему маловат, и коротко сказал:
– Осмотрись.
Я посмотрел. У Беллы Веларди все было наперекосяк. Дверь шкафа и большинство ящиков туалета и двух комодов являли щели разной ширины. Одна из причин, по которой я до сих пор не решаюсь жениться, – это риск нарваться на такую вот любительницу щелей. Я встал и распахнул дверь шкафа, но за неимением мачете, чтобы прорубиться сквозь дебри наваленных шмоток, прикрыл дверь до прежней щели и перешел к собранию книг. Стопка бульварных романов лежала на столике, обложка верхнего из них сообщала, что «Одной ошибки много», а на картинке фигурировала крупнокалиберная красотка, застывшая в ужасе перед гориллообразным качком. Была также стопка свежих выпусков «Конного бюллетеня» и газеты «Трек навсегда».
