Найо Марш - Убитая в овечьей шерсти
— Я еще не спала.
— У вас горели свечи. Вы все еще читали?
— Да, — помедлив, ответила Теренция.
— Должно быть, роман о шпионах очень увлекателен, — с улыбкой заметил Аллейн. Теренция быстро облизнула губы.
— Слышали ли вы, как кто-то поднимался?
— Да. И, кажется, не один. Мне казалось, что вы разговариваете с Фабианом или Дугласом. Или, возможно, Фабиан говорил с Дугласом. Ваши голоса похожи.
— А по задней лестнице?
— Не слышала.
— Вы пользовались задней лестницей, Маркинс?
— Нет, сэр, — ответил Маркинс деревянным голосом.
— Хотелось бы услышать, что делал Маркинс, — внезапно заявил Дуглас.
— Он уже дал мне отчет о своих передвижениях, — ответил Аллейн. — Вместе с ним мы обшарили дорогу и нашли Лосса в бессознательном состоянии на развилке.
— Так что, — отметил Дуглас, вскинув брови, — Маркинс оказался рядом с местом происшествия в критический момент.
Аллейн услышал прозрачный вздох Маркинса. Томми Джонс выпалил:
— Он был у нас, капитан. Ничего тут нет смешного.
— Предположим, вы будете следующим, мистер Джонс, — промолвил Аллейн. — Вы были дома весь вечер?
— Я спускался к овечьим загонам после чая, а потом заглянул к слугам по пути обратно. Этот их отличный повар задал жару, капитан. Их с Элбертом пришлось связать. Пели гимны и ловили чертей.
— А потом? — спросил Аллейн.
— Я пошел домой. Как раз началась программа «После семи». Я больше не выходил.
— А когда пришел Маркинс?
— Около четверти восьмого. Когда он уходил, шла восьмичасовая программа.
— По радио сказали четверть восьмого, сэр, — сказал Маркинс, — и пять минут девятого, когда я вернулся и завел кухонные часы.
— Вы, кажется, очень интересовались временем, — произнес Дуглас, глядя на него в упор.
— Я всегда интересуюсь, сэр. Да.
— Мистер Джонс, — спросил Аллейн, — есть ли свидетели, что вы оставались дома с половины восьмого?
Томми Джонс низко опустил брови и выпятил вперед нижнюю губу.
«Действительно, похож на обезьяну», — подумал Аллейн.
— Жена была рядом, — сказал Джонс. — Она и миссис Дак. Миссис Дак зашла, когда освободилась.
«Ну да, — подумал Аллейн, — жена!» Вслух он сказал:
— Они были в комнате с вами?
— Они были в проходной комнате. Какое-то время. Я был в кухне.
— С Клиффом?
— Правильно, — быстро ответил Томми Джонс.
— За вычетом того времени, когда вы посылали Клиффа с газетой?
— Ах да! — сказал Томми извиняющимся тоном. — Правильно, он забегал сюда. Но он отсутствовал всего пару минут. Я позабыл.
— Вы пришли сюда, — обратился Аллейн к Клиффу, — когда я был в комнате. Вы ушли, когда я говорил, что оставил свой портсигар в проходной комнате и надо его найти.
— Я этого вообще не слышал, — сказал Клифф. Он откашлялся и добавил поспешно и как бы нехотя: — Я сразу пошел назад. Вышел через кухонную дверь. Мистер Маркинс видел меня. Я был дома, когда он зашел через несколько минут. Я не слышал, чтобы кто-то выходил отсюда.
— Вы видели или слышали мистера Лосса или кого-то еще на обратном пути?
— Как я мог? Он вышел после меня. Я хочу сказать, — Клифф заметно побледнел, — он должен был выйти после меня, потому что он был здесь, когда я выходил.
— Он был наверху.
— Я это и имел в виду. Он поднимался, когда я уходил.
— Понятно. По какой дороге вы шли домой?
— По кухонной тропинке. Потом по холму и через забор. Так сразу оказываешься на главной дороге пониже развилки.
— Вы ничего не слышали?
— Я слышал, как хлопнула дверь внизу. Это выходил Маркинс. Он заглянул к нам через несколько минут. Он шел за мной.
— Это вам капитан Грейс крикнул с лужайки: «Добрый вечер!»?
Клифф взглянул на Дугласа и отвел взгляд.
— Я подумал, что не мне.
— Но вы услышали его?
— Да, я слышал.
— А почему не ответили?
— Я считал, что он зовет не меня. Я уже сворачивал с кухонной тропинки.
— Слышали вы кого-нибудь на дороге?
— Никого.
— Кто-то был там, — сказал Дуглас, утвердительно взглянув на Маркинса.
— Но я не слышал, — упорствовал Клифф.
Его отец насупился.
— Вы хотите увериться в этом, — сказал он. — Скажи, ты мог бы поклясться, что никого не слышал на дороге? Мог бы ты поклясться?
— Из вас получился бы неплохой адвокат, мистер Джонс, — с улыбкой произнес Аллейн.
— Насчет этого не знаю, — ответил Джонс сердито, — но думаю, что Клиффу нужна помощь юриста, чтобы не наговорить лишнего. Не отвечай, сынок.
— Я же ничего не сделал, папа.
— Неважно. Они втянут тебя в дурацкую историю.
— В любом случае у меня всего один вопрос, Клифф, — заметил Аллейн. — Придя домой, вы больше не выходили?
— Нет. Я сидел на кухне с папой и мистером Маркинсом. Я все еще был там, когда мистер Маркинс вернулся и сказал, что произошел несчастный случай.
— Хорошо.
Аллейн отошел от камина и уселся на подлокотник дивана. Остальные тоже чуть подвинулись, словно овцы, подумал Аллейн.
— Ну, — произнес он, — коллективные вопросы исчерпаны. Я хотел бы поговорить с некоторыми из вас лично. Мне кажется, Грейс, что нам с вами надо проконсультироваться.
— Несомненно, — сказал Дуглас, словно ему предложили возглавить придворный суд. — Я вполне согласен, сэр.
— Возможно, нам лучше перейти в кабинет. Я бы просил, чтобы все остались здесь, если не возражаете. Мы ненадолго.
В кабинете стоял пронизывающий холод. Дуглас зажег лампу и камин, и они уселись рядом на каминную решетку. Над ними смотрел в никуда портрет Флоренс Рубрик.
— Я думаю, Лосса пока не стоит беспокоить планом действий, — произнес Аллейн. — А вы?
— О нет. Господи, нет, конечно.
— Я хотел проконсультироваться с вами в отношении следующего шага. Мне, знаете ли, придется передать дело в полицию.
— О, Боже!
— Да, придется.
— Там такая безнадежная публика, сэр. И опять начнется вся эта возня с допросами! Но я вполне понимаю вас. Ведь дело касается не вас лично, правда?
— Только в том смысле, что я был намеченной жертвой, — сухо сказал Аллейн.
— Вы знаете, — пробормотал Дуглас с каким-то совиным выражением лица, — я сам пришел к такому же выводу. Это позор.
Аллейн пропустил мимо ушей эту странную реплику по поводу этики намечавшегося убийства.
— Возможно, — сказал он, — что они передоверят дело мне еще на какое-то время или немедленно явятся сюда сами. Но решение будет целиком зависеть от них.
— Естественно. Я очень надеюсь, что они предоставят вести дело вам. Я думаю, мы все этого хотим.
