Найо Марш - Убитая в овечьей шерсти
— Да, я веду себя именно так. Я мог бы взять его с собой, знаете ли.
— Удивительно, почему вы этого не сделали.
— Минуточку, я сейчас за ним схожу.
— Я отказываюсь показать его вам.
— В таком случае я вынужден буду опечатать вашу комнату и утром заявить в полицию. Они явятся с ордером на обыск и все сделают сами.
Руки ее дрожали. Она с отвращением взглянула на них и сложила их в складках платья.
— Мне надо кое-что сказать вам, — заявила она.
— Конечно, — откликнулся он и отвернулся. Примерно минуту она собиралась с мыслями.
— То, что я скажу вам, истинная правда. Час назад я опасалась показывать вам его. Там есть нечто, что можно истолковать неправильно. Но теперь эта опасность миновала. Там нет ничего, что может быть вам полезным. Сама мысль, что вы будете читать его, неприятна мне, и поэтому я не хочу давать вам его. Клянусь, что это все. Торжественно клянусь.
— Вам должно быть известно, — произнес Аллейн, — что я не могу руководствоваться заявлениями такого рода. — Она наклонилась вперед и отбросила прядь волос со лба. — Если все обстоит так, как вы говорите, — продолжал Аллейн, — то представьте себе, что я абсолютно безличен. Через мои руки прошло много десятков документов, абсолютно интимного свойства. Я отложил их в сторону и забыл о них. Но я должен видеть дневник, или его прочтет полиция. Что вы предпочтете?
— Какая разница? — спросила она резко. — Читайте вы. Вы знаете, где он лежит. Идите и возьмите, но так, чтобы я не видела его у вас в руках.
— Но есть еще один вопрос. Почему, когда мы беседовали о поисках броши, вы сказали, что не встретили Артура Рубрика за теннисной площадкой?
— Я и сейчас готова это повторить.
— Нет, нет. Вы — умная женщина. Вы слышали, что говорили о розысках Лосс и Грейс. Совершенно очевидно, что вы должны были встретить его. И встретили, не так ли? И вас видели.
— Кто вам сказал? Дуглас? Урсула?
— Я жду ответа.
— Если вам это известно, — произнесла она, — и вы не ловите меня, то он — он обнял меня и поцеловал. Теперь нечего скрывать. Все, кажется, примитивно и просто.
— Напрасно вы это так воспринимаете. Я знаю, что этот эпизод слишком резок и болезнен для вас. Но пройдет время, и ваши воспоминания останутся с вами, — он помолчал мгновение, — что бы ни случилось.
Она сказала нетерпеливо:
— В течение последнего часа все изменилось. Я же сказала вам. Вы не понимаете.
— Я понял ваш намек, — сказал он. — В течение последнего часа произошла попытка второго убийства. Вы полагаете, что ход моих мыслей таков: «Эта попытка напоминает по характеру нападение на миссис Рубрик. Поэтому она предпринята убийцей миссис Рубрик».
Теренция посмотрела на него внимательно и словно бы издалека. Казалось, она встревожилась и быстро встала и подошла к нему:
— Вы хотите сказать…
— Вы считаете, — подхватил Аллейн, — что, поскольку Артур Рубрик умер, я не могу подозревать его в убийстве жены.
Глава 11
ФЛОРЕНС РУБРИК ОТ АРТУРА РУБРИКА
Больше ничего узнать от Теренции Линн не удалось. Аллейн поднялся с нею наверх и стоял у открытой двери, в то время как она доставала дневник из тайника. Она молча протянула его Аллейну, и последнее, что он видел, было ее враждебное лицо, бледное, обрамленное черными распущенными волосами. Она заперла дверь. Аллейн спустился вниз и вызвал в кабинет Клиффа Джонса и Маркинса. Было уже десять часов.
Клифф был зол, раздражен и настроен на конфликт:
— Я не понимаю, зачем вы дергаете меня снова, — начал он. — Я ничего не знаю, ничего не сделал и мне это осточертело. Если таковы методы Скотленд-Ярда, то меня ничуть не удивляет, что говорят современные психиатры о британском правосудии.
— Не болтай глупостей, — остановил его Маркинс и поспешно добавил:
— Я уверен, что он извинится, сэр.
— Это абсолютное средневековье, — пробормотал Клифф.
— Послушайте, — сказал Аллейн, — я искренне согласен, что мы беседовали немало. Но в ходе этих бесед вы отказались дать мне некую информацию. Теперь я получил ее из другого источника. И хотел бы получить от вас подтверждение или опровержение. Вы находитесь в трудном положении. Мой долг предупредить вас, что каждое ваше слово будет записано и может быть использовано как свидетельство против вас.
Клифф облизнул губы.
— Вы хотите сказать…
— Я хочу сказать, что вам рекомендуется говорить правду и только правду.
— Я ее не убивал. Я не трогал ее.
— Начнем с истории со спиртным. Правда ли, что вы поймали Элби Блека в момент кражи, а Маркинс застал вас, когда вы водворяли виски на место?
Маркинс за спиной Клиффа подошел к письменному столу, открыл записную книжку и достал из кармана огрызок карандаша.
— Он сказал вам?
— Я понял это из его поведения. Он не отрицал. Почему вы не хотели посвятить в это миссис Рубрик?
— Он не отдавал бутылки, пока я не пообещал. Его бы уволили, и он мог бы попасть в тюрьму. За год до этого один из парней стянул немного спиртного. Они обыскали его комнату и нашли бутылки. Она обратилась в полицию, и он неделю провел в тюрьме. Элби был тогда под мухой. Я сказал ему, что он рехнулся.
— Ясно.
— Я же сказал, что это не имеет никакого отношения к делу, — пробормотал Клифф.
— Но так ли это? Перейдем к следующему вечеру, когда миссис Рубрик была убита, а вы виртуозно исполнили сложнейшее произведение на совершенно расстроенном пианино.
— Меня все слышали, — выкрикнул Клифф, — я готов сыграть вам эту музыку!
— А куда делась программа радиовещания на ту неделю?
Клифф разволновался. Глаза его расширились, а губы задрожали, как у ребенка.
— Вы ее сожгли? — поинтересовался Аллейн.
Клифф безмолвствовал.
— Вы, конечно, знали, что за полонезом Шопена последует «Искусство фуги». Возможно, до начала программы вы сыграли несколько вступительных аккордов. Вы видели, что он играл, не так ли, Маркинс?
— Да, сэр, — ответил Маркинс, продолжая писать.
Клифф вздрогнул при звуке его голоса.
— Но в 20.05 вы перестали играть и включили радио, которое, возможно, было заранее настроено на нужную волну. С этого момента вплоть до прихода вашей матери, когда вы снова начали играть, радио не умолкало. Но в течение этих пятидесяти минут вы успели наведаться в овчарню. Было почти темно, когда вы входили. Элберт Блек видел вас. Он был пьян, но не забыл об этом, и три недели спустя, когда нашли тело миссис Рубрик и началось расследование, он использовал то, что знал, для шантажа. Он заключил с вами сделку. Итак, почему вы ходили в овчарню?