Чарльз Сноу - Смерть под парусом
А еще ссора между Уильямом и Кристофером из-за того, кто сядет за весла, чтобы доставить вас в Хорнинг. Почему Кристофер так не хотел грести? И если он не хотел грести по пути в Хорнинг, то почему настаивал, чтобы сесть за весла на обратном пути?
Теперь мы точно знаем, что убийце требовалось зажать румпель между рукой и телом жертвы. Порядок действий, вероятно, был таким: сначала убийство, потом связать пистолет, вымпел и судовой журнал и бросить за борт, а потом закрепить румпель так, чтобы яхта по возможности плыла прямо. К этому времени на груди Роджера должна была выступить кровь…
Если Кристофер действительно испачкал руку кровью во время этих манипуляций — и заметил только после того, как вошел в каюту, — то его странные и, казалось бы, нелогичные поступки легко объяснить. Он не хотел, чтобы Тоня видела его руку с близкого расстояния; он не хотел прикасаться к веслу, боясь, что от тепла и трения на рукоятке останется кровь, а когда все же пришлось грести, постарался сделать так, чтобы никто не увидел весла, пока с него не смоется кровь. Поэтому по дороге из Хорнинга ему требовалось вымыть весло и — что еще важнее — руку. Он не позволил Уильяму грести по двум причинам: никто не должен был видеть весло, и кроме того, вымыть его гораздо легче, когда гребешь сам. Кристофер собирался при первой же возможности перевернуть лодку. И когда появился Биррел, он воспользовался этой возможностью.
Когда мне в голову пришла эта мысль, я с удовлетворением понял, что человек, подобный Кристоферу — умнее и целеустремленнее я еще не встречал, — будет думать и действовать именно так, как я представляю. Другими словами, если Кристофер убийца, его последующие действия легко объяснить.
Гораздо труднее было понять, зачем ему нужно убивать Роджера. После разговора с Эвис я исключил его из числа подозреваемых, потому что только у него на первый взгляд не было мотива. Йену я уже говорил о самом любопытном аспекте этого дела — Роджер имел больше оснований убить всех членов вашей компании, чем вы его. Так, например, Роджер мог бы избавиться от Кристофера, поскольку Кристофер собирался жениться на Эвис. Судя по тому, что мне известно о Роджере, он сделал бы все, что в его власти, чтобы навредить Кристоферу. Если это правда, то действия Кристофера могли быть продиктованы самозащитой. Я начал размышлять, каким образом это может оказаться правдой.
Потом я вспомнил, что накануне Кристофер с необычным воодушевлением говорил о медосмотре. Я убеждал себя, что только глупец может увидеть тут связь с убийством. Ему назначили медосмотр, он был обязан прийти к врачу компании, ему хотелось благополучно пройти испытание. Его признали «абсолютно здоровым». Однако жизнерадостность Кристофера выглядела странной. Он сказал, что еще никогда в жизни не проходил медосмотр. Может ли умный человек быть абсолютно уверенным в себе и жизнерадостным перед первым медосмотром? Мне не встречались люди, которых не терзали бы сомнения. Я заподозрил, что его обследовали и раньше, но тогда зачем ему это скрывать?
Теперь я видел связь с Роджером. Если Кристофер что-то скрывал, не мог ли Роджер тоже быть посвящен в тайну? Если это сведения из медицинской карты Кристофера… то Роджер при первой возможности обязательно воспользуется ими, чтобы навредить сопернику. И я понял, что работа в Малайе — подходящий случай.
Эвис судорожно вздохнула и посмотрела на Финбоу широко раскрытыми глазами.
— Я получил возможность сформулировать версию. Если в прошлом, когда Роджер и Кристофер дружили и Кристофер еще не влюбился в Эвис, Кристофер обратился к Роджеру по поводу какой-то болезни — достаточно серьезной, чтобы ее скрывать, — тогда все объясняется. Кристофер выздоравливает, и только врач, лечивший его с самого начала, знает правду — например, такое происходит при диабете, когда анализы показывают, что пациент абсолютно здоров, пока он контролирует болезнь. О болезни знает только лечащий врач.
Любое подобное заболевание, даже излеченное, исключает работу в Малайе. Наверное, безосновательно, но таков порядок. Считается, что человек не сможет контролировать болезнь, что она может вернуться и тому подобное. Разве нельзя представить, как Роджер убеждает себя, что его обязанность — сообщить совету директоров, что Кристофер не подходит для этой должности? Разве нельзя представить, что он действительно верит, будто это его долг? Жизнерадостный, толстый, краснолицый. Гордый, что исполнил свой моральный долг.
Эвис прикусила губу с такой силой, что она побелела.
— Вы умный человек, мистер Финбоу.
— Я всего лишь составил точное представление о людях, — ответил Финбоу. — Так вот, моя версия объясняла почти все факты. Так, например, первый вопрос[22] стал бы понятнее, будь убийцей Кристофер, а не кто-то другой. Кристофер боялся, что, признавшись, потеряет Эвис; как умный человек он понимал, что жениться на ней — большая удача. Он знал, что ей ничего не стоит разорвать помолвку. И я могу представить, как Кристофер с характерным для него горьким юмором размышляет, что убийство — вполне подходящий предлог. Второй вопрос[23] пока оставался без ответа, однако он отпал сам собой, когда на следующий день Биррел нашел пистолет. Ночью по дороге домой я сказал Йену, что начинаю понимать, в чем тут дело; я имел в виду, что если Роджер знал о болезни Кристофера, то все сходится.
— Почему вы мне ничего не сказали? — возмутился я.
— Потому что восхищался изобретательностью Кристофера и хотел, чтобы вы продолжали с несчастным видом смотреть на Эвис, — ответил Финбоу. — Заподозри Кристофер, что кому-то известна правда, мы очень скоро столкнулись бы с еще одной загадкой. Сегодня утром из деревни я позвонил Аллену — знакомому следователю — и попросил изучить журнал записи пациентов Роджера, а затем прислать его мне. Аллен обнаружил имя Кристофера в апреле 1928 года, но эта информация ему ни о чем не говорила. Журнал доставили сегодня после полудня. Я его еще не смотрел.
— Я могу вам кое-что рассказать, — грустным голосом произнесла Эвис. — У Кристофера редкая болезнь крови. Сначала Роджер думал, что она смертельна. Потом удалось найти экстракт, который нормализует кровь, но принимать лекарство нужно постоянно.
Финбоу пристально посмотрел на девушку:
— Я подозревал, что вы знаете. Это многое объясняет. Хорошо, что я не поделился с Йеном своими догадками, — прибавил он.
— Почему? — удивился я. — Как характер болезни повлиял на ваши выводы?
— Человек, узнавший о том, что он неизлечимо болен, уже никогда не будет прежним. По крайней мере какое-то время, — ответил Финбоу. — Он перестает ценить человеческую жизнь, что вполне естественно. Психологический эффект сохраняется даже после выздоровления, как в случае с Кристофером.
