Найо Марш - Убитая в овечьей шерсти
— Включая убийцу, вы полагаете?
Дуглас потянул себя за ус.
— Вряд ли, — промолвил он. — Этот шутник был бы гораздо счастливее без вас, я думаю. — Он от души рассмеялся.
— Очевидно. Но он может предпринять новую попытку.
— Не волнуйтесь, сэр, — добродушно откликнулся Дуглас. — Мы позаботимся об этом.
Его спокойствие раздражало Аллейна.
— Кто это «мы»? — поинтересовался он.
— Я возьму это под свою личную ответственность.
— Вы, — тепло произнес Аллейн. — Мой дорогой, вы-то и есть подозреваемый. Откуда мне знать, что вы не последуете за мной с дубинкой?
Дуглас побагровел.
— Я не знаю, всерьез ли вы… — начал он, но Аллейн перебил его:
— Разумеется, всерьез.
— В таком случае, — величественно произнес Дуглас, — нам больше не о чем говорить.
— Пока еще есть о чем. Если вы докажете мне, что вы не могли пересечь эту проклятую дорогу и напасть на бедного Лосса, я буду вам весьма признателен. Здесь слишком много подозреваемых.
— Я же сказал вам, — ответил Дуглас сердито и взволнованно, — что я делал. Я вышел на лужайку, потом поднялся и постучал к Терри. Я пожелал ей спокойной ночи.
— Что было излишне. Вы уже желали друг другу спокойной, ночи. Возможно, вы просто хотели обеспечить себе алиби.
— О, Боже, да вы сами меня видели, когда поднялись!
— На добрых десять минут позже.
— Да я был в пижаме!
— Ваша пижама ничего не доказывает. Меня совершенно не трогает ваша пижама.
— Послушайте, это слишком. С какой стати мне нападать на Фабиана? Я люблю его. Мы вместе работаем. Черт возьми, — разъярился Дуглас, — вы не можете думать так всерьез! Разве не я призывал его к осторожности? С какой стати я буду преследовать старину Фабиана?
— Не его. Меня.
— Черт побери! Ну, вас тогда, раз вы специалист по этому делу, — сказал Дуглас, в упор глядя на него, и добавил сердито: — Что у вас с лицом?
— Кто-то ударил меня. Оно опухло и, вероятно, покраснело.
Дуглас открыл рот.
— Ударил вас? — повторил он.
— Да, но это меня уже не беспокоит с тех пор, как вы назначили себя моим опекуном.
— Кто ударил вас?
— В настоящий момент это тайна.
— Так! — громко сказал Дуглас. — Вы смеетесь надо мной? — Он с беспокойством взглянул на Аллейна. — Странная манера поведения! Ну ладно. Простите, если я не совсем корректен.
— Ничего, — любезно ответил Аллейн. — Довольно неприятно находиться под подозрением.
— Я бы не хотел, чтобы вы продолжали в этом духе, — раздраженно сказал Дуглас. — Это чертовски неприятно. Я надеялся, что смогу помочь. Я хотел бы быть полезным.
— Итак, вернемся к началу. Сколотите мне убедительное алиби — со свидетелями в связи с убийством вашей тети и нападением на Лосса — и я с восторгом прижму вас к своей детективной груди.
— Ей-Богу, — сказал Дуглас почти искренне, — если б смог!
— А тем временем, без предубеждения, не окажете и вы мне три услуги?
— Конечно! — жестко сказал Дуглас. — Все что угодно, разумеется.
— Первая: мне нужна полная свобода действий в овчарне завтра с рассвета и до того момента, когда я сообщу, что все готово.
— Хорошо, сэр.
— Вторая: сообщите всем, что я намерен провести ночь в овчарне. Это предотвратит дальнейшие покушения и даст мне возможность немного поспать. В действительности я не смогу начать работу до рассвета, но они не должны знать и об этом. На рассвете мы не пустим никого в овчарню, на дорогу и на прилегающую территорию, но они не должны об этом знать. Пусть думают, что я отправляюсь туда сейчас и хотел бы скрыть это от них. Как будто я хотел бы внушить им, что нахожусь в своей комнате.
— Может, это прозвучит не слишком убедительно, — важно сказал Дуглас. — Видите ли, я не болтлив.
— Придется вам полицедействовать. Внушите им, что сообщаете это им втайне от меня. Это главное.
— Ладно, а третья услуга?
— Пожалуйста, — устало произнес Аллейн, — одолжите мне будильник или постучите в мою дверь до того, как дом проснется. Как жаль, что вы не провели электричество в овчарню! Там есть очень веское доказательство, но мне нужен свет. Надеюсь, вы поняли меня? На самом деле я иду в свою комнату, они же должны считать, что я в овчарне, но хочу, чтобы думали, будто я сплю.
— Да, — сказал Дуглас, — я понял. Очень тонкая игра.
— Вы дадите мне будильник или разбудите меня?
— Я разбужу вас, — сказал Дуглас, снова обретя важный и относительно счастливый вид.
— Хорошо. А теперь пригласите сюда мисс Линн, пожалуйста.
— Терри? Не могли бы вы… У нее сегодня был сильный срыв. Не могли бы вы?..
— Нет, — произнес Аллейн очень твердо. — Речь идет об убийстве, к сожалению, не могу. Будьте умницей, отправьте ее ко мне и распространяйте «нелегальную» информацию. Не забудьте Маркинса.
Дуглас с несчастным видом направился к дверям. Вдруг лицо его просветлело.
— Я не задаю вопросов, — сказал он, — но держу пари, что это Маркинс.
Теренция немного задержалась. Аллейн подбросил дров в огонь и задумался. Его охватила волна ностальгии: по Трой, его жене, по Лондону, по инспектору Фоксу, с которым он привык работать, по своей стране и своему народу. Если бы это был обычный случай из практики Ярда, он и Фокс обсуждали бы его, задумчиво попыхивая трубками. Он живо представил себе старого Фокса: его большое малоподвижное лицо, его сосредоточенную серьезность, его огромные кулаки, в бездействии лежащие на коленях. А потом, рядом была бы Трой, сидящая на коврике у камина, и над ними витал бы дух спокойствия и безмятежности. «Она славная, — подумал Аллейн, — я люблю свою жену», и он почувствовал тревогу оттого, что находится так далеко от нее. Со вздохом он отогнал посетившие его воспоминания.
Дверь хлопнула, и кто-то прошел через холл. Это была Теренция Линн.
Она вошла, держась очень прямо и глядя перед собой. Он заметил, что она напудрила лицо и подкрасила губы. Очевидно, она побывала в своей комнате. Интересно, была ли книга все так же заткнута между простынями?
— Теперь все в порядке? — спросил он и придвинул кресло к огню.
— Да, благодарю вас.
— Присядьте, пожалуйста. Это ненадолго.
Она села, словно повинуясь приказу.
— Мисс Линн, — сказал Аллейн, — боюсь, что мне придется попросить вас дать мне почитать этот дневник.
Ее взгляд обдал его ненавистью.
— Значит, я не ошиблась, — произнесла она. — Я так и думала, что вы вернетесь в мою комнату. Значит, вот что вы из себя представляете, и вот как вы себя ведете.
— Да, я веду себя именно так. Я мог бы взять его с собой, знаете ли.
