Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс и Дело о крысе (сборник)
– Оккультизм! – вырвалось у меня невольно.
– Рядовой разум не смеет заглянуть за пределы изведанного. Нет, нужно идти дальше, чтобы… подчинить других.
– Значит, вот к чему все это – подчинить других?
– Разумеется. В этом и состоит смысл жизни. Подчинять – значит властвовать, властвовать – значит быть свободной. Вот я подчинила себе Шерлока Холмса и положила конец его вмешательству в мои планы.
Я посмотрел на своего друга. Лицо его было безучастно. Глаза остекленели, и хотя дуло пистолета все еще угрожало мне, он, казалось, вовсе меня не видел. Он слышал, но, по всей видимости, не воспринимал. Сладкоречие баронессы, похоже, ввергло его в оцепенение.
– А скоро я подчиню себе и вас, доктор Уотсон, – продолжала баронесса. – Не протестуйте и не надейтесь, что сможете вырваться. Вы теперь муха, что беспомощно бьется в паутине, и спастись вам не дано. Вы качаете головой, но это лишь отчаянная… и бессмысленная бравада. Сейчас я продемонстрирую вам свою силу.
Тут она внезапно распрямилась на кушетке, блеснул металл, и я увидел, что нога ее закована в металлическую колодку. Баронесса была хромой. Природа, даровавшая этой женщине несравненную красоту и замечательный ум, отомстила ей, наделив увечным телом. Похоже, баронесса не успела перехватить мой взгляд или просто проигнорировала мое открытие. Ведь в противном случае ей пришлось бы признать реальность своего единственного изъяна. Да, она была умна и претендовала на то, что обладает познаниями, выходящими за пределы современной медицинской науки, но это не могло излечить ее от хромоты. Полагаю, мысль эта сильно ее терзала.
Теперь она сидела на краю кушетки, прижав пальцы к вискам. Потом на миг закрыла глаза и прошептала единственное слово:
– Бабашка. – Глаза распахнулись, на губах появилась улыбка. – Она идет.
В дальнем конце оранжереи зашуршали листья, потом послышались тяжелые шаги. Мне показалось, что я слышу клацанье когтей по мраморному полу. Звук делался все громче, и вот из-под кроны низко растущей пальмы появилось животное – что-то вроде крупного черного кота. Однако когда оно приблизилось, я понял, что размерами эта тварь превосходит любого домашнего питомца. Оказалось, это взрослая черная пантера. Была она гибкой, блестящей, двигалась с кошачьей грацией, под гладкой шкурой перекатывались мускулы. Время от времени она слегка щерилась, обнажая смертоносные белые зубы.
Я замер от изумления и почувствовал, что покрываюсь потом: по шее побежали струйки. Если эта зверюга бросится на меня, шансов нет. Грозные зубы разорвут меня на клочки за несколько мгновений.
Пантера приблизилась и села у ног хозяйки, будто выдрессированный ручной зверь. Баронесса погладила ее по черной голове, пантера замурлыкала и потерлась о ее ногу.
– Один из самых диких обитателей джунглей, доктор Уотсон, убийца по природе своей, а рядом со мной она делается ручной, как котенок. – С этими словами баронесса разжала челюсти пантеры и просунула между ними руку, шаловливо подергав зверюгу за огромные клыки.
Пантера рыкнула, глаза ее дико завращались, однако она не тронулась с места, все так же ластясь к хозяйке.
– Полагаю, доктор Уотсон, вы уловили суть моей природы. Если я способна подчинить себе зверя, сможете ли вы сопротивляться моей воле?
Она подалась вперед, приблизив лицо к морде огромной кошки, и что-то зашептала ей по-венгерски – так ребенок разговаривает с пушистым котенком.
Холмс безучастно наблюдал за этой странной сценой. Я заметил, что его рука, державшая револьвер, разжалась, дуло уже не смотрело мне в грудь. Похоже, он впал в оцепенение. Если уж действовать, если хотя бы попробовать вырваться из этой безвыходной ситуации, делать это нужно сейчас, пока баронесса поглощена своей смертоносной питомицей, а Холмс на меня не смотрит. Да, повторил я себе, прямо сейчас. Вот только что, черт возьми, делать?
Глава десятая
Человек действия
Бывают в жизни моменты, когда понимаешь: надо брать быка за рога, а там – будь что будет. Я сообразил, что именно такой момент и настал. В моих спутанных мыслях не сложилось никакого плана, было одно желание – вырваться из этого зловещего места. Я понимал, что, действуя, могу запросто погибнуть, но сразу решил, что альтернатива ничем не лучше. Холмс часто называл меня человеком действия, однако армейская выучка приучила меня к мысли, что непродуманные поступки грозят повлечь за собой катастрофу; тем не менее я собирался действовать – не понимая как.
Баронесса продолжала ворковать над своей свирепой кошечкой, поглаживая длинными пальцами шерсть у нее на голове. Пантера мурлыкала, ласкаясь. Да, похоже, судьба даровала мне подходящий случай. Сердце гулко стучало в груди, и вот я решился. Ибо, по всей видимости, то был мой единственный шанс.
На взгляд стороннего наблюдателя, появление пантеры заставило меня оцепенеть от страха. Теперь же я резко вскочил и, не дав Холмсу опомниться, ударил его прямо в челюсть. Он заметил это движение лишь за секунду перед тем, как мой кулак звучно въехал ему по подбородку. Холмс моргнул, глаза его закатились, обнажив белки, стул качнулся назад, и он рухнул на пол. В тот же миг я ухватил револьвер и выдернул его из безвольных пальцев. Теперь все оказались в моей власти – в чем-то баронесса была права. Оружие в руках – самый простой и действенный инструмент подчинения, хотя в данных обстоятельствах вряд ли подчинение было безоговорочным.
Увидев, чт́о я вытворяю, баронесса прошептала пантере на ухо несколько слов на родном языке. Они немедленно возымели действие. Зверюга вскочила и подалась мне навстречу, свесив розовый язык на страшные белые зубы. Зеленые глаза смотрели на меня в упор. Я отступил, увидев, что она приготовилась к прыжку. В голове щелкнуло, мысли пустились вскачь. Страх и отчаяние породили безумный план. Нужно действовать – и немедленно!
Не раздумывая, я выстрелил в пантеру – впрочем, без намерения попасть. Увидев револьвер в моей вытянутой руке, хищница замешкалась на долю секунды, будто сознавала опасность. Потом оглушительно прогремел выстрел. Пуля отскочила от мраморного пола и попала в огромное стекло оранжереи. Отвлекающий маневр позволил мне добежать до двойной двери, находившейся за моей спиной, и распахнуть ее. До меня сразу же донеслись голоса из других концов дома – видимо, там тоже услышали выстрел. Я понимал: еще несколько секунд – и черная тварь меня настигнет. Я бросился в вестибюль, а затем стремительно рванулся обратно, распластавшись на закрытой двойной двери. В то же самое мгновение произошли сразу две вещи. В дальнем конце коридора появилась мужская фигура, а пантера выскочила из оранжереи. Заметив вдали человеческий силуэт – я уже успел признать Джосайю Бартона, – огромная кошка кровожадно взревела и кинулась к нему. Ожидать дальнейшего развития событий мне было некогда. Я проскользнул обратно в оранжерею, захлопнул дверь и заложил засов. Поморщился, когда из вестибюля донеслись отчаянные крики нестерпимой боли, к которым примешивался рык дикого зверя, рвущего добычу.
