Односуточный детектив - Ячейкин Юрий Дмитриевич

Ему не хотелось возвращаться в кабинет на набережную Орфевр.

Мегрэ посмотрел в окно вдоль улицы, туда, где на углу сверкал стеклом и керамикой павильон прохладительных напитков. Парень в велосипедной кепке, сидя верхом на садовой лесенке, мыл из шланга витрины. Не мешало бы выпить кружку ледяного пива. Но в такой день пиво нечего было и искать.

Искать...

Это слово вернуло его мысли к делу, которое сегодня утром ему навязал - иначе и не скажешь! - шеф комиссариата. В кабинет Мегрэ вернулся с таким свирепым выражением лица, что старший инспектор Люка заговорщицки подмигнул Жанвье. Только юный Лапуэнт не сориентировался и спросил:

- Есть свежий кофе. Хотите?

- К чёрту! - гаркнул Мегрэ.

В кабинет порывисто влетел запыхавшийся Торренс. Хотел что-то сказать, но заметил, как Люка предостерегающе приложил к губам палец, и молча сел за стол листать бумаги.

- Люка! - позвал Мегрэ.

- Слушаю, шеф!

- Ты ещё не обедал?

- Нет, но я перехватил бутерброд в кафе.

- В таком случае, оставайся за меня.

- Хорошо, шеф. Когда вы вернётесь?

- Сегодня не вернусь.

Люка вопросительно поднял брови. Торренс, Жанвье и юный Лапуэнт внимательно прислушивались к этому разговору.

Мегрэ спрятал зелёную папку в стол, подошёл к печке и вытряхнул из трубки потухший пепел.

- Я ушёл, - буркнул он.

Люка осмелился спросить:

- Если вас позовёт начальник, что говорить?

- Говорите, нет и не будет! - Мегрэ хлопнул дверью, оборвав разговор.

Он не любил запущенных дел, в которых всё было неуверенно и шатко, где почва выскальзывала из-под ног, как кочки на трясине. А дело Боба Крамье принадлежало именно к таким.

Мегрэ вздохнул.

«Люка наверняка уже сгонял Лапуэнта, как самого младшего, за пивом и сосисками на всех», - вдруг подумал он и снова вздохнул.

Он запер дверь и вышел по выщербленной лестнице на улицу. Этот день Мегрэ запомнит надолго, потому что ему утром хотелось прохладного пива и бездумного удовольствия на пляжном песке. Было парко, как в котельной парохода. Прохожие умывались потом, к которому физически ощутимо липла шершавая уличная пыль.

Мегрэ прошёл уже несколько баров. Везде важно вывешены предупреждения: «пива нет».

Он не заметил, как вышел на улицу Лябурб. На этой улице когда-то жил с матерью Боб Крамье. Мать живёт здесь и поныне. Мегрэ вдруг понял, что не собирался идти сюда. Чувствовал, что это преждевременно и что даже один его неосторожный шаг может кого-то напугать. Но ничего не мог с собой поделать. Подошёл к регулировщику и поздоровался:

- Добрый день.

- Здравствуйте, месье.

- Где здесь дом номер сорок восемь «а»?

- За пять домов во дворе, месье.

- Спасибо.

- Пустяки, месье...

Дом 48-а прятался за другим домом, который каменной громадой возвышался на улице Лябурб, но его хорошо было видно сквозь проездные ворота, похожие на туннель. Собственно, видно было не сам дом, а входную дверь в него.

Как раз напротив, на другой стороне улицы, находилась кофейня «Аквариум», названная так видимо потому, что вся её внешняя стена была из сплошного стекла.

Мегрэ охватило ощущение, будто он на пороге важного открытия, но сделать ещё один шаг он, к сожалению, не может, потому что не знает, на какую кочку ступить. Неужели он так и будет топтаться на месте и не решится на что-то решительное? Знал, что решится, но спешить не следует.

Он зашёл в кафе. Кроме него, посетителей здесь не было. Солнце пропекало кофейню насквозь, и только сумасшедший полез бы в этот настоящий ад пить горячий кофе. Видимо, такого же мнения придерживался и хозяин этого заведения, раскрасневшийся и распаренный, как в бане. Белая нейлоновая рубашка на нём темнела от пота. Он исподлобья глянул на посетителя, не прекращая перетирать полотенцем совершенно сухие стаканы.

- Жара! - сказал Мегрэ, чтобы что-то сказать.

Хозяин молча перетирал посуду.

- Стакан оранжада со льдом, - попросил Мегрэ, несколько удивлённый холодным приёмом в таком раскалённом помещении.

- Льда нет.

- А что у вас есть?

- Могу предложить минеральную. Несколько бутылок держу в холодильнике. - Он на мгновение замолчал и потом добавил: - Для себя.

- Буду благодарен.

- Эт!..

Достал из холодильника две бутылки и откупорил обе. Одну оставил себе.

Мегрэ сел в угол за столик, лицом к улице. Маленькими глоточками с наслаждением потягивал ледяной напиток. Хозяин глотал прямо из горлышка, разливая воду на рубашку - всё равно мокрая, хоть выкручивай, и скоро опустошил всю бутылку.

Мегрэ цепким взглядом изучал улицу, будто вживался в её жизнь. По этой улице бегал когда-то маленький Боб Крамье. По этой улице он ходил и тогда, когда изучал инженерное дело. Возможно, здесь он встречался со своей девушкой, если она у него была. Мегрэ всегда пытался все увидеть глазами того, кого он искал. Но это было не легко.

«Второй бутылки не даст», - подумал он, с сожалением смакуя последние капли.

Бутылку и стакан занёс к стойке, чтобы хоть чем-то отблагодарить хозяина.

- Когда вы открываете кафе?

- В восемь.

- Так рано?

- Люди рано идут на работу.

- И много по утрам посетителей?

- Достаточно, но свободные места всегда есть.

- Значит и для меня найдётся.

- И для вас...

- До свидания.

- До свидания. Заходите. Завтра будет лёд - сегодня обещали завезти.

И всё же Мегрэ зашёл в этот дом. Он не воспользовался лифтом, а поднимался по лестнице, присматриваясь к табличкам на дверях. На четвёртом этаже среди других заметил табличку «Шевчик П. Н.». Квартира коммунальная, есть соседи», - отметил Мегрэ и повернул на выход, его никто не заметил.

В этот день он побывал ещё в Институте сверхтвёрдых пластмасс, девятиэтажном модерновом клубе с вереницей машин у входа. Здесь работала мать Боба Крамье, и Мегрэ никак не мог избавиться от чувства, что непременно должен её увидеть. Зачем? Он бы не смог этого объяснить.

Наконец зашёл в приемную директора.

- Добрый день!

- Добрый день.

Мать Боба Крамье и она же секретарша была женщина лет сорока пяти, стройная, как для своего возраста, и довольно красивая. Но какая-то сухая и равнодушная невозмутимость, словно маской сковавшая её лицо, портила первое хорошее впечатление.

- Не знаю, к вам ли мне обращаться, - нерешительно произнёс Мегрэ, пристально её изучая.

- Вы по какому делу?

- Хотел бы устроиться на работу.

- Ваша профессия?

- Собственно, профессии ещё нет, но я...

- Какую работу вы ищете?

- Ну, скажем, разнорабочим...

- Разнорабочие нам не нужны.

- Жаль...

Мегрэ направился к выходу.

- Подождите, - остановила она его. - Возьмите свежую газету. Может, найдёте что-то среди объявлений.

- Спасибо, - сказал Мегрэ, беря сегодняшний выпуск «Вечерних новостей». Всю четвёртую полосу занимала реклама «Требуются на постоянную работу». Речь шла и о разнорабочих. В Париже с ним ещё такого никогда не случалось...»

* * *

В институт зашёл грозный комиссар Мегрэ, а вышел немного ошарашенный Федька Мандрика.

- Вот это номер! Цирк!

Что же за человек Полина Никоновна Шевчик?

Раздел четвёртый

Беспокойство Эркюля Пуаро

Что же за человек Полина Никоновна Шевчик?

Федька интуитивно чувствовал, что она играет далеко не второстепенную роль в событиях, задокументированных в зелёной папке. И вместе с тем милиции она твёрдо заявила, что ей ничего не известно о судьбе сына.

На первый взгляд она напоминала секретаршу из юморесок - лупоглазого цербера бюрократического происхождения, неприступную крепость, со стен которой говорят только ультиматумы. И Федька нисколько не удивился бы, если бы между ними состоялся такой разговор: