Рекс Стаут - Не позднее полуночи (сборник)
Я никогда не считал Робину Кин своим кумиром, но в паре шоу она сыграла здорово. Сейчас, впервые столкнувшись с ролью участницы суда, она держалась довольно прилично: то ли действительно была предана мужу, то ли умело притворялась. Она была одета просто и держалась скромно, но не пыталась казаться менее молодой и красивой. Как она уживалась со своим немолодым и некрасивым мужем, можно было только гадать, – вот все и гадали. Одни считали, что Робина боготворит мужа и глупо даже подозревать, что она что-то крутит на стороне. Другие, напротив, утверждали, что мисс Кин оставила сцену только для того, чтобы иметь больше времени для романтических похождений, а Эш, тупица, не догадался об этом раньше. Были и промежуточные мнения. Я бы сам не поручился. Посмотреть на нее – так она вроде как ангел. Посмотреть на него – вроде как обидно жить с таким жалким уродом, хотя, конечно два месяца под стражей по обвинению в убийстве мало кого красят.
Мандельбаум хотел убедиться, что до присяжных все дошло.
– Так, значит, вы не заходили в офис Эша вместе с Мэри Виллис?
– Нет, сэр.
– А позже заходили, после того, как она туда поднялась?
– Нет, сэр.
– А вообще вы видели Эша в тот вечер?
– Нет, сэр.
– Говорили ли с ним по телефону?
– Нет, сэр.
Глядя на Бэгби – а мне случалось видеть людей под перекрестным огнем, – я думал, что он либо говорит все как есть, либо мастерски врет, но на мастера он не тянул.
Мандельбаум продолжал:
– Чем вы занимались в тот вечер после того, как Мэри Виллис вошла в лифт, чтобы подняться в офис Эша?
– Мне надо было ехать на ужин с приятелем в ресторан «Хорнби» на Пятьдесят второй улице. Потом, примерно в полдевятого, я отправился в трафальгарский офис на углу Восемьдесят шестой улицы и Бродвея. У нас там шесть коммутаторов, и в ту ночь работала новенькая телефонистка. Так что я немного посидел с ней, а потом взял такси и поехал через парк домой, на Восточную Семнадцатую улицу. Вскоре после моего возвращения раздался звонок из полиции и сообщили, что в райнлендерском офисе нашли убитую Мэри Виллис. Я как можно скорее отправился туда. Перед домом стояла толпа. Полицейский провел меня наверх.
Бэгби остановился, сглотнул слюну и выдвинул подбородок немного вперед:
– Они ее не трогали. Только сняли с шеи провод от штекера, но не передвигали, она так и лежала ничком на панели коммутатора… Они хотели, чтобы я ее опознал, и я…
Свидетеля никто не прерывал, зато меня кто-то толкнул в бок и прошептал прямо в ухо:
– Вставай, уходим.
Ниро Вульф встал, задев пару коленей, протиснулся вдоль по проходу и направился в конец зала. Несмотря на вес, он двигался быстрее и легче, чем можно было ожидать, и когда я отправился вслед за ним к двери и дальше, в коридор, никто не обратил на нас внимания. Я полагал, что им движет какое-нибудь дело жизненной важности – например, приспичило позвонить Теодору и сказать ему что-то насчет орхидей, но он прошел мимо телефонных кабин к лифту и нажал кнопку вниз. Вокруг стояли люди, и я не стал задавать вопросов. Мы вышли на первом этаже и направились к Центр-стрит.
Оказавшись на улице, он прислонился к гранитной стене здания суда и сказал:
– Мне нужно такси, но сначала я хочу сказать тебе пару слов.
– Нет, сэр, – твердо ответил я, – сначала скажу я. Мандельбаум с минуты на минуту закончит работать со свидетелем. Перекрестный допрос долго не продлится, Донован вообще может от него отказаться, а вам сказали, что следующий за Бэгби – вы. Раз вам нужно такси, значит, вы едете домой, а это…
– Нет, домой ехать нельзя.
– Правильно. Иначе вас приведут назад силой и вдобавок влепят штраф за неуважение к суду. Не говоря обо мне. Меня тоже вызвали повесткой. Так что я пошел обратно в суд. Куда вы собрались?
– Восточная Шестьдесят девятая, дом шестьсот восемнадцать.
Я уставился на него:
– Этого я и боялся! Прямо так срочно?
– Да. По дороге объясню.
– Я пошел обратно в суд.
– Нет, ты мне нужен.
Как и всякому человеку, мне приятно быть кому-то нужным. Поэтому я развернулся, пересек тротуар, помахал такси, чтобы оно припарковалось, и открыл дверцу. Вульф подошел и влез в машину, я за ним. После того как он пристегнулся, дабы оградить себя от рисков, сопутствующих передвижению на колесах, я дал водителю адрес и мы поехали.
– Выкладывайте, – сказал я. – Я кучу раз слушал ваши доводы, так что на этот раз давайте поубедительней.
– Ни в какие ворота не лезет! – заявил Вульф.
– Это точно. Поехали назад.
– Я про установку мистера Мандельбаума. Я готов допустить, что мистер Эш способен убить девушку. Я готов допустить, что его отношение к жене могло превратиться в манию и мотив, выдвинутый этим Бэгби, мог послужить побуждением к действию. Но он не идиот. При данных обстоятельствах, – а мистера Бэгби вряд ли можно опровергнуть, – я отказываюсь верить, что Эш туп настолько, чтобы пойти в такое место в такое время и убить ее. Ты же присутствовал в тот день, когда он пришел меня нанимать. Ты можешь в это поверить?
Я покачал головой:
– Я пас. Доводы – это по вашей части. Хотя я тоже читаю прессу и даже перемолвился об этом деле с Лоном Коэном из «Газетт». Эш не обязательно поехал туда с целью убить ее. По версии Эша, ему кто-то позвонил – голоса он не узнал – и спросил, не встретится ли тот с ним в офисе Бэгби на Шестьдесят девятой улице, чтобы вместе попытаться переубедить Мэри. Эш тут же примчался. Дверь офиса была настежь открыта, он вошел и увидел ее – мертвую, с петлей из телефонного провода на шее. Тогда он открыл окно и стал звать полицию. Конечно, если вы считаете, что Бэгби только что лгал, сказав, что это не он звонил Эшу, и что Бэгби такой классный бизнесмен, что готов скорее убить сотрудницу, чем упустить клиента…
– Тьфу. Главное – не что меня устраивает, а что не устраивает. Помимо прочего, меня не устраивает сидеть на деревянной скамейке рядом с сильно надушенной дамой. Вскоре меня должны были вызвать как свидетеля, а мои показания, как ты понимаешь, – убедительное подтверждение сказанного мистером Бэгби. Этого допустить было нельзя. По-моему, если Эша осудят за убийство на основании версии, которую выдвинул Мандельбаум, это будет судебной ошибкой, и я не хочу в этом участвовать. Встать и уйти было непросто, потому что мне нельзя вернуться домой. Иначе они придут и снова затащат меня в отсек для свидетелей.
Я смотрел на него во все глаза.
– Проверим, так ли я все понял. Вам противно участвовать в осуждении Эша, так как вы сомневаетесь, что он убийца. И потому вы решили пуститься в бега. Верно?
