Эрл Гарднер - Дело о неосторожном котенке
– Я вам все правильно говорил, мистер Мейсон. Когда Франклин Шор приехал во Флориду, его начали путать с другим человеком. Шор решил с ним встретиться. Они оказались похожи, как близнецы. Они шутили по этому поводу и даже вместе сфотографировались. Шор заявил жене, что расскажет тому человеку обо всех людях, с которыми сталкивается по жизни, а потом попросит вместо него сопровождать ее на партии бриджа. Затем Шор влюбился в молодую женщину, и у него появилась идея скрыться, взяв с собой эту дамочку, отправиться во Флориду и подготовить своего двойника, объяснив все про то, как он ведет дела, и описав всех людей, окружающих его. Примерно через полгода, когда двойник усвоил бы все, что требуется, он должен был бы появиться и заявить, что он и есть Шор. Он объяснил бы, что у него случилась потеря памяти и что до сих пор он еще полностью не оправился. Мистер Шор исчез. Все шло прекрасно. Через шесть месяцев двойник был подготовлен, и Шор послал открытку племяннице из Майами. Он предполагал, что полиция бросится на поиски и найдет двойника, который притворится, что память к нему еще полностью не вернулась, но станет уверенно утверждать, что он и есть Шор. Память возвращалась бы постепенно. Конечно, он оказался бы слишком больным, чтобы активно участвовать в делах, однако он стал бы снимать со счетов определенные суммы и получать проценты по инвестициям, чтобы отсылать деньги настоящему Шору, чтобы Франклин Шор не бедствовал. Однако, как раз в тот вечер, когда Шор отправил открытку, двойник погиб в автокатастрофе. И Шор остался ни с чем, а мосты после себя он уже сжег.
– А что с Личем?
– Личу удалось заинтересовать хозяина в одной шахте, так что мистер Шор дал ему наличные, чтобы туда вложить, правда, сказал, что средства предоставил один парень из Флориды. Лич решил, что парень из Флориды – идиот и его можно надуть. Что он и сделал, когда пошли деньги… Конечно, на самом деле парнем из Флориды был мистер Шор. Он просто назвал Личу вымышленное имя. В последнее время Шору требовались деньги. Он отправился к Личу. Лич был ему должен, но и у него ничего не осталось… Так что Шору пришлось вернуться. Дамочка бросила его пару лет назад, когда кончились деньги. Это все, что мне известно. Именно это мне рассказал хозяин, когда пришел ко мне.
– Невероятно! – воскликнул Бергер. – Никогда не слышал ничего подобного.
– Мне все показалось нормальным, – возразил Лунк ровным, абсолютно лишенным эмоций голосом, не пытаясь ни на чем настаивать. – Не исключено, что из уст хозяина это звучало более убедительно, но суть я вам передал.
– Предположим, все это правда, – обратился Мейсон к окружному прокурору. – До автокатастрофы. Если, например, погиб сам Шор, а не его двойник? Двойник к тому моменту был уже достаточно подготовлен, чтобы занять место Шора. Он знал мельчайшие детали, о которых ему поведал Шор, он их записал и выучил наизусть. Его ждало огромное богатство – требовалось только представиться Шором, причем так, чтобы ни у кого не осталось сомнений.
– Тогда почему он не появился раньше? – спросил Гамильтон Бергер.
– Одно из объяснений – миссис Шор знала о двойнике. Вспомните, Франклин Шор шутил по этому поводу. Однако, если бы она умерла, двойник мог бы спокойно выйти на сцену, представиться пропавшим мужем и требовать себе все имущество.
Гамильтон Бергер тихо присвистнул.
– Черт побери! – воскликнул он. – Именно так объясняется отравление.
Мейсон закурил.
– Ко мне приходил не двойник, – заявил Лунк. – Это был сам хозяин.
– Почему вы так уверены? – поинтересовался Мейсон.
– Потому что он сказал то, что знал только хозяин.
Мейсон улыбнулся Гамильтону Бергеру.
Лунк нахмурился, а потом внезапно выпалил:
– Кто бы ни приходил тогда ко мне, у него не было денег. Зачем ему было воровать у меня несколько сотен, спрятанных в одежде, а затем оставлять целое богатство в банке с мукой?
Гамильтон Бергер посмотрел на Мейсона, ожидая ответа.
– Никаких комментариев, – улыбнулся адвокат.
– А вы как считаете, кто появлялся у Лунка – двойник или Франклин Шор? – настаивал окружной прокурор.
– Не знаю, Бергер. Я его не видел. А кроме всего прочего, вы заявили, чтобы я занимался своим делом и не мешал полиции распутывать убийства. Не приняться ли вам самому за расследование?
– Проклятье! – заорал Бергер. – Ведь это мог быть и тот, и другой!
Мейсон казался абсолютно незаинтересованным.
– Я считаю, что оба моих клиента – и Делла Стрит, и Джеральд Шор оправданы, – заметил он.
– Самое непонятное дело в моей жизни! – застонал Гамильтон Бергер.
Мейсон потянулся и зевнул.
– Я так не считаю, – признался он. – Единственное, что волнует меня, так это добиться оправдания мисс Стрит.
– Что, черт побери, вы там несли о кошачьей психологии и какое отношение она имеет к делу? – потребовал ответа Гамильтон Бергер.
– Боюсь, мистер Бергер, что, если я вам это объясню, вы обвините меня в попытке перехитрить полицию. Я много думал о том, что вы сказали мне у себя в кабинете. Я понимаю ваше положение. Вы считаете, что адвокат не имеет права заниматься раскрытием убийств, ему следует ограничиться только обязанностями адвоката. Я вынужден согласиться с вами. Я представляю Джеральда Шора и Деллу Стрит. Меня не интересует раскрытие никаких убийств.
– Но вы же хотите полностью оправдать Джеральда Шора, не так ли?
– Да.
– Тогда нет лучшего способа, как показать нам, кто же на самом деле совершил убийства.
– Закон так не считает. Вы возражали против моих методов, мистер Бергер. Ваш долг – доказать, что преступление совершено моими клиентами. Пока я ограничиваюсь только представлением своих клиентов, я выполняю работу адвоката в традиционной, общепринятой манере. Но как только я постараюсь «перехитрить полицию», как вы выразились, я становлюсь виновным в нестандартном поведении, которое вас так раздражает. Фактически, господин окружной прокурор, я решил не мешать вам заниматься расследованием, распутывайте сами ваши убийства. Это мое последнее слово, которое я вам обещал. Пойдем, Делла. Пусть лейтенант Трэгг и окружной прокурор разгадывают загадку. Это не наши проблемы.
– Послушайте, Мейсон, так нельзя! – запротестовал Гамильтон Бергер. – Я уверен, что вы знаете о деле гораздо больше, чем я.
– Нет, – покачал головой Мейсон. – У вас есть те же факты, что и у меня.
– Не исключено, что вы использовали имеющуюся информацию гораздо более плодотворно.
Мейсон поклонился.
– Спасибо, господин окружной прокурор.
– Вы обязаны сообщить нам, к каким выводам пришли, – не унимался Гамильтон Бергер.
– Хорошо, Бергер, я скажу вам кое-что. Я знаю одну вещь, о которой неизвестно вам. Лунк признался мне, что уверен в том, что Комо, слуга Шоров, экспериментировал с ядом. Он начал это примерно десять лет назад, незадолго до исчезновения Франклина Шора. Тогда умер брат Лунка, и у Лунка создалось впечатление, что Комо его отравил.
