Найо Марш - Старые девы в опасности
— Вы промокнете, Сати, — заметил мистер Оберон.
— Что случилось? — спросил Гленд.
Все собрались вокруг мистера Оберона. Дождь производил страшный шум, обстреливая тяжелыми каплями воду, землю, камни и тент над головами присутствующих. Четверо гостей с обеспокоенным видом людей, которым плохо слышно, придвинули головы к хозяину замка.
— Что случилось? — повторил Гленд, но уже в более почтительной и сдержанной манере.
— Все хорошо. Договорились на завтра, по англиканскому обряду, — сказал Оберон, слегка улыбаясь. — Я разговаривал с… так называемым священником. Мне пришлось навестить его. Телефон по-прежнему не работает. Скучный человек, но всегда рад услужить. Объявления о похоронах, разумеется, не будет.
— А та, другая проблема, разрешение и как там его?
— Я уже объяснял, — раздраженно вмешался Баради, — медицинского заключения, подписанного мною, совершенно достаточно. Ответственный чиновник будет счастлив принять меня завтра, дабы завершить все формальности.
— Бедная старушка Трубоди, — произнесла Аннабелла Уэллс.
— В документе, между прочим, будет стоять другое имя.
— Они захотят увидеть паспорт, — не унимался Гленд.
— Они его увидят. Над ним хорошо поработали.
— Сати, — мягко произнес мистер Оберон, — вы, кажется, курили.
— Дражайший Ра, я сделала только одну маленькую затяжечку.
— Однако существует правило: до вечера ничего.
— Я была расстроена. Так трудно совладать с собой. Пожалуйста, простите меня. Пожалуйста!
Мистер Оберон невозмутимо глядел на нее.
— Вы отправитесь к себе и сделаете упражнение. Упражнение на Имя. Зажжете свечу и, глядя не мигая на пламя, повторите тысячу раз: «Я Сати, иначе Гризел Локк!» Затем вы будете пребывать в неподвижности до начала ритуала. Исполняйте.
Сати судорожно коснулась пальцами лба, рта, груди и немедленно вышла.
— Где Джинни? — спросил мистер Оберон.
— Она разнервничалась, — сказал Баради. — Гроза виновата… Спустилась в лавку, где продаются эти вульгарные статуэтки.
— А Робин?
— Он пошел с ней, — громко сказала Аннабелла.
Губы мистера Оберона медленно раздвинулись.
— Ей нужно отдохнуть, — произнес он. — Всем соблюдать осторожность, дабы случайным словом не смутить ее. Джинни известно, что дама умерла в результате воспаления аппендикса. К сожалению, пришлось ей об этом сказать. Но больше никаких волнений быть не должно. Когда она вернется, пусть идет в свою комнату. Наступает время для медитации. Она должна оставаться у себя до начала Ритуала. И тогда на нее снизойдет просветление.
Он направился к башенной двери. Дождь барабанил по тенту, но гости услышали, как мистер Оберон, прежде чем исчезнуть в башне, повторил: «Она должна отдохнуть».
3Лавка старой Мари находилась в пещере на склоне горы, защищенной, как козырьком, выступавшей стеной замка Серебряной Козы. Таким образом Джинни и Робин могли укрыться от молнии, и даже гром звучал здесь не так пугающе. В стенах пещеры были выдолблены полки, на которых стояли статуэтки. Сама Мари сидела за столом под масляной лампой и одышливым голосом расхваливала свой товар.
— У нее полно коз, — заметила Джинни по-английски.
— Хитрющая старая калоша, — сказал Робин. — Наверное, решила, что тебя нужно подстегнуть. Кстати, — добавил он, — мисс Трой, или миссис Аллейн — уж не знаю, как ее называть, — хотела купить изображение местных святых, кажется, рождественскую сценку. Для своего сынишки. Мари не было на месте, когда они вчера уезжали. Я обещал, что привезу им статуэтку сегодня. Какой ужас! Я совсем забыл.
— Робин! Как ты мог! А сейчас она им еще больше нужна после того, как мальчик потерялся.
— Она спрашивала, не выберешь ли ты что-нибудь подходящее.
— Конечно, выберу, — сказала Джинни и начала оглядывать простенькие статуэтки.
— Взгляните, мадемуазель, — воскликнула старая Мари. — Святой Младенец светится! А звери! Можно подумать, что вымя ослицы вот-вот лопнет от молока. И какой трогательный ягненочек! А цены просто смехотворные! Я не могу запрашивать больше. Лепить святых — богоугодное дело.
Робин купил большую серебряную козу, а Джинни — самую красивую рождественскую сценку.
— Давай отвезем ее прямо сейчас, — предложил Робин. — Гроза почти закончилась, а машина стоит на площадке. Тогда моя совесть будет спокойна. Пожалуйста, Джинни.
Она встревожено взглянула на него.
— Я не знаю… Наверное… Не знаю.
— Это у нас займет полчаса. Не больше. Идем, — настаивал Робин.
Он взял ее за руку и торопливо повел по проходу. Они выбежали под дождь, ливший стеной. Джинни протестующе вскрикнула, но Робин весело подбадривал ее. Палкой он умудрился выстукивать залихватский ритм.
— Будь осторожен! — крикнула Джинни. — Твоя нога-спотыкушка!
— Нога-побегушка, ты хочешь сказать. Идем.
По их лицам стекали прохладные капли, и они смеялись неизвестно чему.
— На улице лучше, — сказал Робин. — Правда, Джинни?
Машина стояла на площадке, как скала во время наводнения. Робин впихнул девушку на сиденье.
— Ты выглядишь как… как должна выглядеть, — сказал он. — На улице лучше. Скажи, Джинни?
— Не знаю, что на тебя нашло, — сказала она, вытирая руками лицо.
— Я вырвался. Мы оба вырвались. — Он уселся рядом с ней и заглянул под сиденье.
— Что ты делаешь? — истерически спросила Джинни. — Что случилось? Мы сошли с ума. Что ты ищешь?
— Ничего. Пакет для моего портного. Его нет. Ну и наплевать! Вперед!
Он завел мотор. Вода широкими опахалами вырвалась из-под колес и обрушилась на ветровое стекло. Они с ревом одолели крутой спуск, свернули налево и понеслись по каменистой дороге по направлению к Роквилю.
Высоко в горах на дороге, ведущей к фабрике, заняв выгодную позицию, ждали в машине Аллейн и Рауль.
— Через пять минут стемнеет, — сказал Аллейн.
— Я все равно узнаю машину, мсье.
— Я тоже. Дождь стихает.
— Он перестанет прежде, чем станет совсем темно.
— Какой у вас рост, Рауль?
— Метр семьдесят, мсье.
— Около пяти футов восьми дюймов, — пробормотал Аллейн. — Девушка высокая. Сгодится. Где стояла машина?
— На платформе, мсье. Пакет лежал под водительским сиденьем.
— Пока он держит слово. Где вы положили записку?
— На сиденье водителя, мсье. Он не может ее не заметить.
Но Робин, пребывавший в состоянии странного возбуждения, вел машину, сидя на незамеченной записке, и думал, случайно или намеренно Джинни слегка приникла к нему.
