Джорджетт Хейер - Зачем убивать дворецкого? Лакомый кусочек
– Нет, – сказал Фонтейн. – Конечно, нет! Он так и сказал, что я его послал? И ваш отец отдал ему книгу?
– Ну да, естественно. В ней что-то было спрятано, да?
– Дорогая, это смешно, – сказала леди Мэтьюс. – Уверена, это просто недоразумение.
– Но, мама, разве ты не понимаешь? Это очень важно! Только я совершенно уверена, что в книге ничего не было, потому что мы ее просматривали, разве не помнишь, после ограбления? И папа, должно быть, заметил это еще раньше, потому что он читал ее.
Она насупила брови, озадаченно обдумывая что-то. Улыбка исчезла с лица Фонтейна, глаза вперились в нее. Он сказал:
– Ничего не понимаю. Я, конечно, очень огорчен, что воспользовались моим именем для такого дела. Представляю, что подумал ваш отец.
– Ну, он был немного раздосадован, – согласилась Филисити. – Мистер Фонтейн, как вы думаете, мы близки к разгадке? Действительно ли в книге что-то было?
– Если что-то и было, то я не имею ни малейшего представления об этом, – сказал Фонтейн. Он отвернулся и взял сигарету из коробки, лежавшей на столе. – Мне кажется, что это, скорее, навязчивая идея.
Филисити не была удовлетворена его ответом.
– Но кража со взломом? Библиотека, папин кабинет и гостиная. Там все было перевернуто вверх дном. Но столовую не тронули и ничего не взяли. Я уверена, Коллинз думал, что там что-то есть, понимаете? Должно быть, он ошибся книгой. Представляю, как он был раздосадован! Папа ничего в книге не обнаружил и не выпускал ее из рук почти все время, если не считать десяти минут, когда он забыл ее в «Голове кабана», где мы встречались с Ширли.
Мягким голосом леди Мэтьюс вмешалась:
– Дорогая, какое живое воображение. Но мы действительно должны уходить. Прошу вас, не огорчайтесь, мистер Фонтейн. Простое недоразумение. Я передам мужу.
– Пожалуйста, будьте так любезны, – сказал он. – Я так… расстроен. Лучше бы этого не случилось.
Он, казалось, был огорчен больше, чем случай того заслуживал, и дал волю своим чувствам, грубо закричав вошедшему дворецкому, что ему тут надо.
Джоан успокоила его. Она сказала, что звонила Бейкеру, чтобы он проводил леди Мэтьюс.
Леди Мэтьюс очень внимательно взглянула на Бейкера. Филисити же поразило то, что слуги в особняке умудряются бесшумно входить в комнату всегда в тот момент, когда говорят о чем-то важном. Уже в машине она высказала это предположение матери.
– Я думаю, мама, что он все слышал. А ты что думаешь?
– Меня это не удивляет, – сказала леди Мэтьюс. – Боюсь, дорогая, ты поступила опрометчиво. И Фрэнка не будет к ленчу.
– Я же не знала, что у них есть еще слуга, который подкрадывается и подслушивает в замочную скважину, – запротестовала Филисити.
Леди Мэтьюс погрузилась в молчание. Ее дочь удивилась, заметив на ее лице недовольное выражение, но заставить ее продолжить разговор ей не удалось.
Недовольное выражение сохранилось на лице леди Мэтьюс и во время ленча. Она была необычно встревожена и дважды пробормотала: «Почему Фрэнк не возвращается. Это невыносимо!»
Вскоре после двух часов дня зазвонил телефон. Сэр Хамфри, сидевший в библиотеке, ответил и раздраженно сказал, что мистера Эмберли нет дома и он не знает, где его можно найти. Да, конечно, он передаст ему немедленно просьбу, как только он вернется.
Леди Мэтьюс, которая во время разговора вошла в комнату, спросила, кто пытался дозвониться до Фрэнка.
– Фонтейн, – сказал сэр Хамфри. – С очень странной просьбой!
– Какой, дорогой?
– Чтобы я передал Фрэнку, что он уезжает в Лондон и вернется поздно. Фрэнк хотел с ним встретиться?
– Не знаю. Вполне возможно. Он сказал тебе о книге?
– Вообще-то это был не сам Фонтейн. Звонил дворецкий по его поручению. Сказал, что Фонтейн очень хотел, чтобы Фрэнк узнал, что он уезжает в Лондон и будет в клубе всю вторую половину дня.
Леди Мэтьюс прикрыла за собой дверь.
– Очень тревожусь, – сказала она. – Надо попытаться найти Фрэнка.
Ее муж выразил недоумение, почему это она должна тревожиться, и уселся на диване с книгой в руке. Леди Мэтьюс, вздыхая, села за стол и позвонила в управление полиции в Карчестере. Сэр Хамфри был несказанно удивлен, поскольку только в моменты сильного стресса его жена могла заставить себя воспользоваться телефоном.
Дежурный сержант не мог сообщить ей ничего конкретного. Мистер Эмберли был в Карчестере все утро, но уехал с главным констеблем. С тех пор его не видели.
Леди Мэтьюс, все еще тяжело вздыхая, позвонила полковнику Уотсону домой. Полковник отсутствовал.
– Иногда, – сказала леди Мэтьюс, – невольно поверишь в злое провидение.
Когда Эмберли не вернулся и в четыре часа, она сказала, что он весь в отца. Это замечание пробудило в Филисити все ее любопытство, поскольку дела были, видимо, действительно серьезные, коль мать заговорила так. Леди Мэтьюс не стала делиться своими соображениями ни с мужем, ни с дочерью. Когда она с отсутствующим видом отказалась сначала от лепешек, затем от бутерброда и, наконец, от кекса, ее родные не на шутку встревожились и с большим облегчением приветствовали появление Эмберли в четверть шестого.
– Слава Богу, что ты приехал! – воскликнула Филисити. – Где ты пропадал?
Он равнодушно посмотрел на нее.
– Расследовал ночное убийство. Откуда такая необычная потребность в моей компании? Тетя Марион, можно мне чаю?
Его тетя с большой тщательностью выбирала два кусочка сахара из сахарницы и, не отрываясь от столь непростого занятия, проговорила:
– Два сообщения, Фрэнк, тяготят мою душу. Та девушка хочет встретиться с тобой. Либо в «Голове кабана», либо в коттедже. Такое неприятное место.
Эмберли взглянул на нее с любопытством и улыбнулся.
– Хотел бы я знать, сама ли она решилась на это? Хорошо.
Леди Мэтьюс пододвинула молочник.
– Тот дворецкий. Из особняка.
Улыбка исчезла с его лица. Мистер Эмберли вперил в нее глаза:
– Да?
– Передал просьбу от Бэзила Фонтейна. Он уехал в город.
– Когда?
– Около двух часов, дорогой.
– Кто передал его просьбу?
– Дворецкий. Разве я не сказала? Будет в клубе всю вторую половину дня.
Эмберли, казалось, что-то соображал, посматривая на часы.
– Понимаю. В таком случае я не буду пить чай.
– Да, мой мальчик, – согласилась его тетя. – Так разумнее. Кое-что интересное надо сказать тебе. Так глупо со стороны Хамфри! Та книга. Ты был в недоумении.
– В полном. Ну так?..
