Эрл Гарднер - Собака, которая выла
— Наличными? — поинтересовался Доркас.
— Наличными.
— В таком случае все сомнения отпадают, — рассмеялся доктор Купер. — Это явный признак помешательства, потому как вопиющее отступление от нормы.
— Еще бы не отступление! — заметил Перри Мейсон и закрыл за собой дверь.
Глава III
Делла Стрит успела разобрать утреннюю почту, когда Перри Мейсон, толкнув дверь приемной, вошел с жизнерадостным:
— Доброе утро, Делла! Что новенького?
— Куча обычной рутины, — ответила она, — и кое-что необычное.
— Оставим необычное на десерт, — заметил он, улыбнувшись. — Что за рутина?
— Один из присяжных по последнему делу хочет обсудить с вами какой-то вопрос, касающийся акционерного общества. Еще двое позвонили поздравить с тем, как вы провели дело. Звонил мужчина, пытался договориться о встрече, но не захотел вдаваться в детали. Что-то связанное с какими-то горнорудными акциями, которые он купил. Есть письма по незначительным вопросам…
Мейсон скроил брезгливую мину, отмел жестом письма и прочее и сказал, ухмыльнувшись:
— К чертям все это, Делла. Не люблю рутины, хочу чего-то захватывающего. Хочу заниматься делами жизни и смерти, когда счет идет на минуты. Хочу странного и необычного.
Она взглянула на него заботливо и нежно.
— Вы очень неосторожны, шеф, — возразила она. — Любовь к риску еще выйдет вам боком. Мало вам судебных разбирательств, так вы еще ввязываетесь в дела за стенами суда, сколько раз было!
Он улыбнулся мальчишеской улыбкой.
— Во-первых, — ответил он, — мне нравятся острые ощущения. Во-вторых, я выигрываю дела потому, что узнаю всю подноготную. Я наголову разбиваю обвинение, получая от этого массу удовольствия… Так что у нас там необычное, Делла?
— Крайне необычное, шеф, — заметила она. — Письмо от вчерашнего клиента.
— Какого клиента?
— Который говорил с вами о воющем псе.
— Ага, — ухмыльнулся Мейсон, — от Картрайта, да? Интересно, удалось ли ему поспать ночью?
— Письмо, — сообщила она, — пришло срочной доставкой. Его, должно быть, отправили уже ночью.
— Что-нибудь новенькое про собаку? — спросил он.
— В письме завещание, — сказала она, понижая голос и украдкой оглядываясь, словно опасалась, что кто-нибудь услышит, — и десять тысячедолларовых банкнотов.
Перри Мейсон уставился на нее с высоты своего роста, наморщив лоб и прищурив глаза.
— Вы хотите сказать, десять тысяч долларов наличными? — спросил он.
— Да.
— Отправлены по почте?
— По почте.
— Заказным?
— Нет, только срочной доставкой.
— Чтоб меня черти взяли! — произнес Перри Мейсон.
Делла встала из-за стола, подошла к сейфу, открыла дверцу, отомкнула тайник, вынула конверт и вручила Мейсону.
— Так, говорите, завещание?
— Да.
— А сопроводительный документ?
— Есть записка.
Перри Мейсон извлек десять тысячедолларовых банкнотов, тщательно осмотрел их, тихо присвистнул, сложил купюры и засунул в карман. Затем прочитал вслух записку:
«Уважаемый мистер Мейсон.
я видел Вас на слушанье последнего дела об убийстве и убедился, что Вы человек честный и умеете биться. Я хочу, чтобы Вы взялись за это дело. Вкладываю в письмо десять тысяч долларов, а также вкладываю завещание. Десять тысяч долларов — Ваш предварительный гонорар. Вознаграждение получите по условиям завещания. Я хочу, чтобы Вы выступали от лица наследницы, поименованной в завещании, и защищали ее интересы до победного конца. Теперь я знаю, почему выла собака.
Я составляю завещание так, как Вы меня научили. Возможно, Вам не понадобится утверждать завещание через суд или защищать наследницу. В таком случае Вы оставите себе эти десять тысяч плюс триста долларов, что я вручил вчера.
Спасибо, что заинтересовались моим делом.
С уважением,
Артур Картрайт».Перри Мейсон с сомнением покачал головой и вытащил из кармана сложенные банкноты.
— Хотелось бы оставить себе эти деньги, да еще как, — заметил он.
— Оставить! — воскликнула Делла Стрит. — Разумеется, вы их оставите. В письме ясно сказано, что это за деньги. Законный предварительный гонорар, или я ошибаюсь?
Перри Мейсон со вздохом бросил деньги на ее письменный стол.
— Этот парень рехнулся, — произнес он. — Спятил вчистую.
— С чего вы взяли, что он рехнулся? — спросила Делла.
— Со всего, — ответил Мейсон.
— Вчера еще вы так не считали.
— Я считал, что он нервный и, может быть, болен.
— Но ведь не сумасшедший?
— Ну, не то чтобы сумасшедший.
— Значит, из-за этого вот письма вы и решили, что он рехнулся?
Перри Мейсон ухмыльнулся в ответ.
— По крайней мере, — сказал он, — доктор Купер, психиатр из судебно-психиатрической экспертизы, направляющий в больницу душевнобольных, заметил, что по нынешним временам выплата предварительного гонорара наличными — отступление от нормы. Этот парень дважды расплатился наличными в течение суток, причем отправил десять тысяч долларов незаказным письмом.
— Может быть, отправить их другим способом он просто не мог? — предположила Делла Стрит.
— Может быть, — согласился Мейсон. — Вы прочли завещание?
— Нет. Когда принесли письмо, я посмотрела, что в нем, и сразу же заперла в сейф.
— Ну что же, — сказал Мейсон, — поглядим на завещание. — И он развернул сложенный листок, на обратной стороне которого было выведено: «Последняя воля Артура Картрайта».
Пробежав бумагу глазами, он задумчиво кивнул.
— Однако, — заметил он, — Картрайт составил добротное рукописное завещание: подпись, число и прочее — все на месте.
— Он вам что-нибудь отказал? — полюбопытствовала Делла Стрит.
Перри Мейсон поднял глаза от бумаги и хихикнул:
— Что-то вас с утра обуяла корысть.
— Поглядели бы, как сыплются счета, так сами бы впали в корысть. Честное слово, посмотреть, как вы деньгами швыряетесь, — непонятно, откуда у нас депрессия.
— Я всего лишь поддерживаю денежное обращение, — объяснил он. — В стране не меньше денег, чем было всегда, если не больше, только они стали медленней обращаться. Поэтому и создается впечатление, что их ни у кого нет.
— Ну, ваши-то денежки, — возразила она, — обращаются достаточно быстро. Но что там в завещании — или это меня не касается?
— Касается, и еще как, — ответил он. — По тому, как я веду дела, меня, глядишь, не сегодня завтра пристукнут, и вы единственная будете хоть как-то в курсе моих деловых операций. Вот послушайте. Имущество он завещает наследнице, а мне отказывает одну десятую часть своего состояния, которую надлежит выплатить после окончательного раздела последнего при условии, что я буду преданно защищать интересы основной наследницы в любых юридических казусах, которые могут возникнуть либо в связи с завещанием, либо по причине его смерти, либо из обстоятельств, так или иначе проистекающих из ее семейного положения.
